Недосягаемые

Он вдыхает запах моих волос, а я его парфюма, от которого по-прежнему сносит крышу.

Наши «недоотношения» до безумия странные, непонятны даже для нас самих, но именно в них я готова раствориться. В его объятиях чувствую неописуемое спокойствие и будто нахожу себя. Сейчас мне наплевать на всё, что он говорил пару минут назад, главное — ощущать тепло его тела, от которого пробирают до одури приятные мурашки.

Пусть он не испытывает того же, пусть это закончится в следующую минуту или через неделю, но пока есть возможность, я буду наслаждаться нашей близостью. Неисправимая эгоистка.

— Кстати, насчёт Тима, — прерываю тишину, продолжая прижиматься к нему. — Почему он так странно ведёт себя с девушками?

— Он с детства боится ответственности, — отзывается Ян, рукой поглаживая моё плечо. — Поэтому и ведёт себя как ребёнок. Сам по себе он весёлый и, если понадобится, глотку перегрызёт, но близких в обиду не даст. У него довольно жестокие родители, поэтому он был предоставлен сам себе. Заботился о младшей сестре, которую любил всем сердцем. Сашка на два года младше Тима. И пыталась одно время «прижиться» в нашей компании, но это категорически не понравилось Люсе, которая привыкла к исключительно мужской. Сестра Тима не захотела мешать и нашла себе других друзей. Всё детство она оставалась для него самым близким человеком, а потом уехала учиться в Англию, нашла там парня и осталась с ним. Для Тимура это стало жестоким ударом, он будто разочаровался в людях. Откровенно говоря, до сих пор не могу дать ответ на вопрос — что он к ней испытывал? Чисто родственные чувства или же больше. Не могу точно ответить на твой вопрос. Это либо боязнь открыться ещё одному человеку, или же оставшиеся чувства к Саше, если они, конечно, были.

Решаю промолчать, потому что полученная информация слишком задевает меня, и совершенно не укладывается в голове. Такой неудачный жизненный опыт, как мне кажется, и делает людей сильными. Никогда бы не подумала, что за маской вечного шутника и раздолбая скрывается столько боли.

Ян абсолютно прав, я ещё ребёнок в сравнении с ними. На моем пути ещё не случалось кучи преград, благодаря которым набирается вездесущий «жизненный опыт». И как же не хочется быть такой в его глазах. Он сильный духом человек, поэтому я должна брать с него пример, пока есть возможность.

Размышляя над этим, засыпаю у него на плече.

43

Воскресенье. Последний выходной вечер на этой неделе. В субботу, когда я проснулась у Яна в квартире, мы не успели обменяться и парой слов, потому что позвонила Люся, уже второй день обитающая в моем доме.

Надеюсь, я никогда в жизни не допущу крупной ссоры со своим парнем из-за того, что он не заметил, как мне подстригли кончики! Но даже в этом подруга превзошла все ожидания: сначала она обиделась, что Миша не заметил новой причёски, а когда он признал это и сделал комплимент, добила тем, что не делала ничего с волосами.

Теперь живёт у меня, в ожидании пока бедный Миша признает свои косяки. Сумасшедшая парочка.

За два дня проведённых с Люсей успеваю пересмотреть огромное количество фильмов.

Как обычно, во время просмотра подруга поглощает мороженное и тут же заедает его чипсами со вкусом краба. Ей-богу, не представляю, что будет с её вкусовыми предпочтениями, когда она забеременеет. Бедный Миша. Надеюсь, он хотя бы выживет.

— Люсь, — растягивая её имя, начинаю разговор. — Можешь рассказать о Яне?

Ощущаю неловкость от её резкого взгляда в свою сторону.

— Между вами что-то есть? — нахмурив брови, спрашивает она.

Не знала бы, какие у них отношения, решила бы, что подруга ревнует.

— Возможно, — неуверенно пожимаю плечами.

— Зря, — парирует Люся. — Лучше закончи это, пока не поздно.

Её слова больно режут слух, отчего становится жутко неприятно. Мне казалось, она будет рада.

— Почему? — решаюсь спросить, но не уверена, что желаю получать ответ.

— Вы слишком разные, — резко проговаривает она. — Ничего не получится.

— Ты осуждаешь меня? — смело отзываюсь, поднимая взгляд на Люсю.

— Я предупреждаю, — громко выдыхает. — Я с тобой, просто помни мои слова.

Подруга заключает меня в дружеские объятия, а потом, вероятно, читая на моем лице кучу вопросов, поясняет собственные слова.

— Я уже говорила тебе, что Ян сложный человек. Тут дело не только в его характере. Я, Тим, Ян и Андрей сдружились потому, что нас объединяет трудное детство. У Вазелина никогда рядом не было родителей, они променяли его на карьеру. У Тимура личная драма — его совсем не замечали, всё внимание было удостоено его младшей сестре. У меня немного другая ситуация: слишком много контроля со стороны родителей, от которого я задыхалась, поэтому начала бунтовать. А вот Ян… У него самый трудный жизненный опыт. Когда нам было по семь лет, мы жили друг напротив друга, так и сдружились. Как раз в это время отец Яна ушёл из семьи к любовнице, а мать начала пить. Всё разрушилось очень быстро, будто карточный домик. В семь лет Яну уже приходилось искать возможность заработать себе на жизнь: он собирал урожай, когда был сезон, помогал соседям по дому, расклеивал листовки. А мать продолжала бухать на деньги, что сын зарабатывал на еду. Начала приводить в дом мужиков, которые часто гоняли и били его. Мы помогали, чем могли. Уже в столь раннем возрасте он был сильным и гордым: ему пришлось таким стать, иначе бы не выжил.

Моё тело начала пробирать неприятная дрожь от рассказа подруги, а глаза колоть от непролитых слез. Больно это слушать. Душу будто на части разрывает. Выдержав короткую паузу, Люся продолжает:

— Обратный отчёт начался, когда мать сдала его в детский дом. Такой жестокости не ожидал никто. Радует одно: заведение находилось в нашем посёлке, что позволяло нам поддерживать отношения. С восьми лет Яну приходилось привыкать к детдомовским правилам, которым он упёрто не хотел подчиняться. Драки со старшаками стали для него обычным делом. Изначально, конечно, он только получал травмы, но со временем подрос, возмужал и смог бороться до победного конца. В тринадцать лет его захотели забрать из детского дома. Семья, которая только переехала в наш посёлок. Ян противился, но поделать ничего не смог. За год он ужился с ними, хотя изначально не открывался и не доверял. Как оказалось потом, у них умер сын, который был возраста Яна. Такой же упёртый и бойкий мальчик. Собственно, поэтому выбор и пал на него.

Я заметила, что Люсе нелегко даются воспоминать об этом, а тем более необходимость рассказывать всё. Но на моё предложение закрыть тему Люся отмахивается и продолжает.

— За год, проведённый с приёмными родителями, Ян успел полюбить их всей душой. Они заменили тех, кого у него, по сути, никогда не было. И сами в нем души не чаяли. Спустя ещё полгода, женщина забеременела и родила Яну сестру — Лилиану. Счастливая семья, ничего не скажешь. Ян действительно обожал родителей и сестру, поэтому даже в столь юном возрасте, готов был любого порвать за них.

Люся выдержала длинную паузу и громко выдохнула, прежде чем продолжить:

— Они погибли в автомобильной аварии. Возвращались с города, куда ездили за покупками, пока Ян был в школе. Он не посмел заплакать на похоронах, не потому что не хотел, а потому что не мог. А жаль. Ему бы стало каплю легче. Тогда мои родители стали его опекунами, чтобы снова не забрали в детский дом. Жить с нами он отказался, сам зарабатывал и оплачивал жилье, а после окончания школы уехал сюда поступать. Педагогический — мечта его матери.

Люся закончила, а я поняла, что больше никогда не увижу в Яне того невежду, которым порой он казался.

Теперь смогла осознать больше: с этого момента, вообще не могу представить слабую себя рядом с ним.

— Именно поэтому у вас ничего не получится, — добивает Люся, будто читая мои мысли. — Ты маленькая, наивная… Просто не сможешь выдержать его. Вряд ли он когда-то сможет полностью открыться или искренне полюбить: слишком плачевно ему такое аукается.

— Но ведь с Алисой он пытался? — предпринимаю последнюю попытку переубедить подругу, хотя уже сама сомневаюсь в правильности происходящего.