Небытие Демиург

Привратник прошёл тихо, не скрипнув ни одной ступенькой лестницы на веранду, и проследовал вслед за мной в огромный, освещённый масляными светильниками холл с гигантским камином и медвежьей шкурой, разложенной на полу перед его чугунной решёткой.

Дед всегда мечтал о таком на даче и вот неожиданно мечты воплотились в реальность. В другом мире, в другой жизни…

Навстречу гостям поднялась Хейген, Гуггенхайм остался сидеть на стуле с высокой спинкой, уютно закутанный в клетчатый плед.

– Ну наконец-то, Холиен! Я уже собиралась снова запрягать лошадей и ехать в «Большую Мошну». Совсем загулял, квартерон.

– А я не один, мамаша. С другом. Зовут Янитор. Прошу любить и… накормить. Чем Подгорный послал…

Матильда подошла к скромно топтавшемуся у входа Янитору и, глядя на него снизу вверх, покачала головой:

– Ох, мне. Где ты друзей таких находишь, Эскул? Боюсь, остатков моей похлёбки на вас двоих не хватит. Но, слава Подгорному, кладовые в твоём доме не пусты, есть хороший окорок… Слышь, Янитор, не побрезгуешь?

– Нет, конечно! Буду только рад. С обеда маковой росинки во рту не было…

Мамаша Хейген снова покачала головой и проходя мимо меня по дороге в подвал, пробурчала:

– Не удивлюсь, если выяснится, что мамаша твоего хуманса с великаном или орком путалась…

– Проходите к огню. Эс, Янитор! Двигайте лавку! – Гуггенхайм приглашающе замахал руками.

– Это мой учитель, Грандмастер Алхимии, Гуггенхайм, – представил я привратнику старика, – а дети, наверное, все уже спят?

– Конечно, Холиен, – улыбнулся гоблин, – сначала всё по подворью носились, потом умаялись… вон хозяйство-то какое.

– Понравилось, учитель? – мы расселись поближе к камину в ожидании ужина. Приятное тепло и танец живого огня стали постепенно вытеснять усталость из тела и хандру из головы…

– Хороший дом, нестарый. Подходящий подвал для лаборатории. Совсем мало переделывать придётся.

Тут с окороком и похлёбкой подоспела Хейген. Подцепив котелок с варевом на крюк над огнём, гнома быстро настругала мясо, лук, сыр и добавила к ним несколько спелых яблок.

– Пива и браги нет. Вон, благодаря этому носатому старпёру…– Матильда кивнула на гоблина.

– Да там и было-то всего ничего… – надулся Гуггенхайм.

– Не переживай, Маттенгельд. На-ка вот, – я передал гноме небольшой мешочек сухого тирра, – заварим в кипятке травы. Ими и запьём твой великолепный ужин.

– Скажешь тоже, Эскул, «великолепный» … – хоть и сказано было недовольным тоном, по лицу Хейген было ясно, что похвала ей приятна. А тут поспела и похлёбка.

На некоторое время в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь стуком деревянных ложек, да удовлетворённым покряхтыванием Янитора. Я не успел проголодаться после таверны, поэтому съел лишь немного похлёбки. Привратник же смолотил всё, что ему предложили и быстро расправился с окороком, аппетитно хрустя луком и яблоками.

Горячий и ароматный тирр пили уже не спеша, смакуя напиток. Янитор поначалу недоверчиво принюхивался к своей кружке, но вскоре распробовал и с удовольствием уговорил не меньше литра.

– Спасибо, хозяйка, – Янитор благодарно кивнул Хейген, утирая испарину, выступившую на лбу от горячего напитка. И бросил в мою сторону многозначительный взгляд.

Гнома перехватила наши переглядывания и пихнула Гуггенхайма:

– Давай, старый, пошли на боковую. Эскулу с другом поболтать охота. А мне завтра рано вставать, не забыл? Бруно с караваном отправим в Цитадель и вернусь. Займёмся обустройством этого гнезда.

– Ох, хорошо, что напомнила, Хейген. Я завтра могу остаться в Цитадели, поэтому утром оставлю вам деньги. Надо купцу остаток за дом передать. Он меня в «Большой Мошне» ждать будет.

– Не переживай, Эс, сделаю.

Когда шуршание башмаков Гуггенхайма и стук подбитых каблуков Хейген стихли на втором этаже, Янитор, добавив в кружку дымящегося тирра, произнёс:

– Ты обрёл замечательную семью, Эскул Ап Холиен… и этот дом…

– Не люблю длинных подъездов с кренделями, Янитор. Сам сказал, что разговор серьёзный. Выкладывай, с чем тебя Вестник послал? А то глаза слипаются. Терпения не хватает…

– У Вестника возникли сложности, точнее, они возникли у всех нас. Процесс формирования данной реальности завершился с некоторыми, скажем так, шероховатостями…

– Янитор, тебе не очень идёт дипломатическая риторика. И то, что ты подбираешь слова, чтобы сообщить о приближающейся большой жопе, ни в коей мере меня не успокаивает. Прекрати разводить политес! Говори, как есть!

Великан уставился на меня немигающим взглядом, потом, видимо, что-то решив для себя, нахмурился.

– Эс. Я уполномочен Вестником сделать тебе предложение… нет, не так! Заставить тебя… да, да! Заставить тебя не пряником, так кнутом помочь в проблеме, которая грозит Вестнику лишением его статуса на этой планете…

– Вот оно как… Оказать услугу самому Вестнику? Хм. Ну, заставляй уговаривай, – мне даже перехотелось спать, – только одного не пойму, зачем так подробно обо всех причинах распространяться? Не выгоднее ли меня использовать втёмную?

– Не выгоднее, Эскул. Мне не выгоднее. И этому есть несколько объяснений. Первое. Рано или поздно ты задумаешься над простым вопросом. Почему Вестник сам не стал решать возникшую проблему, а поручает это рекруту? То есть, тебе.

– И почему?

– Вестник в настоящее время заперт в специфическом кластере, свёрнутом участке пространства, которое не имеет прямой материальной связи с миром Небытия. И каждый его выход сопряжён с необходимостью создания специального аватара. Для Вестника – это чудовищные энергетические затраты. Не совсем нужные и оправданные.

– А как же ты, Янитор? Твоё тело…

– Я – это другое дело, Эскул. Благодаря тебе, Демиург, и твоей безоглядной самоотверженности во время спасения моего аватара, там, у утёса, когда я готов был раствориться со своим нейротроном в великом ничто, это тело, – проводник ткнул себя пальцем в живот, – обрело стабильную привязку к пространственно-временным координатам Небытия. Проще говоря, я такой же бессмертный Странник, как и ты. С одним лишь отличием… – великан замолчал, и лицо его стало мрачнее тучи.

– Каким?

– Я ручная собачка Вестника, Холиен. В нервную систему моего аватара вживлён биомодуль, синтезированный паразит, позволяющий контролировать меня и ограничивающий моё пребывание в Небытии. Я пытался от него избавиться, умирая и возрождаясь. Но так это не работает…

– Но зачем? – я был искренне поражён откровениями Янитора.

– Всё просто, Эс. Я подозреваю, что это страх. Да, да. Не смотри на меня такими глазами. Я был частью Системы, если помнишь. А проблемы, с которыми я к тебе пришёл как раз вызваны её деятельностью. Используя меня, Вестник рискует. Точнее, думает, что рискует и старается обезопасить себя заранее.