Нехорошая квартира

– Не знаю, – он судорожно вздохнул. – Я давно здесь брожу. Я играл с ребятами в прятки. И провалился под землю. А вылезти не смог, – глаза снова наполнились слезами.

– Не плачь! – я сжала его ладошку. – Мы найдём выход. И людей.

– И маму? – он так посмотрел на меня, что мне тоже захотелось заплакать.

– И маму, – я твёрдо посмотрела ему в глаза. – Пошли искать выход. Ты откуда пришёл?

Он махнул рукой в темноту. Мы проблуждали по темноте очень долго. Можно было бы сказать – полдня, но я уже не понимала, как сменяются сутки. И ещё я поняла, что кошкой ходить гораздо удобнее. И как мне показалось, кошкой я лучше понимала куда идти, и находила где поспать и что поесть. Да и видно лучше, и быстрее, и безопаснее. Став девкой, я всё время стукалась головой о выступающие камни. Пока мы бродили, мальчик не опускал мою руку. Ладошка была горячая и потная. Он, захлёбываясь, рассказывал мне, всё, что приходило в голову. Намолчался. Зовут его Сашка, в честь деда, и живёт он в деревне, вдвоём с мамой. Мама работает фельдшером. У них есть собака и кошка. Сейчас хорошо, зима, в деревне много людей и оленей. И у него много друзей. А летом, хорошо, но скучно, потому что все друзья уходят с родителями на летние стойбища оленей. Из всего этого я поняла, что нахожусь где-то в тундре. И это меня испугало. Я так далеко от дома! Сколько я уже скитаюсь по этим подземельям? Я почувствовала себя такой же маленькой, потерявшейся и испуганной. И мне тоже захотелось плакать и уцепиться за чью-нибудь руку. И очень надеяться, что меня выведут к дому. Но мне такое не светит. Некому взять меня за руку. Тюша далеко, да и жив ли он? И Модерах, тоже далеко, и тоже неизвестно, жив ли? После того как я сбежала, как поступила с ним Ненавистная? От таких грустных мыслей я шмыгнула носом.

– Ты что, – тут же встревожился Саша, – плачешь?

– Нет, – соврала я, – это насморк.

Я почувствовала, что неимоверно устала.

– А сколько времени ты уже здесь? – Я посмотрела на него, на лице остались одни глаза, и яркие веснушки на болезненно-бледном, лице.

– Не знаю, – он обречённо пожал плечиками. – Я спал уже два раза.

– Значит, два дня, – вздохнула я. – Завтра будет третий. Надо нам отдохнуть. У нас был с тобой тяжёлый день.

– Да, – согласился Саша.

– Надо бы и поесть, но нечего.

Странное ощущение, словно я потеряла все свои способности. Стала обычным человеком. Я точно чувствую, что мы ходим кругами по пещерам, плутаем. Или этот я сбилась с дороги? Или это ватный дед, мне дорогу заговорил? И Голос богов пропал… Ладно, я подумаю об этом завтра. Надо выспаться.

Мы устроились между высоких камней, предварительно проверив, что рядом отсутствуют любые источники воды.

– Ты боишься воду? – удивился Саша.

– Ну, – протянула я, – она такая ненадёжная. Лучше спать в сухом месте, правда?

Перед сном я проверила Мыша. Он сопел и иногда тяжело вздыхал во сне.

– Это твой мышонок? – Саша осторожно, одним пальчиком погладил его по серому боку.

– Да, у тебя кошка и собака – у меня мышь, – сказала я, и тоже погладила Мыша.

– Хорошо, что ты не одна, – успокоено сказала Саша, повернулся ко мне спиной и заснул.

Я стянула свитер, сделала гнездо и положила Мыша. Погладила его, прикрыла для тепла рукавом, мысленно пожелав спокойной ночи, и сразу провалилась в сон.

Саша

Спалось мне плохо. Всю ночь мне снилась Ненавистная. Во сне она манила меня пальчиком, показывала разные соблазнительные вещи – мягкую кровать, полный стол еды и услужливых тельхинов, делающих мне массаж. Устав меня соблазнять, она рассердилась и стала мучить Модераха. Когда по его щекам полились слёзы, я в ужасе проснулась.

Было тихо. Саша сопел, прижавшись ко мне. Его не мучили кошмары, тельхины и Ненавистная, он улыбался во сне.

Я повернулась посмотреть, как там мой Мыш. Приоткрыв рукав, я погладила Мыша по носу.

Мыш был холодный. Он умер, пока я спала.

Я взяла Мыша на руки. Его голова безвольно повисла, он был ледяной. Я попыталась согреть его своим дыханием, но понимала, что это всё бесполезно. Просто я не хотела смириться с фактом смерти моего Мыша.

Это всё мерзкая Ненавистная, она уморила его своим потопом! Меня наполнил гнев, бешенство, такой силы, что я бы голыми руками убила всех её тельхинов и её саму, за эту загубленную маленькую мышиную жизнь.

Я всхлипнула, не решаясь заплакать.

– Ты плачешь? – тут же испуганно спросил меня Саша.

– Мышонок умер, – тихо сказала я.

– Наверное, он простудился, – Саша погладил меня по голове. – Когда мы выберемся, я подарю тебе котёнка! Знаешь, я вчера видел здесь такую красивую кошку! Она мне мурчала и щекотила усами.

– Да, знаю, – вздохнула я. – Сейчас я сложу ему из камней домик и мы пойдём искать выход.

– Ты хорошая, – Саша обнял меня и поцеловал в мокрую щеку.

Да, я хорошая. Но Ненавистной отомщу. Ещё не знаю как, но я это сделаю.

Я положила Мыша, выстроив над ним холмик из камней. Смерть беспомощного существа бьёт всегда больнее.

– Пойдём, – я взяла Сашу за руку, – сегодня мы точно выберемся наружу.

Мы шли наугад. Я лишилась своего мышиного навигатора, и всех своих способностей, я могла просто идти. Мы шли по пещерам, иногда ползли. Отдыхали и снова шли. Я всё время старалась держать Сашу за руку, потому что, если он переставал чувствовать меня, у него начиналась истерика. Чтобы отвлечь от грустных мыслей, мы постоянно спрашивали друг друга о жизни. Я спрашивала о друзьях, оленях и о кошке с собакой. Про маму старалась не говорить, он начинал плакать.

А Саша спрашивал меня – кем я работаю, как я попала сюда, и как меня зовут. Я рассказывала про свою скучную работу, про город Пермь, как я его люблю, какой он большой и красивый. Историю, как я попала в пещеры, я основательно подкорректировала. Войны богов, не для детских ушей.

А вот как меня зовут… я не смогла вспомнить.

– Не страшно! – обрадовался Саша. – Ты можешь взять любое имя, о котором мечтала с детства!

– Да, – согласилась я, – только я не помню, о каких именах я мечтала.

– Тогда выбирай! – Саша стал перечислять имена. – Оля? Рита? Наташа?

Я примеряла каждое имя на себя, но чувствовала, что они совершенно чужие и отрицательно мотала головой.

Конец ознакомительного фрагмента.