Нечаянный тамплиер. Книга 2

Родимцева беспокоил вопрос, как связаться с Мансуром, который оказался с другой стороны городской стены, чтобы он открыл калитку в стене, как и обещал. Григорий уже разглядел маленькую дверцу, скрытую за кустами на противоположной стороне крепостного рва, но этой калиткой, похоже, давно не пользовались. Похоже, что она представляла собой какой-то запасной выход ко рву. Но для чего именно такой выход мог использоваться, оставалось непонятным. Насчет Мансура Родимцев очень надеялся, что парень сам даст о себе знать. Если, конечно, будет жив.

Еще Григорий не знал, сможет ли на самом деле изменить соотношение сил, создав огнестрельное оружие. Даже если он сделает пушки и мушкеты, то сумеют ли они остановить Бейбарса? Гришу терзали сомнения, но он все-таки решился что-то предпринять. Да и не хотелось ему прослыть необязательным пустобрехом в глазах графа Ибелина. Раз обещал продемонстрировать образец нового оружия, значит надо делать и показывать графу.

Спустившись с минарета, Родимцев оказался на кривой улочке, часть которой, ведущая в сторону городских стен, была перегорожена наспех сделанной баррикадой, которую охраняли сержанты, вооруженные арбалетами. Подобная картина наблюдалась и на всех соседних улочках захваченной крестоносцами части Тибериады. Сарацины все еще сохраняли контроль за несколькими кварталами, расположенными снаружи городских стен.

От здания мечети Григорий повернул в противоположную сторону. Он шел на звук ударов туда, где уже расположилась полевая кузница тамплиеров. Крепкий парень, кузнец Дюбуа, вовсю орудовал своим молотом, заняв помещение одной из городских кузниц, откуда сарацины сбежали за городские стены при приближении христианского войска. Кузница оказалась брошена вместе со всем оборудованием. С наковальней, с тисками, с мехами для раздувания огня и даже с небольшой плавильной печью. В наличии имелся не только весь инструмент, включая сверла и напильники, но и много металлических заготовок.

Кузнец сразу узнал командира отряда и учтиво поздоровался. Гриша не стал говорить парню, что именно собирается изготавливать. Он просто выдал ему пергамент с эскизом небольшой простейшей пушечки, но пока не объяснил, для чего подобная штуковина нужна. Впрочем, кузнец и спрашивать не стал. Потому что приказ командира отряда не подлежал обсуждению.

Григорий задумал еще начертить подробные чертежи заготовок, необходимых для того, чтобы собрать мушкет с кремниевым замком. Родимцев рассудил, что ради достижения скорейшего прогресса в оружейном деле, этап начального развития огнестрельного оружия следует пропустить. Никаких самопалов, петриналей, склопеттов и прочих малоэффективных ручных бомбард, которые изготавливали два века подряд, он делать не собирался, да и аркебузы с тлеющим фитилем тоже никуда не годились. Тем более неприемлемым представлялся Родимцеву колесцовый воспламенительный механизм. Потому он и решил сразу пытаться изготовить кремниевое ружье. Только вот предстояло выкроить немало времени для изготовления подробных чертежей, чтобы кузнец смог сделать все необходимые детали спускового механизма. А пока пусть умелец сосредоточится на примитивной пушке, в которой и частей-то нет, кроме канала ствола, запального отверстия и простого лафета.

В том, что отрядный кузнец сможет изготовить примитивную гладкоствольную пушечку и даже сделает это довольно быстро, Григорий не сомневался. А уж картечь для выстрела тоже найти совсем не трудно. Хоть мелкие камушки использовать. Но, без пороха пушка стрелять не будет. Вот в чем главная проблема. Стояла задача изготовить порох, а с этим пока имелись вопросы. Где взять селитру и серу в Тибериаде? Впрочем, быть может, в городе имеется какой-нибудь алхимик, обладающий всеми необходимыми компонентами? Это Григорию предстояло выяснить в самое ближайшее время. Потому что Родимцев твердо решил поставить на вооружение собственного отряда огнестрельную артиллерию. Приняв должность командира, он уже получил возможность не дожидаться милости от сильных мира сего, а начинать действовать в нужном направлении самостоятельно. И почему бы не начать перевооружение прямо с отряда тамплиеров?

Глава 14

Сделав заказ кузнецу, Родимцев направился к берегу озера, туда, где сержанты ордена тамплиеров устроили водопой для лошадей. Григорий подошел к своему расседланному коню, который жадно пил воду из озера. Перед ним раскинулась водная гладь Галилейского моря, которое Родимцев помнил на картах двадцать первого века, как озеро Кинерет. Водоем славился питьевой водой хорошего качества.

Григорий смотрел вдоль городских стен на северо-западный берег озера, где возвышались два больших холма, называемые Рогами Хитина. Там наверху в нескольких километрах от озера когда-то состоялась печально знаменитая битва крестоносцев с армией Саладина. В тот раз крестоносное войско, движущееся на Тибериаду со стороны Акры, в такую же жару не сумело дойти до воды. И это предопределило печальный исход сражения. Следствием поражения стал захват Саладином Иерусалима. А все из-за того, что питьевая вода в этих засушливых жарких краях является важнейшим стратегическим ресурсом. Без доступа к воде в этих краях сражаться чрезвычайно трудно. И ни в коем случае нельзя планировать сражение. Победить, не имея достаточного количества воды, почти невозможно, потому что и люди, и кони постоянно теряют жидкость, потея на жаре, и очень хотят пить.

У самой озерной воды все-таки было чуть менее жарко, чем в душном воздухе кривых городских улочек. И Родимцев присел в тени чахлой ивы на какой-то большой камень, оставшийся от старинной разрушенной постройки. Их лежало много у самой воды. Кресты, выбитые на этих камнях, говорили о том, что когда-то на этом месте находилась не то церковь, не то просто часовня, которую разрушили завоеватели. Какой-то сарацинский лучник пустил в сторону Григория с южной башни стрелу, но она бессильно воткнулась в песок, не долетев метров пятнадцать. Орденские сержанты, организовывая водопой, предусмотрели возможность вражеского обстрела, правильно определив безопасное расстояние.

Вдалеке начали раздаваться глухие удары. Это заработали катапульты осаждающих, бьющие по району городских ворот, расположенных в центральной части стены. За это время к христианам подошла пехота, надежно защитив все подходы к катапультам со стороны осажденных. И сарацины не рисковали делать вылазки. Скорее всего, они надеялись на прочность стен и ждали подмогу за которой уже были посланы корабли, отчалившие от городских причалов. Так что расслабляться не представлялось возможным.

Отдохнув несколько минут, Григорий поднялся с камня, внезапно вспомнив, что даже не позавтракал. Погладив боевого коня и оставив его заботам сержантов, он направился в расположение отряда. По его приказу братья-рыцари заняли здание постоялого двора, расположенного на въезде в город с юга, рядом с той мечетью, которую капелланы спешно переделывали в церковь. В постоялом дворе он прошел в трапезную, где сержант-кашевар выдал ему горячую арабскую лепешку и полную глиняную миску с овсянкой, густо приправленной трофейным изюмом, что было просто роскошью по нынешним временам, когда вокруг имелось столько голодающих и пострадавших от войны.

Бойцы отряда частично уже поели. Но несколько братьев-рыцарей еще сидели над своими мисками в просторном зале. Только Родимцев уселся на лавку за длинный деревянный стол и начал деревянной ложкой есть вкусную кашу, как подошел оруженосец и сообщил, что пойман какой-то важный сарацин и другие знатные пленные. И в отряде ожидают решения командира о том, что с этими людьми следует делать.

— Давай их прямо сюда по одному. Допрошу, пока ем. Только толмача из наших, который знает сарацинский язык, тоже приведи, — приказал Родимцев.

Первый пленный, которого звали Гюлен Бодар оказался местным купцом. Это был полный бородатый мужчина с пухлыми щеками, одетый в зеленый халат и тюрбан такого же цвета. На ногах его красовались мягкие кожаные туфли с длинными носками, загнутыми кверху. Рядом встал по стойке «смирно» сержант-полукровка по имени Жан, хорошо знающий язык и обычаи сарацин.

— Переведи ему, чтобы рассказывал, чем занимается и как может быть полезен христианам, — дал указания Грегор Рокбюрн.

Толмач перевел сказанное командиром отряда пленнику. И тот начал говорить. А сержант переводил.

— Я купец. Мне принадлежит вот этот постоялый двор, который вы захватили. Я много чего знаю, но пока вы не дадите мне гарантии, что будет возвращена моя собственность, ничего говорить не собираюсь, — важно сказал сарацин, гордо выпятив вперед толстое брюхо.

Родимцев, прищурившись, оглядел купчину, потом спросил:

— А если я дам тебе такие гарантии, то что ты интересного расскажешь?

— Например, у меня есть сведения о той армии, которую за городскими стенами ждут на подмогу, — сказал купец.