Нецелованная

Парень пропустил девчонок в дом первыми и быстро закрыл дверь, отрезая прошивающий холод от нагретого воздуха гостиной.

Лим глубоко вздохнула, сразу же почувствовав, как тело обволакивает теплом, расслабляя напряженные мышцы. Финансист продолжал удивлять ее, осторожно сняв с плеч девушки пальто, а затем и курточку, и повесив обе одежины на встроенную в стену вешалку. Шинни уже успела раздеться сама, отдав свои вещи парню, и уверенным шагом устремилась вперед, открыв рот и рассматривая богатое убранство дома.

– Ох, кто это тут у нас? – радостно всплеснув ладошками, воскликнула появившаяся в дверях гостиной мама Лу. – Неужели Пэй с сестренкой зашли в гости?

– Мам, ты не против, если девочки у нас переночуют? – улыбнувшись, спросил Лухан, стягивая с себя теплый свитер и оставаясь в простой белой майке, открывающей его крепкие руки, на молочной коже которых просвечивали веточки голубых вен. Пэй сглотнула и поспешно отвела взгляд от него, глядя на госпожу и нервно улыбаясь, не зная, как себя вести в данной ситуации.

– Конечно! Почему ты спрашиваешь? – удивленно протянула та и, подойдя ближе, взяла ладошки Лим в свои, уводя девушку за собой в сторону залы. – Пойдем скорее, ты же совсем замерзла! Я сделаю тебе и твоей сестре чаю, чтобы вы хорошенько отогрелись!

– А где Хани? – спросил Лухан, следуя за матерью и гостьями с легкой улыбкой на губах.

– Она еще не вернулась со своего свидания с Чунмёном, - махнула рукой женщина, тут же переключая внимание на Пэй и обещая ей по-быстрому испечь сладких кексов к чаю.

Лим чувствовала себя очень странно, но сердце сбивалось с ритма не от волнения, а от безумного счастья, которого ей так не хватало все эти дни. Мама Лухана словно была образом той, в ком она нуждалась, ведь такой и должна быть настоящая мама…

Пока госпожа готовила сладкое и заваривала горячий напиток, Пэй молча сидела на диванчике и наблюдала за игрой Лухана и Шинни. Парень показывал малышке свою коллекцию баскетбольных карточек, и она даже умудрилась почитать парочку имен, указанных на картонках, выглядя при этом весьма довольной и гордой.

Ей совсем скоро идти в школу, а в садике они как раз учатся читать. Лу ласково улыбался ей и трепал по волосам, заставляя девочку краснеть от смущения, а Лим мягко улыбаться при виде всего этого.

Пэй вновь осознала, что ее к нему чертовски тянет, потому что кажется, будто от его лица, шеи, головы, волос, да что там, от всего тела исходит яркий и притягательный свет. Он ослепляет и мешает дышать спокойно, высасывает воздух из легких так быстро и сильно, что подкашиваются коленки от исчезновения всякого контроля над сознанием.

И когда Лухан вдруг повернулся, словно ощутив ее взгляд на себе, а его губы растянулись в самой изумительной улыбке, которую только можно придумать, сердце больно рванулось в груди, словно сомневаясь в своих ощущениях, и вернулось на место, замерев в тишине и волнительном удивлении.

К счастью, очень скоро вернулась мама Лухана и принесла с собой поднос с чаем и кексами, от которых Лухан отказался, а Шинни, не желая отходить от парня ни на шаг, тоже вяло отмахнулась от предложенного и продолжила рассматривать набор карточек, закидывая нового знакомого тучей вопросов.

Пэй тоже подверглась небольшому опросу со стороны госпожи Лу, но ей даже было в радость отвечать, тем более что вопросы в основном касались лично ее, университета и семьи. Ничего, над чем пришлось бы ломать голову или краснеть в присутствии в комнате парня с сестрой.

Несколько часов пролетели незаметно, а Хани все еще не возвращалась, поэтому, решив не ждать ее, Пэй уложила Шинни спать в любезно предоставленной госпожой гостевой комнате. Спев сестренке колыбельную и поцеловав ее в лоб напоследок, девушка осторожно приоткрыла дверь и прошмыгнула в отверстие, быстренько прикрывая ее за собой, чтобы малышка не проснулась. Однако не успела Лим ступить и шагу, как путь ей преградил Лухан, стремительно приближаясь к девушке и заставляя ее вжаться в закрытую дверь всем телом.

Она почувствовала легкий апельсиновый запах и судорожно вздохнула, при этом сильно вздрогнув.

– Что тебе нужно? – тихо пробормотала брюнетка, избегая смотреть ему в глаза, но то, что он находился слишком близко, ощущала всем своим существом.

– Еще несколько секунд назад хотел просто поговорить, но теперь, кажется, не получится, потому что у меня от тебя уже чертов месяц сносит крышу… - жарко протянул он, внимательно всматриваясь в лицо девушки.

– Я н-не совсем тебя понимаю, - попыталась говорить спокойно Пэй. – Просто еще несколько дней назад ты говорил, что не хочешь связываться со мной, а сегодня ходил с этой Сё Ри…

– Ты ревнуешь? – слегка улыбнулся Лухан, и Лим мрачно опустила голову, закусывая губу от волнения. – А если я скажу, что это было сделано специально, чтобы оттолкнуть тебя, но теперь, обдумав все, я осознал, что больше так не могу?

Она ничего не ответила, тяжело дыша и чувствуя себя так, будто стоит у пропасти, в которую вот-вот шуганет, если он ее не удержит. Она просто не могла поверить в то, что происходящее – это реальность.

– Что ты так дрожишь? – прошептал парень, склоняясь к ней так близко, что местами, где коснулось его дыхание, кожа покрывалась пупырышками от волнения. Пэй была совершенно обездвижена и спиной чувствовала твердость двери, о которую опиралась, прижатая телом финансиста. Она неприятно давила на лопатки, но и с тем вызывала чудные, не изведанные ранее ощущения, которые девушка мысленно определила возбуждением. Нечто тягучее и желанное, сковывающее сознание, зажимающее его в сладостные тиски, от которых темнеет в глазах.

– Я сейчас сознание потеряю, если ты не отойдешь, - рвано выдохнула Лим, тут же ругая себя за беспросветную тупость и бредоплетство. Сама того не осознавая, она говорила то, что думала, не в состоянии придумать что-то более убедительное и правильное. Но, кажется, Лухана это ничуть не смутило, напротив, он нежно улыбнулся и склонился к ней еще ближе.

– Рано собралась сознание терять, - прохрипел он, подцепляя ладонью подбородок девушки и заставляя посмотреть себе прямо в глаза. Его взгляд вдруг скосился в сторону, а свободная ладонь потянулась к щеке Пэй, осторожно убирая мешающий локон волос за ухо. После этого рука переместилась на ее талию и заскользила вниз по ребру, плавно перемещаясь на бедро. В этом касании не было ничего эротичного, да и ладонь застыла ровно у границы, разделяющей нежность и страсть. Но Лим испытывала самые разнообразные чувства, тонула во всепоглощающей любви к Лухану и лишь надеялась, что не умрет от переизбытка счастья в груди, что в данный момент походило на бомбу замедленного действия.