Нечто большее…

Помнится, когда мы впервые летели с родителями к папиной родне в Ирландию, я ужасно трусила. Пугал и сам перелёт, и огромный, набитый людьми лайнер, и то, что нас ждёт по ту сторону Атлантики — неизвестная страна, незнакомые люди. Сможем ли мы понравиться новым родственникам? В десять лет это казалось очень важным — произвести правильное впечатление, особенно когда мама постоянно одёргивает, призывая вести себя достойно. Так что я трусила, но отчаянно не хотела это показывать ни родителям, ни Мэгги. Чтобы расслабиться, я начала тихонечко произносить первые пришедшие в голову слова. Слон, кочерыжка, сиреневый, ангина… Не знаю, как я до этого додумалась, но способ оказался действенным: через некоторое время я уснула и проспала весь полёт. Позже, мне частенько приходилось прибегать к нему, например, чтобы расслабиться бессонной ночью накануне важного экзамена.

Я хорошо запомнила это состояние лёгкости в голове, постепенно расслабляющее мозги и тело. Сейчас я пребывала именно в нём и совершенно не хотела открывать глаза. Мягкая постель с удобными подушками и приветливо теплым одеялом была в полном моём распоряжении. Я каталась по ней: переворачивалась с живота на спину, потом снова на живот, запуская руки под подушки. Почувствовав, что оказалась на краю, я устроилась поудобнее и ещё некоторое время блаженствовала, то проваливаясь в сон, то снова выныривая. Наконец, повернувшись на спину, я собралась с силами и открыла глаза.

Некоторое время я изучала потолок. Обыкновенный, ничем не примечательный белый потолок — без единого изъяна или трещинки. Хотя, нет — я бы не сказала, что он был чисто белым. Скорее, жемчужным. А может дело в освещении? Взгляд спустился ниже и остановился на картине, висящей на противоположной стене. Широкие мазки светло-лилового и изумрудного словно визуализировали мои грёзы об Ирландии. Я улыбнулась: мама с Мэгги ограничились одной поездкой, я же с отцом ещё несколько раз ездила к родственникам в Корк. Часами мы с папой пропадали на скалистых берегах, любуясь суровыми красотами южного побережья острова. Дядя Шеймус брал нас с собой на рыбалку, а тётя Сиобан кормила вкуснейшими булочками из овсяной муки с цветочным мёдом. В их доме пахло морем и вереском. Бескрайние поля вереска, пушицы и подбела — это настоящая Ирландия. И трава — изумрудная, мягкая. Как постель, в которой я сейчас лежала. Похоже, с местом своего следующего отпуска я окончательно определилась.

Довольная этим решением, я зевнула и от всей души потянулась. Счастливые воспоминания — отличное начало дня!

Подтянувшись на руках, я села в кровати. Одеяло упало с груди. С удивлением я обнаружила, что легла спать в одном кружевном белье, которое надевала вчера вечером. Странно, почему я не переоделась ко сну? Неужели, так напилась, что сил хватило лишь на то, чтобы скинуть с себя платье? Я скривилась и метнулась к краю кровати, шаря взглядом по комнате в его поисках.

Никаких следов платья.

Более того: никаких следов комода, в который я собственноручно сложила шёлковую сорочку для сна. Шкаф был, но совершенно непохожий на тот, где хранились мои вещи. И это кресло с пуфиком для ног у окна, этот письменный стол в углу, атласная банкетка у изножья кровати — ничего в этой комнате не было мне знакомо! В следующий момент я похолодела: это была не моя спальня!

Я лежала практически обнажённая в чужом номере!

В первое мгновение меня парализовал страх. Ну а после…

… а после захлестнула приливная волна памяти: приём, танцы, Джеймс, моя реакция на его слова, мистер Рассел, укладывающий меня в постель… Ночные страхи, слёзы и утешающий шёпот того, кто всю ночь не выпускал меня из объятий.

Я застонала и, закрыв лицо руками, повалилась на кровать. Какой кошмар! Вероятно, кто-то услышал мой плач, вызвал администрацию, вошёл в номер, перенёс меня в свой. Я вспомнила, как просила этого человека не уходить, как прижималась к крепкому мужскому телу. В том, что это был именно мужчина, я была уверена. Ну, почти… Да кто бы это ни был, чёрт побери, но сейчас я в его номере и из одежды на мне лишь чёрное кружевное бельё. Каким-то образом мне необходимо выйти отсюда и попасть к себе.

Гонимая нетерпением и немного страхом, я сползла с кровати и ещё раз осмотрела комнату. Она был поделена на спальную и гостиную зону и элегантно обставлена. Письменный стол и шкаф выполнены из тёмного дерева и гармонировали с тумбочками, стоящими по краям кровати. Изголовье её так же было деревянным, с искусно вырезанной окантовкой. Я отметила обивку на мягкой мебели и стульях в тон шторам на окнах и покрывалу, которое лежало в изножье кровати. Ковёр под ногами так же полностью соответствовал изумрудной гамме номера с вкраплением бежево-золотистых и лиловых тонов. По-настоящему королевская спальня.

По разные стороны комнаты располагались две двери. Меньшая — та, что была ближе к спальной зоне, — скорее всего, вела в ванную. Другая — двустворчатая в противоположном конце — вероятно, в гостиную. На цыпочках подойдя к ней, я прислушалась. Тишина. Постояв около минуты, я так и не набралась мужества её открыть. Злясь на себя, я развернулась и направилась к противоположной двери.

Свет загорелся автоматически. Да, это была ванная. Нашарив за спиной ручку, я с облегчением повернула защёлку.

Кто бы ни ждал меня в гостиной, необходимо привести себя в порядок. Для начала я окинула взглядом помещение, в очередной раз дивясь богатому убранству. Стекло, хром, зеркала и темно-зеленый мрамор. Изысканность и комфорт. Подойдя к широкому умывальнику, вделанному в тяжёлую мраморную столешницу, я взглянула на себя в зеркало и поморщилась: видок так себе! Волосы всклочены, на щеках подтёки от туши. Припухшие глаза и серый цвет лица довершали образ человека, проснувшегося с тяжёлым похмельем. Бросив жалеть себя, я хорошенько умылась душистым гостиничным мылом. Затем тщательно почистила зубы, порадовавшись предусмотрительному запасу одноразовых зубных щёток. Расчёской я не воспользовалась, предпочла пройтись по волосам растопыренной пятернёй и свернуть их в узел на затылке. Душ принимать не стала так же из-за неловкости.

Проблему одежды я решила довольно быстро, завернувшись в белоснежный халат с монограммой. Он был огромен и спадал прямо до пола. Пришлось завязать пояс и подтянуть его в груди, чтобы было удобно ходить. В последний раз я бросила взгляд в зеркало и, удовлетворённая, вышла из ванной.

— Ох, простите! Я не знала, что в номере кто-то есть!

Остолбенев от неожиданности, я уставилась на такое же ошеломлённое лицо Элинор Рассел.

Некоторое время мы с неприкрытым интересом рассматривали друг друга. Она первая пришла в себя и вежливо улыбнулась.

— Ещё раз прошу прощения. Я буквально на секундочку.

Я лишилась дара речи и способности двигаться. Миссис Рассел, напротив, начала быстро перемещаться по комнате. Подойдя к столу, она взяла со стола какие-то папки и начала их просматривать.

— Мне необходимы кое-какие бумаги, — оправдывалась она, бросая на меня быстрый взгляд. — Дэвид отправил меня к себе в номер и, похоже, забыл предупредить о вашем присутствии.

Дэвид?

Дэвид Рассел?

Так вот в чьём номере я провела ночь! Так вот кто…

Из моей груди вырвался сдавленный звук. Пошатнувшись, я ухватилась за дверной косяк. Это просто невозможно!

— Вам не хорошо, дорогая? — спросила миссис Рассел взволнованно.

— Нет, — промямлила я. — Нет, простите. Всё в порядке. Я уже ухожу.

На негнущихся ногах я двинулась вперёд, стараясь держаться ровно и не свалиться от обрушившейся на меня информации. Я была не то чтобы потрясена — раздавлена! Мало того, что я проснулась в постели незнакомого мужчины и ничего не помню о прошедшей ночи, вдобавок ко всему этот незнакомый мужчина оказался моим боссом. Было от чего прийти в ужас.