Неделя длинных ножей

И все может сорваться из-за какой-то топорной, непрофессиональной возни с каким-нибудь уголовником по кличке Дон, которого сначала не удалось уговорить, потом купить, а теперь никак не удается уже просто замочить…

И это когда все уже на мази, японские друзья от нетерпения роют копытом, уже зная, что место всесильного «Инвесткома» и Эдика Семионского с его южно-африканскими и австралийскими миллионами не сегодня завтра станет вакантно… Их сгубит жадность. Арик Цивилло требовал аж тридцать процентов, и где он сейчас?

Кстати, как он там сейчас себя чувствует? Что-то давно о нем не слышно. Он в коме, в морге, в реанимации, под капельницей или уже дает показания?

Авдей Карлович недовольно насупился, взглянул на часы. Половина третьего ночи. Демидов сейчас спит, как сурок, забыв про свои обязанности. Хотя спать ему уже некогда…

Он взял сотовый и набрал номер телефона.

Демидов ответил не сразу.

— Да… — послышался его сонный и недовольный голос. — Кто это?

— Володя, это я тебя беспокою, — вежливо сказал Авдей Карлович. — Не помешал? Ты сейчас один?

— Какая разница… А сколько сейчас времени?

— Около трех. Детское время для людей, у которых земля горит под ногами, — вздохнул Авдей Карлович. — И потому они не могут уснуть.

— Решили разбудить меня за компанию? Или спросить, какое снотворное я применяю при бессоннице?

— И какое? — полюбопытствовал Авдей Карлович. — Семья, жена, кресло перед телевизором? Одна остроумная и талантливая баба сказала, что при бессоннице она считает до трех. Если не получается, то до полчетвертого.

— Хм… Держу пари, она сейчас лежит рядом с вами.

— Типун тебе на язык! Она давно лежит в могиле.

— Не угадал… Одно вам скажу: при бессоннице нет ничего лучше юной девушки. Особенно если ее зовут Ангелина, — ответил Демидов. — Я сам ее открыл, эту провинциалку из Винницы, и щедро предлагаю ее своим лучшим друзьям… А сейчас не хочу ее будить, чтобы выспалась и не утратила утренней свежести… Подождите, пока выйду в другую комнату… Вот, теперь можем продолжить.

— Мне ты ее пока не предлагал… — сказал Авдей Карлович.

— Все у нас впереди…

— Для меня лучшим снотворным будет, если объявишь, что Дона, как моей головной боли, больше не существует в природе.

— Пока ничего не обещаю… — неопределенно ответил Демидов. — Но некоторые наметки, которые я сейчас прорабатываю, есть.

— Он уже был в твоих руках, — напомнил Авдей Карлович.

— Мне кажется, это не разговор для трех часов ночи, — недовольно ответил Демидов. — Думаете, я про него забыл?

— Так вот я и звоню, чтобы уведомить тебя. Считай, с этой минуты Дон — твой конкурент. Нам придется, нет, мы вынуждены будем идти с ним на сделку, и я еще не знаю, сколько он запросит. Наверняка это на порядок больше твоей доли, но другого выхода я просто не вижу…

Демидов промолчал, обдумывая.

— Сколько у меня времени? — спросил он наконец. — Только реального, то есть до подачи ваших заявок на конкурс?

— Не больше трех дней, — сказал Авдей Карлович. — После чего, боюсь, мы с тобой здорово поссоримся, и я не смогу воспользоваться услугами твоей шлюхи, которую ты рекомендуешь своим друзьям.

— Намек понял, — ответил Демидов. — Но эти три дня у меня есть?

— Есть. И что ты собираешься сделать?

— Для начала выспаться.

— Этого у тебя никто не отнимет. Кстати, как там себя чувствует Цивилло?

— Утром его собираются отправить чартерным рейсом в Швейцарию в тамошний госпиталь. Будут лечить под местной охраной. Полагаю, там его нам не достать.

— Ты и здесь не можешь достать Дона, — усмехнулся Авдей Карлович, — который был у тебя под боком. Что уж говорить о Швейцарии!..

— На этом настояла его дочь, которая с ним туда вылетает… — продолжал Демидов. Чувствовалось, что ему нелегко давался спокойный тон. — Договорено, что к нему туда будут прилетать следователи прокуратуры. Что касается Дона, то здесь опять незадача…

— Что такое? Перевели из Матросской Тишины?

— Нет. Сегодня вечером его перевели в общую камеру.

— И это что-то меняет?

— А то, что я уже специально подобрал туда своего надзирателя. Трофима, если не забыли. Он уже начал оформляться.

— Ну и что меняется от того, что Дон теперь в общей камере, ты мне можешь объяснить? — раздраженно сказал Авдей Карлович.

— Есть свои плюсы и свои минусы.

— Например?

— Крысиного яда отдельно ему уже не подсыплешь. Зато возможны контакты с другими заключенными, прогулки, свидания с женой. То есть он уже не за четырьмя стенами.

— Ладно. Тебе виднее.

— Вот именно…

— Теперь о Цивилло. Все-таки, как его дела? Он сможет говорить?

— Насколько я знаю из доклада лечащего врача, он уже приходит в себя, — сказал Демидов. — По-видимому, сможет.

— Черт… — озаботился теперь Авдей Карлович. — Володя, кроме шуток. Достать там его никак нельзя?

— Пока ничего не могу сказать. А это все от твоего непременного желания и рыбку съесть, и на хер сесть! — вдруг разозлился, перейдя на ты, Демидов. — И Цивилло ликвидировать, и этого Павла живым и невредимым забить! Поэтому результат — нулевой. Я ж говорил: у нас есть автомат «Аграм», из которого Павел убил авторитета Серегу Муромского! Надо было из него убивать вашего Цивилло! А также из «стечкина» Дона! Но «стечкина» подбросили, зато «Аграм» почему-то нет. Пусть бы его искали не только мы, но и прокуроры! А вам обязательно суд Линча подавай…

— Чтоб не было настоящего суда… — спокойно сказал Зеленский. — Поэтому ты всего лишь до сих пор и подполковник, что не можешь охватить взаимосвязанные проблемы. Про журналиста Володина, например, которого Павел повязал… Так Павла и не нашли?

— Ищут прохожие, ищет милиция… — зло хмыкнул Демидов. — Помните такие стихи про мента по имени дядя Степа?

— А ты наизусть их помнишь? — насмешливо спросил Авдей Карлович.

— Словом, ищет широкая общественность, возмущенная зверским убийством внучки банкира, ее бабушки и няни…

— Что и требовалось доказать… Его ищут ведь?

— Хотя против убийства самого банкира никто бы не возражал, — продолжал Демидов. — Все квартиры Павла, все его связи мы прочесали под метелку. Пусто. Как сквозь землю. Кстати, чуть не забыл. Из моих достоверных источников. Трофим, эта восходящая звезда криминального мира, уже засиял. В смысле засветился. Его там опознали. И теперь числят подозреваемым в покушении на Цивилло и бизнесмена Красильникова. Помните такого?

— Напомни, — свел брови к переносице Авдей Карлович.