Неделя смертных грехов

– Конечно, не виноват! – говорит Альфред и прижимает дочь к себе, стараясь успокоить. – Он не виноват в том, что я в одно мгновение потерял к нему доверие!

Шварц большими глазами наблюдает за происходящим и не до конца осознаёт то, что из его оружия только что застрелили человека.

Анна в истерике. Она пытается сказать что-то, но из-за слёз и постоянных всхлипов ничего нельзя разобрать.

– Чулан… – наконец выдаёт дочь Альфреда. – Чулан… Он… в чулане…

Майер и Шварц недоумевающе переглядываются. Не сговариваясь, они идут к чулану – это была единственная комната, в которую они не заглядывали.

Распахнув дверцу чулана, Альфред замирает на месте. На полу в неестественной позе лежит человек, одетый в чёрный костюм – такие обычно надевают воры, наивно предполагая, что их никто не узнает. Из горла торчит нож, на полу – лужа бардовой крови.

– Бог ты мой, отец небесный… – в растерянности произносит Альфред и осторожно подкрадывается к трупу. – Кто это у нас?

Перевернув человека на спину, Майер с ужасом узнаёт в нём своего брата Гюнтера.

Шварц опускается на колени рядом с телом и извлекает из горла складной нож. На рукоятке красивым шрифтом написано: “Собственность Рика Хоффманна”.

========== Воскресенье ==========

Россия, Санкт-Петербург.

Трудитесь! Мир не будет раем

Для тех, кто хочет жить лентяем.

Ганс Сакс

Вика Романова проснулась прекрасным воскресным утром и сладко потянулась. Для чего придумали воскресенье? В этот день больше всего на свете хочется лежать в тёплой постели и никуда не выходить из дома.

А ведь ещё ехать на работу… Вика хмурится, вспоминая о том, что должна приехать сегодня на работу к десяти утра. Недавно она устроилась няней в дом миллионера Копейкина. Жены у него не было, зато был пятилетний сын Максим, за которым нужен глаз да глаз. Платили довольно неплохо, поэтому Вика согласилась работать семь дней в неделю. Но, чёрт возьми, зачем она согласилась ехать за город к десяти утра в воскресенье?

Тем временем Копейкин уже собрался на работу и расхаживал по прихожей, стараясь отыскать свой зонтик.

– А когда приедет Вика? – спрашивает Максим, покинув свою спальню. – Скоро?

– Скоро, скоро, – наспех отвечает Копейкин сыну. – Ты только её дождись, ладно?

– А разве ты не останешься со мной и не подождёшь её?

– Макс, папе пора бежать.

– Но я очень хочу есть.

– Приедет Вика и покормит тебя, будь уверен. – Копейкин достаёт из шкафа чёрный зонт и победно улыбается. – Ну, меня нет. Не скучай тут, ладно?

Вика разводит руки в сторону и выгибает спину. Все мышцы дрожат, по телу разливается приятное щекочущее чувство. “Я бы хотела провести в постели всю свою жизнь”.

Максим, не сумев справиться с острым чувством голода, решает сам приготовить себе завтрак. Пятилетний мальчик берёт с полки холодильника два яйца и ставит на плиту сковородку. Папа обычно прячет от него спички на верхней полке буфета. Макс поднимает голову и смотрит на шкаф оценивающим взглядом. Высоковато…

Подвинув стул к кухонной тумбе, Максим встаёт на него и дотягивается до верхней полки. Маленькие голубые глазки загораются, увидев спичечный коробок.

Как долго можно нежиться в постели? Вика лежала под одеялом около часа, прежде чем решила встать и начать собираться.

Но когда она ехала на работу в пустом автобусе, было уже слишком поздно. Особняк Копейкина сгорел дотла.