Нечто под маской
Шрифт:
Да, последнего удара от своей матери Степан вынести не смог. Наверняка в эти праздничные дни он думал о том несостоявшемся ребенке, которого Рита зачала от него. И эти страшные мысли довели его до самоубийства. Рита с ужасом подумала, что бы было с ней, если бы она не встретила Федора и узнала бы тайну своего брака со Степаном. Наверняка, и она бы не выдержала такой тяжести... Но теперь она была не одна и чувствовала себя сильной... А Степан... И как это он успел в таком состоянии заверить у нотариуса завещание, которое, видимо, написал в новогоднюю ночь после того последнего телефонного разговора с ней?
После неудачного аборта Рита стала считать, что больше детей иметь не сможет. Она ни разу больше не забеременела. И почему-то не хотелось идти к врачу, проверяться. А сейчас...
Прошло более месяца с тех пор, как они стали близки с Федором. И Рите стало что-то казаться... Только она никому не говорила, страшно боялась ошибиться, даже думать об этом боялась...
Находясь здесь, в этой проклятой квартире, она невольно думала о мыслях Степана в его последние дни и ужасалась им.
"Даже если все это достанется мне, я сумею использовать эти средства, как положено. Сама я ничего не возьму. На этом имуществе грязь и кровь человеческая!" - твердо решила Рита.
... Через неделю из Торонто позвонил Пит и сообщил, что Федору сделана операция, и что она прошла успешно. Операцию сделали на три дня раньше, чем планировали.
– Он вполне здоровый человек, - говорил Пит.
– Не было никакого смысла тянуть дальше. Чем скорее, тем лучше. Так что все в порядке, Маргарита.
– Но как же так? Я же хотела прилететь и быть рядом с ним! Как он там один, без меня?
– чуть не плакала от досады Рита.
– У меня билет на завтра. Просто было очень много дел, связанных со смертью Степана, пришлось пойти в ЗАГС отложить нашу регистрацию... Ладно, что поделаешь, главное, что все прошло удачно... Завтра встречайте...
– О да, да, разумеется, - говорил Пит.
– Но дело обстоит в том, что Федор, господин Бауэр отчего-то имеет горячее желание полететь в Москву. Это какой-то, как это... странность, что ли... не знаю, как объяснить... Отчего-то он хочет, чтобы ты увидела его в новом облике там, у вас, в Москве. Не знаю...
– То есть, мне прилетать не надо?
– Вы прилетите позже, вдвоем. А пока тебе надо оставаться и аннулировать свое место на завтрашний рейс. А через недельку Федор сам прилетит в Москву. И ты будешь его встречать. В таком решении вопроса есть даже какая-то логика. За это время его лицо приобретет более естественный вид, все там заживет... Пока он находится ещё в бинтах, мы не имели возможность видеть его лицо и только полностью верим нашему доктору мистеру Чарльзу Линдену, как известно, одному из лучших специалистов в Канаде, а, возможно, и во всем мире в этой области... Так что, на самом деле имеет смысл обождать. Операция есть операция, Маргарита. Итак, занимайся там своими делами, я полагаю, что ты ещё не уволилась со своей работы. А работа есть работа. Ты можешь приступить к ней незамедлительно. И будешь готовить свою квартиру к приезду своего жениха. Да, как передать Федору, на какое число теперь перенесена регистрация вашего брака?
– Да, - опомнилась Рита.
– Передай ему, что регистрация будет восьмого февраля. Кстати, и вы готовьтесь, вы обязательно должны к этому числу прилететь к нам и присутствовать на нашей свадьбе.
– Да? Мы будем думать, было бы интересно побывать в России. Я никогда у вас не был... Будем думать! А восьмого февраля - это замечательно! Как раз к этому времени он будет в хорошей форме, так мне примерно сказал доктор Чарльз Линден. До скорого свидания, Маргарита! Тебе шлют привет мои жена и дети! Они очень тебя любят!
... Через неделю Федор, однако, прилететь не смог. Нужно было оставаться в больнице под наблюдением врачей. И он взял билет только
на пятое февраля. А седьмого обещал прилететь и Пит."Господи, господи", - жутко волновалась Рита. И с каждым днем, приближавшим его приезд, волнение нарастало.
– "Что они там с ним сделали? Каким будет теперь его лицо? Пластическая операция, пересадка кожи, наращивание волос... А вдруг это будет нечто ужасное, противоестественное? Тогда хоть было понятно - обгорелое при пожаре лицо, хоть это и ужасно было видеть. Но теперь... Вдруг это чужое, искусственно сделанное лицо шокирует меня? Вдруг отпугнет от него? Только бы этого не было, только бы между нами не возникла какая-нибудь стена! Я бы не вынесла такого удара теперь, когда все так хорошо... Пит говорит, что все в порядке, но он всегда так говорит по своей западной привычке. У него всегда все о,кей. Он говорил, что все в порядке даже тогда, когда увидел обожженное лицо Федора. А здесь люди открывали рот от удивления и отвращения, его лицо даже хотели использовать, чтобы запугать меня... Нет, в этом смысле трудно полагаться на слова Пита, он слишком большой оптимист..."
... Когда пятого февраля Рита стояла в толпе встречающих в Шереметьево-2, сердце было готово выпрыгнуть у неё из груди, до того она волновалась...
... Прибыл самолет, идут люди, радуются, смеются, целуются, обмениваются впечатлениями... Но где же он?! Где?!!!
Накануне она позвонила Игорю Дьяконову и сообщила ему, что завтра прилетает после успешной операции Федор. Но просила его не приезжать в аэропорт.
– Я должна сама, мало ли что... Говорят, что все нормально, но я не верю. Я должна его увидеть первой на родной земле. Мы вам позвоним из дома, Игорь. Позвоним, приедем, привезем ваш гонорар. Федор должен привезти деньги...
– Ладно, ладно, Рита, вы не волнуйтесь. После того, что было, вам уже бояться нечего.
– А вот нет, именно теперь-то я и боюсь всего, боюсь проснуться от этого счастливого сна и снова оказаться в той грязи, в том кошмаре, в котором я жила. Огонь, пожар, постоянный навязчивый сон... Эх, Игорь, где сон, где явь? Где их границы? Я уже перестала отличать одно от другого...
– Вас вынесли из того сна крепкие руки, так же как двадцать лет назад вынесли из огня. Вам постоянно снился этот сон, потому что вы хотели узнать, чьи это были руки. И вы узнали это. Эти руки будут вас поддерживать всю жизнь...
... И вот она стоит в аэропорту с трепещущим от волнения сердцем... Где же он? Где? Она боялась не узнать его...
... Однако, узнала сразу. Прежде всего, по маленькой клетчатой кепочке, изящно сидящей у него на голове. Рита вся внутренне сжалась, напряглась... Он шел ей навстречу, высокий, элегантный, в маленькой кепочке и короткой дубленке... А лицом был точь в точь похож на себя на той фотографии, которую они привезли в Торонто. Тогда ему было двадцать три, теперь почти сорок три... Но операция, новая кожа... Он ни в коем случае не выглядел на свой возраст. Ему можно было дать не более тридцати лет... Только довольно странный цвет лица, очень бледен, немного подгримирован. Но это лицо! Красивое лицо с правильными чертами! Губы, брови, прямой нос... Его не надо больше прятать под маской. И круглых очков больше нет! Коротко стриженые светлые волосы на висках... Это он! Это её жених, через три дня они станут мужем и женой! И она уже знает, какой подарок она ему приготовила! Она прекрасно знает! Ее догадка подтвердилась - её беременность приближалась к двум месяцам... Она совершенно здорова и может иметь детей! И детей обязательно будет много, у них есть средства и желание вырастить их...
... Вот он, вот... Он подходит к ней. Она не верит своим глазам.
– Это ты?
– шевелит она губами, но как во сне, не издает ни звука.
– Я, Ритка, конечно, я, кто же еще?
– смеется Федор и обнимает её. Нравлюсь?
– Ты мне нравился и тогда, - плачет Рита от счастья.
– Но теперь ты будешь нравиться всем. Потому что ты лучший человек на Земле...
– Извините меня, ради Бога, - раздался сзади уверенный баритон.
– Но я не выдержал и нарушил ваш запрет, больно уж интересно было поглядеть на нашу черную маску без маски.