Небо внизу

Да, она сумасшедшая. В одном мире или в другом, временно или постоянно – но Тео сошла с ума. Поэтому надо вести себя очень осторожно. Если все эти люди реальны, они охотно помогут измученной тяжкой болезнью родственнице. Но будут ли они помогать галлюцинирующей психопатке? Или отправят ее в местную психбольницу? Тео не знала – и не собиралась проверять.

А поэтому единственно возможная линия поведения была очевидна. Нужно было изо всех сил изображать нормальность. Если повезет, травмированный мозг Теодоры придет в норму, и тогда одна из реальностей исчезнет. А если нет… Тогда Теодора приспособится. Она умеет приспосабливаться. Безумие, конечно, ужасно – но не хуже работы в CFG. Теодора справится.

Глава 4

В зеркале была девушка. Невысокая, тощая до прозрачности, она переступала по холодному полу тоненькими, как спички, ногами. Тео наблюдала за этой девушкой с неестественным отстраненным любопытством: вот она поднимает руку, вот поворачивает голову.

– Вот так, госпожа, вот так. А теперь шагайте в подъюбник, – Мэри опустилась на колени, раскрывая широкий купол сливочно-белой ткани. Тео послушно ступила в распахнутую, словно голодный рот, юбку. Движение получилось удивительно точным и почему-то привычным. Как будто она тысячи раз одевалась таким вот причудливым способом.

А может, именно так она и одевалась?

Когда Мэри подняла нечто широкое и длинное, жесткое даже на вид, Тео, не дожидаясь подсказок, выпрямилась и вскинула руки. Служанка сноровисто затянула корсет, заботливо потыкала пальцами под ребра:

– Не туговато будет? Как вам, госпожа Тео? Дышите свободно? Доктор велел, чтобы дышали!

– Да, все хорошо, – отстраненно кивнула Тео, и девушка в зеркале повторила ее движение. Растрепанная каштановая коса качнулась в такт, словно маятник. Тео ненавидела такой цвет – слишком темный, слишком невыразительный. Как хвост у дохлой белки. Собственные грязно-русые волосы она высветлила в яркий блонд, неспешно мигрируя между платиновым и клубничным.

– Сейчас оденемся, причешемся, – безостановочно ворковала служанка, наматывая на Тео бесконечные слои ткани: бархата, ситца, кружев. Нижняя юбка, верхняя, блуза, расшитый бисером лиф… Широкие складки бархата вздыбливались вокруг узких бедер, создавая тяжеловесный, непоколебимый объем, немыслимых объемов буфы на рукавах колыхались, как сдувающиеся воздушные шары. Ткань шелестела, скреблась и шуршала, рождая сложный многоголосный звук – одновременно чужой и до боли знакомый.

– А теперь присядьте, я вам волосы уложу. Будете вы сегодня красавица!

Тео послушно опустилась в кресло и прикрыла глаза. Сегодня она должна была ужинать не у себя, в кровати, а где-то внизу, в столовой, с кузеном и бабушкой. Мэри решила, что такое грандиозное событие нужно соответствующим образом оформить, а Тео… Тео не спорила. Она просто плыла по течению, позволяя окружающим направлять ее, как направляет водителя круиз-контроль. Через двести метров будет поворот направо… Осторожно, ограничение скорости до сорока миль в час. Все, вы приехали – перед вами столовая!

Мэри ловко скручивала и переплетала каштановые локоны, сооружая из них неубедительное подобие вавилонской башни. Одна часть Тео боялась пошевелить головой, но другая точно знала: прическа удержится. Медленно, осторожно Теодора повернулась влево, вправо, кивнула – сперва робко, потом энергичнее. Закрученные папильотками кудряшки у висков подпрыгнули, как медные пружинки.

Прическа удержалась.

Может, это первые искры пробуждающейся памяти? Еще немного, неделя-две, и мир вокруг перестанет быть таким безумным?

Тяжело опираясь о кресло, Тео поднялась. Ее немного вело, в затылке пульсировала тягучая, как желе, боль, но в целом все было нормально. Тео была одета и причесана. Она стояла. Она даже могла идти.

Бледная девушка в зеркале одобрительно ей кивнула. Тео слабо улыбнулась в ответ.

– Мэри, ты не проводишь меня… – Тео понятия не имела, где находится столовая, поэтому решила сослаться на головокружение и слабость. Но объяснять ничего не пришлось.

– Ну конечно! Давайте-ка вот так, под ручку. Опирайтесь на меня, госпожа, не бойтесь, – тут же подхватила ее Мэри.

Предосторожность оказалась излишней. За дверью Тео сразу же повернула направо, не дожидаясь подсказки от Мэри. Вдоль длинного узкого коридора горели странные лампочки – и не электрические, и не газовые. Тео тщетно вглядывалась в матово-золотистые колбы, пытаясь разглядеть источник трепещущего света. Ковер под ногами производил впечатление натурального и, наверное, стоил немалых денег – лет эдак сто назад. Сейчас яркая шерсть потускнела, свалявшись рыхлыми колтунами, а через переплетения орнамента проглядывали белые нити основы. Вспугнутая шагами, из недр ковра вылетела моль и заметалась по коридору, словно крохотная серебряная искра. Выпустив на секунду Тео, Мэри сноровисто хлопнула ладонями и отерла руку о юбку.

– Ужас сколько этой дряни поразвелось. Уж чем только не травили, даже амулеты вешали – все равно не помогает.

Тео сочувственно кивнула. Мэри была чудовищно суеверна, и какое бы несчастье ни случилось: болезнь, измена, нашествие моли – Мэри немедленно призывала на помощь магию. Поначалу это удивляло Тео, потом – забавляло, теперь начало раздражать.

Все-таки некоторые люди физически не способны разумно распоряжаться деньгами. Если не спонтанные покупки, то магия, если не магия, то инвестиции в какие-то идиотические предприятия… Тысяча и один способ пустить по ветру все сбережения. Тео могла бы написать об этом книгу – но кто ее будет покупать? У целевой аудитории все равно денег нет – ушли на амулеты.

Спустившись по лестнице, Тео уверенно повернула налево и прошла мимо огромного, в два человеческих роста, окна. За стеклом наливался зеленью очнувшийся после зимы сад. Сквозь опавшие листья тянулись к небу клинки молодой травы, над тонкими ветвями деревьев парили невесомые облака молодой листвы. Кое-где в кронах Тео видела белоснежные вспышки цветов…

Когда она в последний раз гуляла в парке? Так, чтобы без смартфона и ноутбука, а просто сидеть на лавочке, лениво и бездумно глядя в прозрачное небо?

– Госпожа Тео! Вам плохо, госпожа?

– Что? Ах да. Нет. Мне не плохо. Просто… я подумала, что давно не гуляла.

– Это точно, совершенно вы правы, госпожа, – тут же энергично закивала Мэри. – Очень, очень давно. Куда ж такой болезной по снегу-то бродить? Но ничего: сейчас вы поправились, а на дворе солнышко пригрело. Как раз и погуляете! Подышите свежим воздухом, на цветочки посмотрите. У нас как раз снежноцвет распускается – красотой полюбуетесь.

Опровергая слова горничной, мимо окна прошлепал какой-то немытый доходяга, толкая перед собой груженую диким камнем тачку. Вывернув содержимое на землю, он начал тяжело ворочать булыжники, выставляя их по периметру клумбы.