Нечаянная для волка-одиночки

Уже вышла, когда заметила в его руках блеснувшее нечто. Резко стало не до раздумий, когда увидела летящий в сторону моего Роя предмет. Сама не поняла, как смогла так быстро оказаться рядом. Опередила на долю секунды летящий нож и прикрыла мужчину собой.

Нож с чавкающим звуком вошел в грудь. Мою грудь. Боль огненной лавой прошлась по телу и заставила остановиться сердце.

Теперь я снова видела все как со стороны. Птичка на ветке? Отлетевшая душа, которую неведомая нить удерживает рядом с телом? Но боли не было. Была легкость, полет.

Видела, как и последний нападавший упал к ногам Роя. Только тогда тот, которого я успела полюбить всем сердцем, повернулся в сторону двери. И в порыве успокоить спрятавшуюся в доме меня, сделал шаг. Посмотрел под ноги. Крик, полный отчаяния, был слышен, наверное, даже на Закрытом Плато.

Тот, кто бросил нож, усмехнулся довольный результатом. Сделал шаг назад и скрылся за деревом. Но я запомнила его лицо. Жаль, рассказать уже вряд ли смогу хоть кому-то. Есть еще вариант, что в мире магии должны быть люди, умеющие общаться с привидениями.

Я никогда еще не видела, как выглядит со стороны настоящая, не киношная, потеря. Оказывается и в реальной жизни по-настоящему сильные мужчины тоже умеют плакать. Никогда не видела, с какой бережностью можно поднимать самый тяжелый в жизни груз. Наверное, так же бережно он прижимал бы к груди своего первенца, впервые взяв на руки. От вида повисшей на его руках тряпичной куклы, которую забыли набить нужным количеством ваты, чтобы придать жесткость, стало страшно. Потому что теперь этой куклой точно была я. Судя по расположению торчащей из груди рукояти ножа, сердце остановилось не просто от боли. Пришпиленная иголкой бабочка тоже не трепыхает крыльями долго.

Уже держа мое, мало похожее на живое, тело на руках, Элройд глубоко вздохнул и решительно направился прочь от дома прямо в густые заросли. Меня, как на поводке потащило следом.

Как ни странно, но шли мы не долго. Внезапно деревья расступились. И мы оказались… Как бы это короче… Когда-то я заинтересовалась культурой кхмеров. Их храмовые комплексы в джунглях были настолько непохожи на европейские, что пленили меня своей загадочностью. Так вот. Мы сейчас были на территории такого комплекса.

Элройд на секунду замешкался, словно раздумывал, стоит ли шагать через черту, где раньше явно были ворота. Он сделал глубокий вдох, как перед прыжком с высокого берега в глубокий омут, и следом не менее решительный шаг. Я заметила промелькнувшее удивление на его лице. Словно был уверен, что этот шаг будет последним. Но древняя магия, если она здесь была, и о существовании которой Рой знал точно, пропустила нас беспрепятственно. Дальше без остановок мы направились прямиком к самому величественному зданию.

Рой здесь бывал? Или просто знает, куда нужно меня отнести? Он уверенно прошел через несколько дверей и остановился рядом с плоским, больше похожим на стол, чем на камень, постаментом. Опустил на него мое тело и решительно вырвал из него нож. Оторвав край платья, завернул нож в голубой лоскуток. Спрятал за пазухой. Потом достал обратно. Развернул. Еще раз внимательно рассмотрел. И снова спрятал.

Поправил мне волосы и одежду. Провел большим пальцем по губам, застывшим в полуулыбке. Я не могла видеть его лица, что-то удерживало меня за его спиной. Но почему-то была уверена, что слезы высохли, а губы сжаты в тонкую ниточку. Ноздри раздуты в гневе, а грудь высоко вздымается, словно загоняет в легкие дополнительные порции так необходимого сейчас кислорода. Я не ощущала течения времени. Сколько он так стоял? Секунду? Год? Спустя какое время опустился на колени и обнял, словно хотел отогреть? Вырвать из лап смерти. Вернуть.

А я, вот она, за спиной. Немая и невидимая. Обняла его тоже. Теперь можно. Теперь фобия умерла вместе со мной. Прав был демон. Пока печать на руке, я вполне смертна.

Глава 22.

Да, Элройд злился. На себя. Та завеса, которую он поставил сгоряча, чтобы поговорить с Милорадой, едва не убила зверя и сделала его слабым. Нужно хотя бы дня три, чтобы волк мог вернуть себе силы примерно на треть. Этого времени ему не дали. Кроме того, те, кто пришел, чтобы забрать его жизнь, были почти уверены, что смогут разделаться с ним без усилий. И они были почти правы. Просчитались только в одном. Рядом с истинной силы восстанавливались в разы быстрее. Он почувствовал это еще вечером. Когда встал из-за стола, намереваясь упасть на все тот же тюфяк, чтобы провалиться в глубокий сон. Взгляд упал на задремавшую в неудобной позе Раду. И у него хватило сил, чтобы осторожно пройти до девушки, аккуратно уложить ее на кровать, стараясь не задеть голую кожу, снять легкие туфельки. Она была беззащитно-красива. Даже на старом покосившемся от времени ложе. На сером груботканом тюфяке, пусть и набитом недавно свежим сеном. Хозяюшка. Выбившиеся из косы белые пряди мешали разглядеть ее лицо вот так вблизи, но убрать их без касания к коже было почти невозможно. Вспомнил, как в бреду горячки он уже держал ее руки. Ибо ни каких других рук рядом не было. Он чувствовал легкие касания ее пальцев на своих щеках. Не эти ли касания не позволили волку сгореть? Не они ли вернули его к жизни? Прикоснуться хотелось до покалывания в ладонях. Обнять. Прижать к себе. Но нельзя. Если это причиняет ей боль, нельзя. Поборов искушение Элройд бережно накрыл спящую тонким одеялом. И с трудом отпустил его край, чтобы не сорвать его обратно. Нельзя. Она пытается победить свою фобию. Она доверяет ему. И он сделает все, чтобы не потерять этого доверия. У них есть время. Много времени. Впереди — сезон дождей. А когда она привыкнет к нему… Тогда…

Так он мечтал еще вчера. Еще вчера он отмерил достаточное количество времени, отодвинув границы прочих проблем. Да, ему пришлось бы уйти, чтобы найти убийц Миры. Это было его долгом перед памятью погибшей жены. Но он сумел бы найти слова, чтобы объяснить все своей паре. Потому что чувствовал, что со смертью жены не так все просто. Но сначала… Сначала они справятся с фобией и будут счастливы. Он и уснул на том тюфяке в обнимку с мечтой. Вчера. Сегодня было одно желание: догнать и порвать на лапшу того, кто отнял у него эту мечту. Безвозвратно.

А если бы утром он не проснулся от желания проверить, насколько быстро восстанавливается его тело? Бы. Но он же проснулся! Пробежался до ручья. Сил осталось даже на привычную некогда разминку с оружием. Успел достать меч. А потом закрутилось. Первого нападающего сразил, не поняв до конца, что тот не один. Ему кричали. Он кричал что-то злое в ответ. Силы таяли. Слабость давала о себе знать. Второго не добил. Но из боя выбил. Видел, как тот рухнул в стороне, зажав рану. Если ему не помочь, изойдет кровью. И боги с ним. Элройд не приглашал никого из этой троицы на дружеский поединок, они сами шли, чтобы убить. Меч с каждым ударом становился все тяжелее. Уже и со стороны должно быть заметно, с каким трудом оборотню удается им ворочать. К счастью, его противниками были все же люди. Даже не маги. Шли за легкой добычей? И тут нападавший допустил смертельную для себя ошибку. Оступился и сам напоролся на меч. С трудом вытащив оружие из груди мертвого уже врага, обернулся, чтобы успокоить Раду, которая не могла не проснуться от сотворенного дракой шума.

В проеме двери ее не было. Еще не встала? Вот соня… Значит, у него есть время прибрать тут за собой.

Первое, что увидел, опустив глаза — нож. По самую рукоять вонзившийся в голубую ткань. Платье почти не испачкалось в крови. Так бывает, когда сердце перестает биться сразу же после удара.

Элройд отбросил меч в сторону. И рухнул на колени рядом с любимой. Да. Именно с любимой. Это он понял еще вчера. В робкой надежде, что все это только сон, обнял безвольное тело. Единственным «нет» он сорвал голос. Не давая себе отчета в действиях, осторожно поднял девушку. Он должен отнести ее туда, где ему помогут! Ноги сами понесли его к нагам. Если там есть хоть одна живая душа…

Завеса, еще несколько дней назад откинувшая его от линии ворот, пропустила. И дверь в Храм была открыта. Но город был пуст. Живых он бы почувствовал. И сердце под голубой тканью молчало. Жизнь покинула его истинную вместе с последним вздохом, который он так и не услышал. Обнял ее в последний раз на алтаре, куда осторожно опустил. Забрал нож, завернув в клочок ее платья. Он еще даже не осознавал до конца, зачем. Вернуть убийце тем же способом? Отдать правосудию? Решит позднее.

Он спешил. Следы лес прячет быстро. Поэтому наскоро простился с той, которая стала для него всем в этом мире. Поэтому оставил ее посмертие на попечение богини нагов, положив на алтарь храма. Звери не смогут ее там потревожить. Он знал это точно. Волк несколько раз за годы пребывания здесь пытался проникнуть на территорию храмового комплекса. Безуспешно. Он и сегодня сомневался, пропустит ли его завеса. Пропустила. Великая нагиня позволила чужому пройти в святыню нагов. А значит, она приняла на себя судьбу его ноши. Это было почти невероятно. Или он уже думал об этом, когда входил в Храм с тяжелой ношей?