Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Негоциант 2. Марланский "Квест"
Шрифт:

Вынужденный согласиться, я поспешил в правый «рукав».

– Гляди-ка. – Насмешливый голос советника отразился от сводов глухим неприятным звуком. – У тебя, мой друг и хромота прошла.

Я с интересом взглянул на свою больную ногу, с удивлением отметив тот редкий случай, когда она перестала болеть.

– Да уж. – Поделился я с Амиром. – Бывает. Тут, наверное, сказывается адреналин. Хоть и вонь тут стоит странная, да и пару дырок в голове местные могут наделать с легкостью, но что-то праздничное в этом есть. Я буквально предвкушаю тот момент, когда смогу войти в модуль.

– А если это не он? – Амир вышагивал рядом, придирчиво осматривая наш путь на предмет протечек и возможных обрушений.

– Если не он, двинем дальше. – Пожал я плечами. – Я и не думал, что путь будет легким.

Дальнейшее наше путешествие проходило

в молчании. Казалось бы, нечего было обсуждать. Вот она цель, за поворотом. Пройди еще пару сотен метров, протяни руку, сомкни пальцы на вожделенном устройстве, и ты… мысли мои прервало препятствие, а именно массивная дверь, с большим запором и крохотной решеткой, на уровне глаз. Неприятный запах тут усилился и стал и вовсе невыносим. Рвотные позывы подступили с новой силой, и я едва сдержался чтобы не показать своему спутнику содержимое своего желудка.

– Хорошо же Серому и Киму с полковником, - прохрипел Амир.

Я обернулся и с некоторым удовлетворением отметив что советнику не чуть не лучше, чем мне, я попытался взять себя в руки и оценить ситуацию трезво. Дверь как дверь, добротная, на вид непробиваемая. Взять ее можно было разве что динамитом, если вдруг ключ от нее потеряется. Однако при ближайшем рассмотрении, не навесного замка, не врезного, обнаружено не было. Дверь попросту была заперта на засов и, если ты хотел попасть внутрь, она тебе вряд ли могла быть помехой, однако стоило, наверное, проникнуть дальше, и она становилось непреодолимой преградой.

– Не вижу замка, - Амир в задумчивости подошел к двери и потянул за засов и тот, на удивление легко отошел в сторону. – Странно. Очень странно. Оракул похоже не хотел, чтобы кто-то или что-то выбралось оттуда.

– Двигаем. – Не выдержал я. – Не можем же мы вечно тут торчать.

Амир пожал плечами и потянул дверную ручку на себя.

Значит так, завтракал я плотно и поутру мы прекрасно употребили вареный бекон, кашу с бобами и добрую порцию травяного напитка с непроизносимым названием. Насколько радужно и светло это было несколько часов назад, и ровно так же мучительно и почти больно произошло сейчас. Пища рванула, в одном непреодолимом порыве. Желудок свело в судороге так, будто какой-то великан взял, да и сжал его в кулаке, и вот, я оконфужен и стою в дверном проеме смотря на испорченную обувь и штаны. Однако открывшийся вид заставил в мгновение ока отвлечься от данной напасти.

Это была тюрьма. Пыточная. Камера смерти. Я просто не мог бы подобрать такой термин чтобы описать в полной мере то зрелище которое открылось моему взору. Где-то позади меня захрипел от увиденного Амир, человек суровый, однако тонкой душевной организации, а я почувствовал, что «плыву» и вот-вот готов упасть. Так бы и случилось, если бы советник не подхватил меня и прислонил спиной к стене.

– Крепись. – Спокойно, и как мне тогда показалось, почти буднично, произнес он. – И оставайся на месте. Я позову остальных.

Я хотел сказать Амиру чтобы он ни в коем случае не вздумал оставлять меня тут, однако вместо слов из моей глотки вырвалось нечленораздельное бормотание, перемежавшееся с всхлипыванием, и решив видимо, что я даю добро, мой товарищ поспешил назад.

Тоннель в этом месте вновь расширялся и расходившись в стороны образовывал как бы ниши-каверны, каждая из которых была перегорожена железными прутьями в палец толщиной. В прутьях было проделано отверстие для подачи пищи, и не более. Сами же прутья были вделаны в породу и те несчастные, что попадали внутрь, были по сути замурованы заживо. Самостоятельно выбраться из этого узилища, не обладая специальным инструментом, было попросту невозможно. И да, там были люди, много людей, слишком много в моем понимании. Слишком много, для такого.

Несколько лет назад, еще на Земле, я касался вопроса Второй Мировой войны и на глаза мне попались фотографии некоторых нацистских экспериментов, производимых в большей части концентрационных лагерей. Так вот, тут было что-то очень и очень похожее. Везде, везде докуда дотягивался мой взгляд, были искалеченные люди. Многие, уже потеряв всяческую надежду даже не обратили на меня внимание, и так и прибывая в оцепенении, просто существовали. Выражало удивление и их физическое состояние. У многих отсутствовали руки и ноги. Другие были без глаз, или с частично отсутствующими кожными покровами, и то что они до сих пор не умерли от болевого шока, говорило о том, что несчастные находятся под действием какого-то сильного

наркотика.

Когда меня отпустил первый шок, и я смог более или менее членораздельно выражаться, ум мой прояснился с действиями и на глаза стали попадаться сначала неприметные, а при ближайшем рассмотрении очевидные и ужасающие вещи. Тут ставились эксперименты. Ужасные, безжалостные, беспринципные. Будто сам Ариберт Хайм, доктор смерть, каким-то чудом выбрался из ада и с новыми силами принялся за свои бесчеловечные эксперименты.

Прозрачные трубки с ядовитыми жидкостями, отходя от серых неприметных ящиков, уходили в растерзанные палачами тела. Работа шумно насосы, нагнетая в систему кислород, хмуро светились лампочки индикации подсвечивая непонятные мне надписи и символы. Вокруг происходило что-то такое, что создавало впечатление нереальности, бреда или дурного сна. Я, да что там я, каждый бы на моем месте сопротивлялся бы до последнего, с трудом удерживая хрупкий защитный барьер в своей голове, чтобы в ужасе не попятиться и развернувшись, не ринуться сломя голову прочь, подальше от этого места. Но я не мог. Я отчетливо понимал, что надо двигаться вперед и искать, искать то зачем я пришел, иначе и смысла никакого нет. Бойня, что она по сравнению с грядущей катастрофой.

Я обернулся, однако Серого рядом не обнаружил, но он, не заставив себя долго ждать, появился из дверного прохода, все еще бледный и покрытый испариной.

– Гадость какая. – Выдавил он из себя. – Много я в жизни видел, уж ты мне негоциант, поверь, но, чтобы такое.

Я прочистил горло и сплюнув на пол, проскрежетал голосом, который и сам бы не узнал.

– А представь теперь, мне каково?

Вопрос этот был скорее риторический. Ноги, будто ватные, не совсем меня слушались. Руки дрожали, а рубаха под курткой намокла от пота и неприятно липла к телу.

– Да уж. – На лице Серого появилась тень ухмылки. – Краше только в гроб кладут. Однако я не ожидал такого.

Мой товарищ покачнулся и отделившись от дверного косяка, неуверенной походкой подошел к одной из клетей, за прутьями которой скрывалась одна из жертв эксперимента.

– Ну что. – Серый обернулся и ладонь его легла на кинжал. – Ты думаешь о том же о чем, и я?

В голове моей будто что-то взорвалось. Я отлично понимал, что этим несчастным уже не помочь, даже если вся современная земная медицина вдруг одним махом окажется в этой богом забытой норе, однако и предложение Серого казалось мне чем-то ужасным. Яйца у Серого оказались явно больше чем моим, так как в следующую секунду длинное трехгранное лезвие его кинжал погрузилось в горло человека без лица. Да, у него не было лица, вот так вот, просто. Будто он всего на всего снял маску и отбросил ее куда-то в сторону. Глазные яблоки несчастного вращались, и способные получить защиту век, в этом запыленном помещении, наверное, уже не могли показать ему картину этого мира. У человека не было губ и щек. Вместо них торчали оголенные десна и мышцы лица, которые то и дело конвульсивно сокращались, с каждым поступающим в организм «кубиком» наркотика.

На миг, когда лезвие погрузилось в шею, бывший когда-то человеком застыл, выгнулся дугой, заерзал на месте, и взгляд его ужасающих глаз вдруг стал осмыслен.

– Спасибо. – Вырвалось из израненного горла, и мученик испустил дух.

– Чего ты ждешь, негоциант? – Серый выдернул из шеи мертвеца лезвие и шагнул к следующей клети. – Делай как я.

Я не очень помню того, что происходило дальше. Да, я уже чертову уйму времени провел на Марлане и некоторые обычаи, обряды или поступки казались мне дикостью, не достойной просвещенного человека, однако в каждой из таких несуразиц имелась своя сермяжная истина, против которой не мог поспорить ни я, никто-то другой. Серый явно относился к таким вещам проще, и вопреки своему облику, и поведению, привык держать холодное оружие в руках. Однако, одно вступить в бой, ведя огонь по противнику, и совсем другое, наносить удар милосердия. Благостно, надо, однако очень тяжело. Мне эти люди потом очень долго снились, являясь то нечеткими образами, то искалеченными телами с нарочитой резкостью увечий и постойте в глазах. Тени эти иногда голосили почем зря, визжа и извиваясь, а порой просто смотрели на меня невидящим взглядом и мне не оставалось ничего другого как нашаривать на поясе меч и вновь бить, туда куда указывал Серый, монотонно двигаясь в звенящей пустоте собственного сознания. Да, эти минуты я помню смутно, но то что осталось в памяти, будет со мной всю мою жизнь.

Поделиться с друзьями: