НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

… Теперь, сидя на кухне, он размышлял, удобно ли поздравлять такую кратковременную знакомую с Новым годом. Усугублял ситуацию тот факт, что он ненавидел все эти официозные приветствия. «Желаю счастья, здоровье и успехов!» – говорят люди друг другу. Сколько Марина наслушалась таких поздравлений в прошлом году! И что? Кто знал, что именно в этом году ее не станет? Может, неискренне желали? Ведь кто ее поздравлял? Сотрудники, подчиненные, директор… А в офисе наверняка и недоброжелателей хватало. Марина не часто делилась с ним деталями своего офисного бытия, но иногда комментировала: «Идиоты! Ничего без меня не могут решить! Задавлю!». А потом эти идиоты желали ей в Новом 2007 году «счастья» и «здоровья»…

«Вот и нажелали…», – подвел он вердикт и отложил мобильный телефон в сторону.

2.

Смидович писал очередной протокол патологоанатомического исследования и рассуждал, куда деваться в новогоднюю ночь. Отношения с Валей расклеились почти окончательно, что было ожидаемым после его стычек с главврачом. А встречать новый год сорокадвухлетнему мужчине с мамой – зрелище грустное. Тем более, что мама пригласила в гости свою сестру, и слушать звон курантов в компании двух бабушек – картина вдвое печальнее. Хоть в морг приходи, ей-богу! Здесь и комнатушка есть соответствующая. Пусть и с продавленным диванчиком, зато – уютная и приятная. Но эту идею Смидович сразу же и отбросил. Во тьме сидеть не будешь, а вдруг кто-то увидит свет в морге, так и разнесется селом: патологоанатом Новый год с мертвецами встречает. Так что никакого выхода для себя он пока что не видел.

Так и сидел, размышляя над своей незавидной судьбой, когда внезапно двери отворились и в комнату ввалился громадный и заснеженный Кирпа. Отряхнувшись, хирург покрякал, похвалил зиму, которая уже давно так в декабре не снежила, а после рукопожатий втиснулся вместе с кожухом в старое кресло и раскурил свою любимую трубку. Перегодя спросил без лишних церемоний:

– Как начальство? Прижимает?

– Работаю потихоньку.

– А ты знаешь, что из области пришел запрос по поводу ноябрьской дамочки?

Нет, Смидович ничего этого не знал. На всякий случай он выглянул из окна и остался довольным лишь одной парой ног на пушистом белом покрывале.

– Кто пожаловался? Родня?

– Та вроде муж. Не вызывали тебя?

– И не вызовут.

– Не переживай, – утешил Кирпа. – У Смирновой – связи в отделе здравоохранения… Спишут на то, что дамочка находилась в состоянии алкогольного опьянения. Но честно говоря, я тебя не понимаю… Какого черта лезешь на рожон? Подтвердил бы клинический диагноз – и концы в воду. Кто она тебе – мать, сестра, любовница?

– Толя, я просто написал то, что увидел. И все… А если она была подвыпившая, то какие ко мне могут быть претензии? Отпишутся… Я сейчас здесь сижу как прокаженный. Со мной мало кто общается, но кое-что и до меня долетает… Что катетеры показали? Что там было? Кровь, гной, что?

– Ты же знаешь… Некому было оперировать. Шевчук совсем зеленый.

– Толя, я не знаю, может и некому. Меня это не касается. Я просто написал то, что увидел.

– Замнут они это дело, никуда не денутся… Ты думаешь, чего Семенова такая нервная? Проверки ей сейчас ни к чему. Она аппарат УЗИ купила и уже договор подписала – наша больница берет это УЗИ в аренду. Вдруг начнут копать, дойдет до Минздрава…. Сам понимаешь.

– Понятно.. Теперь будут всех на это УЗИ загонять: по поводу и без повода…

– Конечно. Уже и цены назначила – от 40 до 80 гривен.

Кирпа потер подбородок и вздохнул.

– Что из больницы сделали… Противно смотреть. Палаты убираются раз в неделю, больных кормят какой-то лагерной баландой. Я понимаю – средств не хватает. Так свари ты тот супчик, чтобы его можно было есть! Разве пучок укропа дорого стоит? А если дорого, то пойди вырви у кого-то на огороде – люди с радостью отдадут для больницы. Или с того УЗИ нельзя гривну на укроп выделить? Хорошо, когда больного проведывают, но же есть и одинокие или из дальних районов – к ним родственники тоже не каждый день наведываются… А наша кухарка еще и свинью успевает кормить, потому что того пойла никто не ест. И еще договорилась с хлебным киоском на поставку черствого хлеба за полцены. До чего дошли! В реанимации родственники дежурят… И когда такое было, чтобы в реанимацию пускали посторонних? Такой бардак при этой Семеновой, что и в голову не вкладывается. Никакая санитарка к больному не подойдет, пока ей гривну не сунут. Уже и такса сформировалась. Судно – две гривны, а просто подойти – гривна. Медсестры смотрят на это, и – себе давай. Уже некоторые за уколы плату берут… Стыд! А палаты? Сколько я говорил – разгородите палаты. Разве можно, чтобы в одной палате лежало двадцать больных?

– Не кипятись, – перебил его Смидович. – Расскажи лучше, как ты там отдохнул.

Повествование Кирпы представляло собой среднестатистический рассказ других отдыхающих, неважно в Турцию они летали или Египет. Отель, сервис и питание – три ключевых составляющих, ради которых украинцы едут за тридевять земель. Кирпа восторженно рассказывал, как в аэропорту их уже ждали. Привезли в очень симпатичный трехзвездочный отель, правда, с одним бассейном. Зачем ему потребовался еще один бассейн, Кирпа не уточнял. И далее: территория отеля симпатичная, бассейн – хоть и один, но большой. Два улыбающихся менеджера провели до номера. Очень симпатичный номер, хоть комнаты и небольшие. Жена заметила, что недостает полотенец и (вот, молодец!) отчитала персонал. Ты же знаешь мою Раису Георгиевну, никому не попустит! Завтрак – так себе, зато на ужин кормили как на убой. И так все семь дней: забота персонала, бассейн, турецкая баня…

Смидович внимательно слушал, а потом спросил:

– А как турки? Какие они? Как живут? Чем живут? А женщины в чадрах ходят? Кто у них там сейчас? Абдулах Гюль? А с курдами они как? А кипрскую проблему урегулировали?

– Ты меня слушал? Я же не на Кипре отдыхал! И на черта мне их проблемы? Долблю тебе: обслуживание нормальное, есть русскоязычный персонал. Так что с пониманием никаких проблем. Однажды с Раисой Георгиевной даже на дискотеку ходили. Танцевали до ночи! Очень много наших и немцев. Каждый день – на массаж.. Там мальчик-массажист, Мурат, – супер! Раиса Георгиевна записалась на шейпинг возле бассейна, а я – на подводное плавание. А там еще были и аквааэробика и все, что душе угодно!.

И так далее в том же духе. Больше Смидович ничего не спрашивал, лишь время от времени вставлял:

– Что ты говоришь? …Так-так… Как интересно!…

Но когда Кирпа упомянул аниматоров, не дававших им с Раисой Георгиевной скучать, снова не выдержал:

– Что за аниматоры такие?

– Темнота ты, Витя. Сидишь тут со своими жмуриками – жизнь не знаешь. Аниматор ведет игры, конкурсы, вечеринки, шоу, вечерние дискотеки.

– Понял.. По-нашему, массовик-затейник.

– Пусть будет массовик… затейник…Ха-ха-ха, – зашелся Кирпа от смеха.

Наконец после обещания обязательно поехать в Турцию снова, потому что турки живут с туристов и из кожи вылезут, лишь бы только не испортить впечатления, он ушел.

А Смидович подумал, что почему-то не хочет никакой Турции. Скорей бы лето! Удочка – и на рыбалку. Выберешь себе уединенное местечко, пособираешь в радиусе 100 метров пластиковые бутылки и прочий мусор, поснимаешь полиэтиленовые пакеты с деревьев, попалишь все это – и сиди себе в чистоте аж до самой ночи. Задремлешь над удочкой, а рыба – пусть себе плавает. Словится-не словиться – не в этом дело. Мелочевку он всегда отпускал в воду, а вот карпиков – никогда… Карпиков он любил, грешный. Но только тогда, когда их мать жарила. Сама она никогда речную рыбу не ела, потому что когда-то в молодости обрабатывала огромного леща, а там – черви в голове. Тем не менее готовила мать, так никто не мог. Сначала она чистила рыбу, а потом мыла ее в первый и последний раз. Надрезала живот и ловко вынимала внутренности. Икру, молочко, жир с печенью выбирала и вкладывала назад в рыбу. Потом жарила, предварительно посолив и притрусив мукой. Штук десять можно было таких карпов съесть и не наесться!

Когда-то Смидович сам готовил рыбу, но она потом горчила. Мать тогда так и сказала: «Эх ты… Сапожник без сапог».

3

Накануне Нового года Олег получил письмо с обратным адресом в виде штемпеля: «Управление здравоохранения». Кровь прихлынула к голове, а сердце бешено заколотилось… Дрожащими руками он разорвал конверт прямо в лифте.

„Уважаемый, Олег Андреевич!

Сочувствуя Вашему горю, уверяем, что Управление здравоохранения областной государственной администрации делает все возможное для тщательного расследования причины, приведшей к смерти Вашей жены Марины. Уже на следующий день, после получения Вашего письма 15 декабря 2007 года по требованию областной прокуратуры была создана комиссия по рассмотрению жалобы. В комиссию включены заведующие хирургическими кафедрами медицинской академии, областные специалисты, ведущие специалисты управления здоровья”…