Недобрый день (День гнева) (Другой перевод)

— Не то, что мы снова готовимся к войне. До тех пор пока нет подтверждений Артуровой смерти, это было бы не только низостью, но и неразумием. — Старый король поднял взгляд на юношу, и глаза его сверкнули. — Надо, наверное, уточнить, что мы вообще не замышляем войны. Только не с вами, принц.

— Тогда в чем же дело?

— Вот в чем: с наступлением франков и с расселением на западе людей, которые нам не друзья, мы в свою очередь вынуждены продвигаться на запад. Ваш король преградил путь первой атаке этого императора, но за ней последует новая, а затем и еще. Моему народу нужны защищенные рубежи. Саксы собираются вместе, чтобы плыть к нашим берегам, но с миром. Мы их примем.

— Ясно.

Мордред помнил, что сказал ему Артур в ходе их последней беседы в Керреке. «Сперва — Узкое море, затем — бастионы саксов и англов. То, что принадлежит им, мужчины защищают с оружием в руках». Так, возможно, рассуждал Вортигерн, впервые призывая на эти берега Хенгиста и Хорзу. Но Артур не Вортигерн, и до сих пор у него не было повода усомниться в Кердике: то, что принадлежит им, мужчины защищают с оружием в руках, и чем больше воинов станут оборонять бастионы Саксонского берега, тем более надежно окажутся защищены лежащие за ними кельтские королевства.

Старый король пристально наблюдал за собеседником, словно догадываясь, что за мысли проносятся у него в голове, что скрывается за безмятежным челом и бесстрастным взглядом. Мордред встретился с ним глазами.

— Вы, король, — человек чести, и притом мудры и опытны. Вам известно, что ни саксы, ни бритты не хотят повторения горы Бадон.

Кердик улыбнулся.

— Ну что ж, вот мы и повыставлялись друг перед другом своим оружием, принц Мордред. С этим делом покончено. Я сказал, что саксы приплывут с миром. Но они приплывут — и во множестве. Так что давайте поговорим. — Король откинулся на троне; складки мантии, колыхнувшись, легли на его руку. — Полагаю, пока нужно исходить Из того, что верховный король мертв?

— Думаю, так. Если мы наметим образ действий, исходя из этого допущения, при необходимости его можно будет пересмотреть.

— Тогда я скажу вот что. Я, а вместе со мною и Кинрик, которому предстоит править в здешних краях, когда я стану слишком стар для битвы, готовы заново заключить с вами договор, некогда заключенный с вашим дядей. — Испытывающий, насмешливый взгляд из-под кустистых бровей. — В прошлую нашу встречу то был ваш дядя. А теперь, выходит, отец?

— Да, отец. А взамен? — еще земли.

— Нетрудно было догадаться, — Мордред улыбнулся в ответ. — Людей прибудет, значит, потребуется больше земли. Но вы и без того слишком близко; кое-кому подобное соседство внушает тревогу. Куда вам двигаться? Между нашими и вашими владениями лежат высокие холмы. Да вы сами видите. — Мордред указал рукою на тощую полоску всходов ячменя. — Никакие плуги, даже ваши, король Кердик, не превратят эти каменистые нагорья в изобильные пашни. И слышал я, что южные саксы, ваши соседи, больше не склонны предоставлять вам свободу передвижения на своей земле.

Кердик ответил не сразу. Он протянул руку назад, и один из стражников вручил ему копье. Позади Мордреда послышался приглушенный шум и шорох металла, выдавая стремительное движение среди его собственных воинов. Он взмахнул рукой ладонью вниз — и все тут же стихло. Кердик перевернул копье и, подавшись вперед, принялся рисовать в меловой пыли.

— Мы, люди Уэссекса, — вот здесь. Здесь — плодородные угловые области южных саксов. А здесь сейчас стоим мы. Земли, о которых я подумываю, окажутся ничуть не ближе к вашей столице, чем наши теперешние рубежи. Здесь. И вот здесь.

Копье плавно качнулось к северу, затем, не успел Мордред возразить, отклонилось восточнее, через холмы и в сторону долины верховьев Темзы.

— Вот досюда. Здесь — густой лес, а здесь — заболоченные низины, край нищий и малонаселенный. И то и другое можно с успехом возделать.

— Но ведь земли эти и без того по большей части принадлежат саксам? Там, куда указывает копье, — так называемая южная область срединных саксов, нет?

— Сатридж. Да. Я же сказал: вам тревожиться не о чем, лишнего мы не возьмем.

— А местные поселенцы вас примут?

— Все уже обговорено. — Старый король искоса глянул на собеседника. — Тамошний народ не слишком силен, и ходят слухи, будто южные саксы уже поглядывают в том направлении. Жители Сатриджа встретят нас с распростертыми объятиями. А мы сделаем те земли пригодными для пахоты — для себя и для них.

Кердик принялся рассказывать о своих намерениях, Мордред то и дело задавал вопросы. Так беседовали они некоторое время, и наконец регент промолвил:

— Скажите мне вот что, король. Мои сведения не всегда точны. — Это не соответствовало истине, и Мордред отлично знал, что Кердику это известно, но вынужденная уступка позволяла заговорить о вопросе, который ни одна из сторон не стремилась поднять открыто. — С тех пор как умер Элла, могут ли южные саксы похвастаться хоть одним мало-мальски пристойным вождем? Земля там — лучшая, что только есть на юге, и мне давно кажется, что король, владеющий Рутупиями и окрестными землями, держит в своих руках ключ. Ключ к большой земле и к торговле с нею.

В глазах старого короля блеснуло одобрение. Он не стал говорить ясно и недвусмысленно о том, что потомки Эллы в положении дел совсем не разбираются, однако собеседники снова отлично поняли друг друга. Кердик ограничился тем, что задумчиво протянул:

— Мне говорили — разумеется, сведения мои не всегда точны, — что гавань в Рутупиях понемногу заносит ил, но расчищать ее никто и не думает.

Мордред, который тоже это слышал, выказал удивление, и собеседники потолковали еще немного к обоюдному удовольствию, так что в конце стало отчетливо ясно: ежели Кердик решит, что врата к континенту стоят военного набега, Мордред и бритты, самое меньшее, не станут теснить союзников с тыла, а в лучшем случае так и открыто поддержат короля западных саксов.

— Разумеется, при условии свободного доступа в гавань для торговцев-бриттов, — уточнил он.

— Безусловно, — подтвердил Кердик.

На этом переговоры закончились, к изрядному удовлетворению обеих сторон. Король в сопровождении танов постарше отбыл на юг, а молодые воины проводили Мордреда с его людьми на север до половины дороги, под аккомпанемент ликующих криков и перезвона оружия. Большую часть пути Мордред ехал один, во главе отряда. Он смутно ощущал шум за спиной: похоже, саксы и бритты равно радовались тому, что стало подлинным союзом, не просто договором о ненападении. Он знал, точно так же, как знал про себя и Кердик, не говоря этого вслух: с победителем сражения при Бадоне и предшествующих битв соглашение заключали бы не столь охотно. Новое начало положено. Пришло время молодых. В воздухе повеяло переменами. Давно подавляемые замыслы вихрем проносились в сознании, кровь, унаследованная им от Амброзия, Артура и Мерлина, ушедшего в небытие государственного мужа, наконец-то обрела свободу — вместе с властью созидать и творить.