Нечисти
Шрифт:
– Ну познакомились. А чего вы... ты все-таки хочешь?
– Хотения всегда расшифровываются как корыстный интерес, но я бескорыстна и неподкупна. Торговаться со мной не надо, а любопытство, или то, что подвигает меня на предварительное общение, я привыкла удовлетворять собственными силами. О юноша. Спрашивай, быть может я отвечу. Мне же спрашивать не о чем, на самом-то деле по большому счету я и так все знаю.
– Но не знаешь ведь, что я спрошу?
– А ты знаешь?
– Мама – у тебя сейчас?..
– Глупый вопрос. Ее нигде нет.
– Она вся умерла?
– Бледный вопрос. Если мы примемся публично философствовать на тему
– Какая вы все-таки гадина! Мне муляж не нужен.
– Ой ли? Ты в этом так уверен?
– Да, уверен. А почему вы... ты в таком виде?
– Ах, это? Какая разница. Взяла, что под руку попалось. Прежней владелице уже с полчаса как без разницы. Могу и твоей мамой обернуться. Хочешь?
– А папой? – Денис дрожал от ненависти... Вот уж поистине бессильной: никогда, ни за что, даже он, даже его Отец не в силах причинить этой пакости ни малейшей неприятности! Никакой... Впрочем...
– Папой? Твоим? Оригинальный вопрос... Пожалуй, что нет... А может быть – да... А мыслишки твои – со мной справиться – лакомые. Но откуда ты знаешь: вдруг я способна... способен... способно существовать отдельно от человечества и обслуживаю марсиан? И все твои апокалиптические труды пойдут насмарку?.. Посмотри-ка на меня? Странно... Ты меня не боишься, оказывается...
– Боюсь и еще как боюсь... Просто я стараюсь не показывать этого.
– Нет, этот страх, что сейчас в тебе, – не совсем то... Но сие поправимо.
– Да уж не сомневаюсь. А пока я постараюсь не называть вас гноесосущей гадиной и вонючей портянкой, но взамен мы, как ты выражаешься, пофилософствуем, если вы... ты не против.
– А я и не против, да и называй, если хочешь. Пока живой.
– А если изобретут лекарство против старения?
– Это что, вопрос?
– Нет, это я так ляпнул. Для разминки типа... Вот ты со мной разговариваешь...
– Разговариваю. И даже на ты.
– Не перебивай, пожалуйста, мысли и без того мелкими пташечками... Если бы ты хотела... меня забрать, то уже бы забрала, без предисловий. Так?
– Я слушаю.
– А если не забрала, значит отсюда пара интересных выводов. Первый: существует назначенный срок, который ты обязана соблюсти. Второй: значит и ты не самая крутая и кому-то служишь. Не так ли?
– Не так.
– А поподробнее не ответишь?
– Назначенный срок существует для людей и иных, способных к абстактным рассуждениям, когда он уже прошел. Я служу хаосу, как и все сущее в мире.
– Если бы все служили хаосу, то и был бы хаос. Что будет, если ты прикоснешься ко мне?
– То и будет. Сам же догадываешься.
– А если я к тебе прикоснусь?
– Нет разницы.
Денис пошел – ватные ноги не позволили побежать или прыгнуть – к тетке, успел сделать два шага, на третьем споткнулся и замер, пальцам вершка не хватило – дотянуться...
– Торопишься?
– Может быть. Вернее, проверял на себе и на тебе теорию свободы воли. А что же это ты тогда убегаешь? Если бы я тронул – значит так суждено... ну или назначено?
– Не тобой суждено и не тобой назначено. Со мной в пятнашки не играют, и ты не пробуй: ты ведь не прост и у тебя ведь может и получиться.
– Что может получиться?
– Один раз. Ускорить... Замедлить... Свое...
Чужое...– Ботан и отгадчик из меня никакой, ты бы попроще...
– Ты закончил спрашивать?
– Нет еще. Ты знаешь моего Отца?
– Да.
– Вы встречались?
– Выбери ответ по вкусу, любой будет верен.
– Я смертен?
– Все бренны.
– А ты? А Отец?
– Ты глупец, о юноша, если задаешь такие вопросы.
– Ну а все-таки?
– Ты надоел мне быстрее твоего альтер эго.
– Кого???.. Моего...
– Твоего. Он вроде тебя – тоже еще жив. Все бренно, включая бесконечность, даже дурацкая теория Большого Взрыва с этим не спорит.
– Можно еще один вопрос? Ну пожалуйста...
– Да.
– Быть может, я повторюсь... Человек – он совсем умирает? Весь, полностью? Телом и сознанием?
– Ты именно человека имеешь в виду?
– Те, кто могут мыслить, осознавать свое я и твою бренность. Я их имею в виду, о них спрашиваю.
– О, венец Вселенной. Душа говядины, в которую ради него превратилась корова, его не интересует... Все же ты глупец и не умеешь спрашивать. Но отвечу, перед тем как разлучимся, перед тем как встретимся... Слушай и не перебивай. Ты чихнул, из носоглотки вылетели мелкие брызги, из легких вышел воздух с углекислым газом, покинувшим твою кровь... Это часть тебя. Она умерла?.. Ты постриг волосы и ногти. Ты умер частично? Ты написал стихотворение, посвященное бренному кусочку протоплазмы по имени Ника. Микроскопическая часть тебя, творившего, хранится в сочетании букв? Ты приснился какой-нибудь Маше – твой образ существует отдельно от тебя, до того как исчезнуть вместе с ней и ее памятью? Ты младенец и ты сегодняшний – одно и то же по молекулам и разуму? В школе на пикнике тебя засняли на цифровую видеокамеру. Твое изоморфическое подобие – не плоский ли кусочек тебя недавнего, увековеченного в двух десятках электронных копий?.. И так далее. Человечка, хотевшего взорвать тебя, убил твой ворон. Выпитый и переваренный твоей птицей мозг этого человека превратился в другое, также сущее и бренное в мире сем. Тебя волнует: тот убитый – продолжает ли он, тем или иным способом, осознавать окружающее, а самое главное – собственное Я – или оно померкло окончательно...
– Не волнует меня его осознание...
– Тебе хочется говорить, а не слушать... До встречи.
– Нет! Извини, подожди!!!
– Ты жди...
Тетка исчезла, а вместе с нею и половина могильной тяжести на сердце. Денис обиженно замычал, вздохнул и с маху приложился виском в каменный пол – ноги подвели, подкосились. Боль от удара отрезвила, позволила опомниться... Только теперь, задним числом, нахлынул ужас воспоминания во всей своей полноте... А ведь он еще умудрялся чего-то там с Ней говорить... А простым людям каково? А когда она уже по-настоящему приходит?.. О-о-о... Не встать, и руки дрожат... Морка... Ты чего такой взъерошенный, ты же с ней «на ты» бы должен...
– О, Повелитель... – Черная львица каменным своим языком неуклюже пыталась лизнуть Денису правую кеду, привлечь внимание.
– Мут... Мут-Сохмет, чья это кровь и зачем ты меня ею запачкала?..
– Эта кровь, о Повелитель, тех презренных су...
– И ты тоже Ее боишься?
– Да, о Повелитель. И наша с Ней встреча очень близка, если ты не пощадишь меня...
– Не врубился?
– Отпусти, Ночь на исходе...
– Отпускаю, а куда ты?
– В то место и положение, где я была перед приходом Прежней Ночи...