Нечаянное счастье
Шрифт:
Младшие сестрички доставали Каролину просьбами сшить им такие же красивые платья, как Вирене, ведь на свадьбу приедут друзья Райвена, и надо произвести на них неизгладимое впечатление. Девушкам не терпелось поскорее выйти замуж и вырваться из-под материнской опеки. После нескольких дней наставлений Лотта их очень хорошо понимала и даже согласилась помочь с пошивом новых нарядов.
Эстер тоже досталась порция нравоучений от матушки Райвена, которая теперь мнила себя ни много, ни мало - хозяйкой поместья. Кажется, она даже вознамерилась покинуть свой любимый Сангроссо, чтобы нянчить будущих внуков. Лотта с ужасом представляла их совместную жизнь под одной крышей и уже продумывала варианты решения наметившейся проблемы.
И вот предсвадебная суматоха
Лотта даже немного взгрустнула, вспоминая свою свадьбу, состоявшуюся без её личного присутствия. И пусть теперь она с полной уверенностью может назвать себя счастливейшей женщиной на свете, но в душе притаилась обида на тех, кто лишил её праздника. Райвена, она разумеется ни в чём не винила. По её мнению, виноваты были местные законы и бездушные чиновники.
Муж однажды поведал ей о том, каким образом они стали мужем и женой.
Случись эта история с кем-то другим, Лотта от души посмеялась бы над незадачливым загонщиком, угодившим в брачные сети под влиянием горячительных напитков. Над собой же смеяться почему-то совсем не хотелось. История не знает сослагательного наклонения, и Лотта упорно гнала от себя пугающие мысли, но они возвращались с завидным постоянством. Что было бы с ними, не напейся Райвен в ту ночь? Как сложилась бы их жизнь, не изъяви он благородного намерения жениться на сироте из приюта?
Райвену тоже было о чём подумать. Над ним нависла угроза потери не только поместья, но и свободы, если Тиане удастся подкупом или хитростью убедить судей в своей правоте. Да и за Вирену было неспокойно. Давид не тот человек, которому можно доверить сестру с лёгким сердцем. Он и себя то не смог уберечь от напасти. Едва не лишился всего: поместья, денег, самой жизни. Вряд ли ему под силу взять на себя заботу о жене и ребёнке. Но может быть, прошедший год не прошёл для него даром и какие-то выводы Давид для себя сделал?
Вирена же витала в облаках от счастья. Лотта даже слегка позавидовала её простодушной наивности. Как у неё всё просто. Погоревала недельку другую об утраченной любви и снова готова верить ласковым взглядам и красивым словам. Ничему эту дурёху жизнь не научила. А может быть это и хорошо, что Вирене удалось сохранить в себе эту наивную веру в то, что всё будет хорошо, потому что иначе и быть не может.
Лотта покосилась на Райвена, какое-то время полюбовалась его мужественным профилем, а потом сделала для себя неутешительные выводы - пока у женщины имеется вот такая надёжная стена, за которой можно укрыться от всех невзгод, она так и останется нежной трепетной фиалкой, во всём полагающейся на умного и сильного мужчину. Она и сама могла стать такой, если бы в восемнадцать ей встретился надёжный человек, а не тот, чьё имя даже не хочется вспоминать. Всё-таки повезло Вирене с братом, а теперь и с Давидом. Что бы Райвен не думал, Лотта была уверена, что из этих двоих получится прекрасная пара.
Давид выглядел отрешённым. Он смотрел вдаль и думал, как круто изменилась его жизнь за короткий срок. Не пройдёт и часа, как он станет мужем и отцом. Для себя Давид сразу определил, что примет ребёнка, как родного. И это было правильное решение. Вирена как только услышала эти слова, так сразу вся засветилась от счастья. В тот момент он смог по-настоящему оценить её неброскую красоту. И подумал, что не иначе на него снизошло озарение, когда он захотел связать с этой девушкой свою жизнь. Вирена была милой и доверчивой. А ещё она умела слушать и слышать. Вот Каролина, к примеру, та только делала вид, что слушает. Давид поначалу не мог насмотреться на эту яркую красавицу, потому и заметил, что его истории ей не интересны. Вирена же совсем другое дело. Она впитывала его слова, как губка. Застывала на месте с распахнутыми
от восторга глазами, когда он начинал рассказывать о дальних странах или повествовать о событиях прошлого...Экипаж резко остановился, и путники вынуждены были прервать свои размышления. Оказалось, что они уже приехали.
Давид посмотрел на Вирену, опасаясь, что в последний момент она передумает, но такого не случилось. Возница уже развязывал верёвки, удерживающие кресло, и Райвен поспешил ему на помощь. Вдвоём они справились очень быстро. Через несколько минут все четверо были готовы двигаться дальше.
Здание судейства, высотой в три этажа и сложенное из тёмно-серого камня, стояло особняком. Мрачное и неприветливое снаружи, оно и внутри подавляло своей холодностью. Длинные ряды деревянных скамеек, расположенных вдоль стен широкого коридора были заняты самыми разными людьми. Некоторые сидели тихо, уставившись в одну точку и ни на что не реагируя. Другие - пытались что-то доказывать своим спутникам, с каждым словом распаляясь всё больше, но до драки дело пока не доходило. Два суровых охранника бдительно наблюдали за всем происходящим и это сдерживало особо ретивых спорщиков от банального мордобоя. Непрекращающийся гул голосов сливался воедино и действовал угнетающе. Хотелось развернуться и выскочить наружу, чтобы вырваться из холодного плена этих стен.
Райвен обратился к одному из охранников, желая выяснить, к кому им следует обратиться для заключения брака. Оказалось, что они вошли не в ту дверь. Здесь проводились судебные заседания, и поэтому публика подобралась не слишком приятная. Так зачем же портить настроение молодожёнам? Для них предусматривался отдельный вход с другой стороны здания.
Наёмный экипаж они отпустили сразу, как только добрались до места, пришлось обходить здание пешком. Идти оказалось недалеко. И всё бы ничего. Прекрасное летнее утро располагало к пешим прогулкам. Вот только кресло Давида привлекало к себе слишком много внимания. Некоторые прохожие даже останавливались, чтобы проводить взглядом необычную конструкцию. Дети показывали пальцами и просили родителей купить им такую же маленькую карету. Хорошо ещё, что никто так и не решился обратиться к ним с расспросами, в противном случае, пешая прогулка могла затянуться надолго, а они и так не располагали лишним временем.
Фасад здания с другой стороны выглядел совершенно иначе. Четыре белоснежных колонны были увиты цветочными гирляндами. Широкие двери приветливо распахнуты настежь, а в просторном холле гостей встречали улыбающиеся служащие.
Сама процедура бракосочетания напомнила Лотте регистрацию брака в её родном мире. Только вместо женщины регистратора их встретил сухонький старичок с добрыми глазами и лучистой улыбкой. От него исходило такое радостное возбуждение, что можно было подумать, будто бы он выдаёт замуж собственную дочь за очень приличного человека, отчего его счастье безмерно.
Как-то сразу у всех посветлело на душе, и даже оформление документов, очень нудное занятие на самом деле, не смогло испортить настроение молодожёнам и их спутникам.
Перед подписанием договора, судья попросил Вирену и Давида произнести слова клятвы, которые, наверное, во всех мирах звучат одинаково:
– Я, Давид Лореган, беру тебя, Вирена Холтон, в свои законные жёны, клянусь любить и оберегать тебя до самой смерти.
– Я, Вирена Холтон, беру тебя, Давид Лореган, в свои законные мужья, клянусь любить и почитать тебя до самой смерти.
Лотта после этих слов, произнесённых так проникновенно, даже прослезилась. Да и Райвен, не смотря на привычную сдержанность, выглядел растроганным.
Судья достал из кармана большой белый платок и промокнул им слезящиеся глаза. Кажется, он действительно принимал всё происходящее слишком близко к сердцу.
Срывающимся от переживаний голосом он закончил церемонию, произнеся заключительную фразу:
– Данной мне властью объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Потом Давид поставил свою подпись на брачном договоре, а вместо Вирены расписался её брат.