Недотрога для адвоката. Дело о разводе
Шрифт:
Соня дёргает плечом и молчит. Подзываю официанта, расплачиваюсь по счёту и встаю.
– Пойдём, у меня осталось мало времени, – протягиваю ей ладонь, но она встаёт сама, не прикасаясь ко мне.
Почему-то это раздражает. Чувствую себя уязвлённым. Не так уж сложно принять руку, когда тебе её предлагают. А потом вспоминаю, что вообще-то совсем недавно поцеловал её, хотя она этого совершенно точно не хотела.
С другой стороны, я же извинился. И ни до, ни после не делал ей ничего плохого. Она должна знать, что и её отец мне доверяет.
При мысли о Демидове становится слегка
Или она сейчас в принципе никому не верит?
Но ведь рассказала всё. И синяк показывала, раздевалась передо мной…
Так, Славин, опять ты уходишь куда-то не в ту степь!
Мысли в голове скачут, как бешеные зайцы, поэтому я молчу, усаживая Соню в машину и разворачиваясь в сторону дома. Девушка тоже молчит, уж не знаю, по какой причине. Даже почти не реагирует, когда я подъезжаю к дому, отдаю ей запасные ключи, показываю, как снимать проход во двор с охраны и слежу, чтобы она закрыла замок.
Остаток дня выходит загруженным доверху – я пытаюсь заодно решить кое-какие дела из тех, которые были запланированы позже, чтобы высвободить время. Поэтому домой приезжаю уже чёрт знает во сколько и без сил падаю в постель.
А с утра просыпаюсь от странных ощущений.
Глава 4
Ничего не понимаю. Приподнимаюсь, скидываю одеяло. Какой-то непривычный, словно давно забытый запах…. Втягиваю носом воздух, встаю и уже иду к двери, но торможу через пару шагов.
У меня же Соня в доме. А я в одних боксёрах. И лучше бы мне сначала душ принять. Холодный. А ещё лучше – ванну со льдом. Потому что с утра ниже пояса всё более чем в порядке.
Интересно, этот процесс закаливания долго будет длиться, или у меня мозги всё-таки в норму придут в ближайшее время?
После душа кое-как вытираю голову, натягиваю одежду и, плюнув на то, как выгляжу, тороплюсь на кухню. По дороге кидаю взгляд на часы – только-только семь утра! И чего она так рано подскочила?
Торможу в дверях кухни и заглядываюсь на открывшуюся мне картинку. Соня, в той же футболке и шортах, что вчера, стоит возле плиты. Она что, блины жарит? Вот откуда этот запах! А я даже вспомнить не мог….
Девушка тем временем ловко орудует сковородкой, подбрасывая блинчик так, чтобы он упал обратно другой стороной. Невольно улыбаюсь, и тут она меня замечает.
– Доброе утро, – сцепляет пальцы, словно нервничает.
– Доброе, – киваю и прохожу вперёд. – Почему проснулась? Самое начало восьмого….
– Выспалась, вчера легла рано, – она пожимает плечами. – А вы… поздно пришли? – спрашивает как-то неуверенно.
Киваю молча и отхожу к кофемашине. Редко пью кофе, но сейчас хочу чем-нибудь занять руки. Для бодрости этот напиток мне не слишком нужен – и так... хм... бодр дальше некуда. Соня выключает плиту и снимает со сковороды последний блин. Немало она нажарила, целая стопка на блюде. Похоже, с шести утра тут крутится.
– Я хотела спросить… – начинает, сложив грязную посуду в посудомойку и вымыв руки.
– Спрашивай, – вздыхаю, косясь на соусницы, куда
Соня перекладывает вишнёвое варенье и сметану, которые только что достала из холодильника. Видимо, сделала вчера заказ в магазине, как я ей предлагал.– Может быть, мне всё-таки можно поехать в университет? – тон у неё с одной стороны немного просящий, а с другой – упрямый. – Ну правда…. Не будут же на меня нападать на лекциях и семинарах! Да и проход в здание по пропускам, а я никуда выходить не собираюсь!
Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Так и знал, что девчонку дома не удержать. А я, значит, должен как на иголках сидеть, постоянно нервничая, не случилось ли с ней чего!
Пытаясь выиграть время, чтобы решить, как ей ответить, подхожу к шкафу, дёргаю дверцу, достаю коробку с овсянкой. Чёрт, она пустая почти. Забыл, что закончилась, тут даже на порцию не хватит. Соня молча следит за моими действиями.
– Вы можете поесть блинчики, – кивает на тарелку. – Я много приготовила, сама столько не съем.
– Это вредно, – даже на мой взгляд в моём голосе недостаёт уверенности.
Соня тихо, но отчётливо хмыкает, кидает на меня насмешливый взгляд.
– Вряд ли вам сделается что-то плохое от одного или даже от пары блинчиков, – кладёт на край верхнего блина в стопке ложку варенья, ложку сметаны, быстро сворачивает во что-то типа конвертика и протягивает мне, поднося почти ко рту. – Попробуете?
Помедлив секунду, обхватываю её за запястье, тяну к себе и откусываю кусочек прямо у неё с руки.
Сдохнуть можно, как вкусно….
Так и хочется облизать…
В голове тут же всплывают отнюдь не блины. Мать вашу!
– Спасибо, замечательные блинчики, – хриплю, кивая.
Кидаю взгляд на девчонку и замечаю, как полыхают её щёки. Она делает шаг назад, отворачивается и откашливается.
– Садитесь, я вам положу.
Плюхаюсь за стол и придвигаюсь поближе, чтобы не демонстрировать, что холодный душ ни хрена не помог.
– Ну так что, может быть, отвезёте меня в университет? – спрашивает Соня, пододвинув ко мне соусницы и садясь напротив с чашкой чая. – А я пообещаю, что выйду только к вам, вечером, как позвоните. У меня сегодня пять пар. И вообще, я могу своего парня попросить, он будет меня везде сопровождать!
– Ко-го?! – я давлюсь блином и закашливаюсь так, что чуть не задыхаюсь.
Соня подскакивает, стучит мне по спине. Машу рукой, чтобы прекратила.
– Своего парня! – повторяет она. – Мы с ним в одной группе учимся! И встречаемся, уже почти месяц.
То есть, у неё есть какой-то прыщавый недоносок, который ей язык в рот суёт?! А какого хрена она вчера всю охрану соблазнила в отдельно взятом бизнес-центре, они ж на неё чуть слюни не пускали? А я-то, тоже, хорош!
Откашлявшись наконец, сжимаю челюсти покрепче. Смысл себя обманывать? Меня просто застигло врасплох это ощущение.… Потому что я, чёрт побери, ревную её! Ревную, как идиот, к малолетнему пацану, которого даже ни разу не видел. Но уверен, он наверняка худосочный, с дурацкой стрижкой из барбершопа и в широченных штанах с торчащими голыми лодыжками – как у Карлсона, только пропеллера на заднице не хватает! Не понимаю нынешнюю моду!