Небоскребы магов

Я ощутил недобрый озноб. Хорошо, конечно, что абсолютное большинство мутаций заканчиваются смертью, это только в представлении дураков каждый случай мутации превращает либо в монстра, либо в сверхчеловека с необыкновенными способностями, но все же где-то на миллион смертных случаев приходится и один такой, когда мутант выживает.

Правда, такой мутант чаще всего остается бесплодным, но опять один из миллиона все-таки сохраняет возможность размножаться… а если учесть количество попадающих всякий раз под излучение, а потом умножить на годы и столетия, то океан вполне может кишеть монстрами.

Фицрой то и дело спускался вниз, возвращался с докладом, что все крутится, Понсоменер высматривает вход, у него это получится лучше, а вообще-то мы возвращаемся с победой.

– Еще какой, – согласился я. – Хотя, конечно, не героический рейд на край света, как вам кажется, а всего лишь чуть отползли от каботажного плавания.

Фицрой проговорил в радостном ужасе:

– Это была пробная прогулка?.. Представляю, что будет дальше. Но насчет негероизма ты зря! Разве не преподали урок противнику?

– Не знаю, – ответил я с сомнением, – хорош ли этот урок…

Фицрой воззрился в изумлении.

– Что? Мы не крепко дали по башке Гарну?

– Да, – согласился я, – но как они это воспримут? И так это агрессивное королевство, где все стремятся служить в армии. А когда вот такой щелчок по носу, не станут ли укрепляться еще сильнее? Усиливать армию?

Он подумал, кивнул.

– Станут. Ну и что?

– В соседях Дронтария, – напомнил я. – Сейчас ее не трогают, потому что полное завоевание обойдется дорого. А если с усилившейся армией удастся завоевать быстрее?

Он поморщился.

– А оно тебе надо?.. Дронтария, Гарн, Уламрия… Это где-то на другом уровне.

– Крохотный камешек, – сказал я, – может сдвинуть лавину, что погребет внизу города. А мы, боюсь, были этим камешком. Король Гарна, увидев нашу мощь, может начать готовиться к нападению такого заморского агрессора. А когда никто не нападет, то сам двинет армию на Дронтарию, чтоб усилия не пропали даром.

– Не боись, – сказал он покровительственно. – Можем быть тем камешком, но можем и не быть. Обычно камешек скатывается, не потревожив других. Так и в мире обычно больше такого, что не случается, чем того, что случается… Ого, что там за рыбы?

Я оглянулся, сказал равнодушно:

– Скат-гнюсы.

Он переспросил:

– А это точно рыбы?

– Точно, – ответил я. – Все мы рыбы… Если все мы лошади, то почему и не рыбы?..

С вершины мачты Понсоменер прокричал звонко и радостно:

– Проход!.. Чуть левее… Мы дома!