Нецелованная

Девушка обвила шею парня руками и, притянув его голову к себе, страстно ответила на поцелуй, полностью раскрываясь ему навстречу.

Подобные сладостные мгновения иногда хочется занести в «дневник памяти» и время от времени перелистывать, напоминая себе, что это было реальностью и чувства поистине настоящие.

Жаль, что люди лишены возможности продолжительное время испытывать ту же остроту, что была в начале отношений, ведь потом она стирается вместе с эмоциями, которые хотелось бы помнить вечно.

Лим не знала, как долго продлятся их отношения с Луханом, но была точно уверена, что безумно влюблена в этого парня. Такое с ней было впервые, и это действительно незабываемо.

И пусть когда-нибудь их пути разойдутся, а ее сердце разобьется вдребезги, память о нем обязательно останется. Только сладкая, завораживающая, отравляющая разум, прямо как его долгие и нежные поцелуи. Ведь, вполне вероятно, они станут ее единственным спасением из трясины пустоты и отчаянья, которые сводят с ума любую одинокую девушку.

Но пока что думать об этом не хотелось. Хотелось лишь сильнее вжиматься в мягкие теплые губы и думать, что так будет всегда – или хотя бы еще очень-очень долго.

Примечание к части Спасибо за чудесный арт, любимой Iris: http://images.vfl.ru/ii/1427492122/b10bd113/8230606.jpg

Глава 29

Если бы не попавшаяся на глаза папка с бумагами, возможно, Пэй еще не скоро бы узнала, что родители собираются разводиться. Теперь-то уж точно все стало на свои места, и непрекращающиеся ссоры с постоянными мамиными рыданиями за закрытой дверью комнаты получили свое подтверждение.

Никто и не собирался об этом рассказывать лично, никто не пытался успокоить тех, кто больше всех волнуется и тревожится о дальнейшей судьбе семьи. Это огорчало Лим больше всего, потому что она, как старшая дочь, просто заслужила быть посвященной в решения, касающиеся и ее самой.

Но ни отец, ни мать не соизволили произнести заветные слова, сообщив, что их семье больше не быть одним целым. Это не было бы столь внезапной новостью и не впечатляло бы так сильно как сухие черные буквы на бумаге, оповещающие о том, что все кончено.

Когда-нибудь любому счастью приходит конец. В такие моменты судьба напоминает злобную морщинистую старушку, что насмешливо кривит губы и надменно качает головой, мол намекает, что продолжительность любой радости зависит только от нее и тут уже ничего не поделаешь.

Пэй старалась принять это, мысленно согласиться, но ее сердце сжималось от боли, а к глазам подкатывали слезы, напоминая девушке, что она в данной ситуации просто бессильна. Поэтому ей остается лишь подпирать спиной стену и захлебываться в плаче, изо всех сил заглушая ладошками вырывающиеся всхлипы, чтобы никто не услышал и не понял, что есть человек, которому сейчас намного больнее, чем кому-либо.

Отец ушел куда-то рано утром, а мать так и не выходила из комнаты, продолжая лить слезы, напрочь забыв об остальном. Пэй не могла ее в этом винить, потому что понимала, что родительнице должно быть сейчас чертовски больно, а она уже большая девочка и сама в состоянии о себе позаботиться. Но в глубине души Лим хотелось быть снова тем маленьким ребенком, который цепляется за мамину юбку, зная, что его защитят в любом случае, и совсем не нужно принимать никаких трудных решений.

Внезапно в кармане кофты завибрировал телефон, и Пэй, поспешно смахнув слезы рукавом, несколько раз кашлянула, прочищая горло и выравнивая голос.

– Да?

– Пэй, это я, - приятный голос Чунмёна заставил сердце девушки пропустить удар, а затем болезненно сжаться и ускориться.

– Как ты?

Он уже был в курсе, потому что Лим еще несколько часов назад скинула ему сообщение о том, что узнала. Парень, видимо, только сейчас увидел его и сразу же перезвонил, явно тревожась за подругу.

– Плохо, - честно ответила Пэй и всхлипнула, вытирая очередную катившуюся по щеке слезинку. – Все так плохо, что просто не передать словами…

– Я скоро приду к тебе, потерпи еще немного, - ласково произнес Ким, а на заднем фоне послышались звуки проезжающих машин. – Просто я сейчас довольно далеко от твоего дома, и дорога займет некоторое время.

– Все хорошо, - быстро ответила Лим, чувствуя себя обузой для друга. – Тебе совсем не обязательно это делать. Я в порядке…

– Не говори ерунды, - прервал ее Чунмён, учащенно дыша в трубку, видимо, от спешки. – Ты же была рядом, когда мои предки развелись, так что об этом не может быть и речи! Я скоро буду!

Пэй не успела запротестовать, как парень уже отключил телефон, в который раз вызвав у нее чувство вины. В конце концов, это его совсем не касается, и у него сейчас имеются свои проблемы, а тут еще она с этим родительским разводом…

И, тем не менее, зная, что Чунмён в любом случае приедет, девушка решила немного отвлечь себя и тихо вышла из комнаты, направляясь в кухню. Пройдя мимо родительской комнаты, она не услышала ничего похожего на плач и даже немного успокоилась. Ей хоть и было трудно терпеть эту тяжелую атмосферу в доме, но, по крайней мере, становилось чуть-чуть легче хотя бы от мысли, что и с мамой, и с отцом все будет в порядке. Они взрослые люди, и это только их выбор. И пусть они с Шинни ничем не могут помочь, а лишь грустят по этому поводу, - от этого ничего не изменится.

Когда Пэй неслышно вошла на кухню, то увидела мать, сидящую за столом и склонившую голову на вытянутые перед собой руки. Ее плечи немного подрагивали, и от этой картины девушке стало немного не по себе. Она подошла к родительнице и осторожно положила ладонь ей на плечо, намекая на свое присутствие.

Госпожа Лим вяло подняла голову и посмотрела на дочь полными слез, покрасневшими от усталости и недосыпа глазами. Ее губы были искусаны, лицо бледное и, казалось бы, даже осунувшееся от постоянных нервов и продолжительного стресса.