Нефтяная бомба

Они вышли во двор, прикрытый забором из бетонных плит выше человеческого роста и засыпанный крупной галькой. Ближе к ночи менялись смены, техника выходила на ночное дежурство. Вместе с привычными пикапами, которые были и во времена американского присутствия, во дворе ворочались русские, похожие на «Хаммеры» броневики, а в углу стоял непривычного вида пушечный БТР, чем-то похожий на южноафриканский «Ратель». Видимо, на нем передвигался местный спецназ, или он просто стоял тут в ожидании больших неприятностей. Полицейские были облачены в черную полицейскую униформу, какую в США носят только бойцы подразделений SWAT, и не обращали на идущих по двору американцев никакого внимания.

Проверив документы, их выпустили на гостевую стоянку. Посланный за Алексом американец подвел его к «Шевроле Тахо», последней модели с дипломатическими номерами и еле заметными маяками – вспышками под радиаторной решеткой.

– Садись. Ну, и кто ты такой?! – спросил он, устраиваясь за рулем.

– Я? Честно?

– Честно, честно. Если хочешь знать, парень, тебя могли отправить в Абу-Грейб. И сунуть в камеру, в которой у каждого личные счеты с американцами. Так что в твоих интересах отвечать честно.

– Я Алекс Подольски. Ваш новый помощник военного атташе…

– Черт…

Водитель начал выруливать между бетонных блоков, протянул руку в знак примирения.

– Кен Сэттли. Извините, сэр, просто прошла информация, что задержали вооруженного американца. Тут и так у нас все на ушах стоят, убили кое-кого.

– Его убили у меня на глазах. Выше среднего роста, в костюмчике. Из Лэнгли, предпочитает, чтобы его называли Дейвом. Так?

– Черт… Сэр, я вынужден еще раз просить прощения. В посольстве мне и не сказали, что эти два случая связаны, просто приказали ехать и вытащить вас. Как вы?

– Бывало и хуже. Известно уже что-то? Того, кто в нас стрелял, нашли? Это был долбаный мотоциклист.

– И искать не надо было, сэр, полицейские его застрелили почти сразу. Семнадцать лет, жил в Аль-Амрии, сирота. Придерживался крайне радикальных взглядов, ходил в мадафу, состоял на учете в полиции как религиозный экстремист. Все как обычно.

– Одноразовый киллер…

– Что, сэр?

– Ничего. Он суннит или шиит?

– Суннит, сэр. В том районе много суннитов. Как это произошло?

– Как обычно и бывает. Он догнал нас, когда поток тормозил перед блокпостом. Услышал мотоцикл, успел выброситься из машины.

– Он не пытался ограбить?

– Нет, просто открыл огонь из автомата.

Спрашивать, откуда автомат, было глупо – на каждом рынке их продавали почти в открытую. Почти – потому что с прилавков все же убрали.

– Кен… одна проблема. У меня был пистолет…

– Все улажено. Полковник Харави – отличный человек, мы с ним давно сотрудничаем. Вопросов не будет.

Подольски хотел сказать, что оставлять без контроля пистолет с его отпечатками пальцев, вдобавок происходящий из ЦРУ, не лучшая идея. Но промолчал – оставалось только молить Аллаха, чтобы не начался дипломатический скандал.

– Этот Дейв…

– Дейв О’Райли, сэр. Он отвечал за сектор по борьбе с терроризмом на станции, ждал замены. Его тело должны сейчас забирать из морга. Не думаю, что что-то было при нем, он был опытным и осторожным и нас этому учил. Сэр…

– Да.

– В машине может быть что-то интересное? Я имею в виду – в «Тойоте».

Подольски покачал головой:

– Только то, что в бардачке.

– Кроме этого ничего, сэр? Я должен знать, надо ли мне беспокоиться, я офицер по связям с местной службой безопасности, и такие вопросы – на мне. Я имею в виду носители информации. Вас обыскали в полиции? Что-то забрали? Дейв вам ничего не передавал?

Вот оно как…

– Нет, Кен, – ответил Подольски. – Дейв мне ничего не передавал, он просто согласился подвезти меня до города с базы Рашид, куда я прилетел. А сумка моя осталась на базе, к счастью…

– Вот и хорошо, сэр…

Но хорошего было конечно же мало…

Точнее – ничего хорошего не было.

Отель «Палестина» 22 мая

Оперативный сотрудник ЦРУ Алекс Подольски, несмотря на категорические требования начальника службы безопасности посольства, отказался останавливаться в посольском гостевом комплексе и выехал в город. Он остановился в месте, которое хорошо знал, – отель «Палестина», один из двух отелей, в которых во времена Саддама селили иностранных журналистов и инспекторов ООН. Потом отель служил одной из основных точек размещения американского персонала до тех пор, пока в городе не началась партизанская война. Неподалеку отсюда находился отель «Багдад», в котором первое время находилась станция ЦРУ. Ее взорвали одной из первых – смертник на заминированной машине…

Сейчас в «Палестине» было все как тогда: мраморный пол, на котором, как во многих других американских отелях, был изображен американский флаг и лицо Джорджа Буша-старшего. Каждый, кто входил в отель, проходил по ним ногами. Иракцы не пожалели сил, чтобы восстановить все это и добавить к звериному лику Буша-отца не менее кровожадный лик Буша– сына. Они ничего не забыли, не простили, не оставили в прошлом. И не забудут. Иногда подполковнику становилось страшно от мысли, сколько же врагов они так нажили, даже без важной цели, просто так, мимоходом. Сколько смертельных врагов, которые, окажись у них в прицеле американец, – не преминут нажать на курок. Вспомнился один придурок, который специализировался на связях с общественностью… Он доказывал, искренне и сам в это веря, что иракцам надо просто объяснить, зачем они здесь и почему. Что они здесь ищут химическое оружие и борются с «Аль-Каидой», и как только выполнят свою миссию – сразу же покинут страну. Из Ирака он не вернулся – сгорел в бронемашине уже по дороге в аэропорт…

Цены за ночь были высокими – выше, чем в Дубае, и намного. В холле торговали местными мясными лепешками и из-под полы – русскими пивом и водкой, чтобы это запивать. Стены – все заново облицованы, стекла на первом этаже специальные, бронированные, выдерживающие взрыв и немного искажающие перспективу. Сдачу ему выдали динарами – совершенно удивительными купюрами, пластиковыми и с голограммами. Такие деньги печатали иракцам – и себе тоже – русские, поэтому они сильно походили друг на друга по цветовому решению и полностью совпадали по размерам. У отельного портье подполковник поменял некоторое количество долларов – это удобнее, чем идти в банк, и нет риска, что тебе с деньгами подсунут микромаяк, антенна которого представляет собой металлизированную полосу, внедренную в купюру как элемент ее защиты. На купюре в сто динаров самодовольно улыбался усатый Саддам Хусейн в своем неизменном берете и военной форме. Из-за особенностей печати казалось, что изображение объемное, как живое.

Радуйся, сукин ты сын, радуйся. Ты все-таки победил нас – даже после смерти. Тебя уже нет, а дело твое живо. Иракцы повесили тебя, но не избавились от тебя в своих сердцах и живут по твоим заповедям. Американцев нет – но есть русские, которые несут народу Ирака ту же диктатуру, тот же авторитаризм, который насаждал здесь ты. Конечно, твои преемники – не ты, и того, что ты творил, больше никогда не будет. Но и подлинной, настоящей свободы народам Ирака не видать как своих ушей.