Небоскреб
Шрифт:
– Я счастлива, что голосовала за вас, – воскликнула она.
Сержанты Пол Маккинни и Джордж Фелс из 1-го взвода экстренной службы департамента полиции решили проникнуть в разрушенное здание примерно в его середине. Бетонированный подсобный ход, снабженный лестницей, пронизывал все здание от основания до крыши, словно вертел высотой в 800 футов. В верхней трети здания ход был изуродован до неузнаваемости, в средней трети – довольно сильно поврежден. Однако в нижней трети, в особенности между тем, что когда-то было 9-м и 15-м этажами, он все еще оставался на своем
Базовый лагерь устроили на крыше театра Гершвина. Там собрали разнообразное оборудование, которое могло оказаться полезным: веревки, ремни, спасательное кресло, херстовский инструмент «челюсти жизни», способный создавать подъемное усилие в пять тонн, воздушный матрас «Паратех» размером в два квадратных фута, который можно было мгновенно надуть с помощью баллона со сжатым воздухом и который мог выдержать вес до двадцати пяти тонн, захватные крюки и алюминиевые лестницы, портативный ацетиленовый автоген, шины для крепления переломанных костей, носилки и, на всякий случай, мешки для переноски трупов.
Маккинни и Фелс предпочли взять с собой только фонари и небольшие рычажные ломики. Обвязавшись веревкой, как альпинисты, они осторожно продвигались к центру разрушенного здания по выступу, образованному вертикальным полом и горизонтальной стеной. Дойдя до вершины подсобного хода, они двинулись на запад. Им пришлось пробивать себе проходы сквозь два этажа, прежде чем они обнаружили пожарную дверь к еще одной лестнице, не погребенной под развалинами. Руками они расчистили небольшой прямоугольный участок у себя под ногами и обнаружили дверь с цифрой «14». Они сообщили по радио в базовый лагерь о своем продвижении и нынешнем местонахождении.
– Смотрел когда-нибудь «Приключения Посейдона»? – спросил Маккинни у своего напарника, когда они ломиками приподнимали края металлической панели.
– Нет.
– Вот там в точности так же было.
Металлическая панель открылась, как дверь люка. Они посветили фонарями вниз.
– Пусто, – сказал Маккинни. Он свесился через край и заглянул внутрь. Затем, посмотрев вверх на Фелса, добавил: – Десять против одного, что мы никого не найдем. Ну, может быть, еще там на лестнице посмотреть? И интересно, куда же идти первым делом...
В ответ на его вопрос откуда-то изнутри лестничного колодца, примерно в двадцати – тридцати футах от них, прозвучала трель полицейского свистка.
– Ты слыхал? Там кто-то есть!
И еще один резкий свисток.
Маккинни пулей понесся по ступенькам в направлении звука.
– Эй! Эй, там! Держитесь, помощь уже идет!
Четыре минуты спустя взволнованный голос оператора раздался в радиопередатчике базового лагеря:
– Два человека обнаружены живыми... имена – Брайан Митчелл и Кэрол Оуэнс... ноги, кажется, сломаны... пришлите носилки...
Глава 30
Женщина заглянула в комнату и увидела, что Брайан Митчелл проснулся. Кэрол Оуэнс сидела в кресле, рядом с кроватью, положив загипсованную ногу на стул. Ее костыли были прислонены к стене. Женщина
шагнула в комнату, слегка постучав в дверь.– Доброе утро, мисс Оуэнс, – сказала она с улыбкой. – Когда я не нашла вас в вашей комнате, то подумала, что найду именно здесь. Доброе утро, мистер Митчелл. Ну, и как же себя чувствуют с утра наши знаменитые пациенты? Доктора сказали мне, что через несколько дней вас выпишут домой. Разве это не замечательно?
Митчелл лежал в постели, опершись на подушки, обе его ноги были в гипсе.
– Вы разве не видели на двери табличку «Никаких посетителей» ? – нахмурившись, спросил он незваную гостью. – Как вам удалось проскочить мимо сестринского поста в коридоре?
– Я Линда Ротман, руководитель службы информации и связи с общественностью здесь, в этой больнице. Бог мой, ну и популярность у вас обоих! Каждому хочется взять интервью! Вестибюль полон репортеров!
– Жить им, что ли, негде?
– У меня есть информация, переданная для вас по телефону, – сказала она, показывая листок бумаги, – так, может быть, я...
– Читайте.
Ротман надела очки.
– Это от Берта Фабера. Поскольку вы не ответили на его звонки, он не знает, что ему делать с пакетом с документами, который пришел по почте от секретарши мистера Залияна.
– Сообщите ему, чтобы он отправил их окружному прокурору Нью-Йорка. Вероятно, он мог бы воспользоваться экстренной почтой.
– Он также просил меня передать вам, что он и Эмиль полагают, что об уходе из фирмы вы говорили несерьезно. Он сказал, что решил провести реорганизацию, которую вы предлагали.
– Ответьте ему, что я никогда не меняю своего решения, если оно уже принято. Я совершенно серьезно решил двигаться дальше по жизни без программы стоматологической помощи и страховки на случай смерти.
– Обязательно передам. У меня есть сообщение и для вас, мисс Оуэнс. Мистер Розен просил передать, что мистер Лузетти благополучно поправляется и ваша работа ждет вас, когда бы вы ни пожелали вернуться.
– Передайте ему мою большую благодарность и скажите, что я останусь в этой фирме только в том случае, если смогу работать над одним исследовательским проектом, о котором расскажу при встрече на следующей неделе.
– Передам. – Ротман снова повернулась к Митчеллу. – Итак, относительно репортеров...
– Ага! Вот наконец-то мы и добрались до истинной цели вашего визита!
– Я просто поинтересовалась, не...
– А сколько их там?
– Да около тридцати. Вестибюль переполнен, и все время подъезжают новые и новые.
Митчелл покачал головой.
– Мы пробыли здесь всего три дня и уже дали двадцать пять интервью. А может быть, больше? Хватит. С этой минуты мы сами решаем, когда нам давать интервью. Нам сказали, что десять тысяч журналистов прибыли в Нью-Йорк, причем пять тысяч – только из США. Мы ни под каким видом не намерены беседовать с ними со всеми, с какой-либо частью из них и вообще ни с кем. Пойдите к ним вниз и скажите, что нас нельзя беспокоить. Мы в бреду. Поняли?
Ротман поколебалась, а потом сказала: