Нехорошая квартира

Осталось малость – выяснить для чего меня спихнули в Стикс, а затем так рьяно требовали назад. Если хотел меня Тюша просто убить, можно было и Полозу скормить, или бросить в пещерах. Я б там потерялась, сошла с ума и умерла. Или прибилась, к пещерным женщинам и детям, их, Тюша сказал, не трогают. Неприкасаемая каста. Хотя мог и соврать.

– Проснётся, проверь, – осторожно звякнул ложечкой Евсей Иванович. – Спасибо, за чай. Пошёл я.

– Так уж, непременно, – вздохнул Тюша, осторожно встал и проводил гостя.

А кстати, кто этот Евсей? Одет, как и Тюша, по-старинному, и выражается также витиевато. И уж больно Тюша к нему почтительно обращается. Только я подумала об этом, в голове, как подсказка в компьютере, всплыл ответ – «Полоз». Я опять подпрыгнула на топчане, от неожиданного ответа – Полоз. Да, да, да, что-то ведь читала я про это, что он мог перекидываться в человека с густой золотистой бородой. И для чего я им так нужна?

«Помощница».

Опять всплыло в голове. Так, интересное у меня дополнение появилось. Это от купания в Стиксе? Или оттого, чем меня напоил Карл Фёдорович? Чем же он меня напоил?

«Мнемозиной»

О, боже ты мой! Это ещё что такое? Болезнь такая?

«Река в Аиде. Когда поэтом овладевают музы, он пьёт из источника знания Мнемозины; это значит, прежде всего, что он прикасается к познанию истоков и начал».

При чём здесь поэт? Я не пишу стихи!

«Кхм, я перепутал, это значит, ты будешь знать всё, что было, всё, что есть, и всё, что будет»

Отлично. А ты кто? Кто разговаривает со мной у меня в голове? Обычно это называется раздвоением личности. И карается психиатрической больницей.

«Я дух всезнания, подарок богов».

– Да, купание в Стиксе, просто так не прошло для меня, – от неожиданного подарка я заговорила слух.

«Конечно, не прошло. Ты стала неуязвима, как Ахилес»

– Ага, – согласилась я. – Только у него были проблемы с пяткой.

– Проснулась? – Тюша осторожно приоткрыл дверь в спаленку. – Самовар на столе. Пошли чаёвничать!

– Проснулась, – я убедительно зевнула и потянулась.

Потягиваться было страшно больно. Ощущение, что я не в речке купалась, а вагоны разгружала. На всякий случай, я решилась держаться, как и раньше, словно и не было предательского удара в спину от Тюши, купания в Стиксе и причащения Мнемозиной. А там посмотрим.

«Мудрое решение»

– Ну и славно, – Тюша подал мне сухую и чистую одежду. – Одевайся, будем завтракать.

Тюша суетился, подавая на стол всяческие разносолы. Пироги сладкие, пироги с грибами и рыбой. Большущую вазочку наколотого сахара, предупредительно пододвинул ко мне поближе:

– Ешь, сколь душе угодно, – Тюша внимательно смотрел на меня, ожидая моих реакций.

– Вкусно как! – обрадовалась я. На самом деле обрадовалась, голодная была после таких переживаний.

– Ты, вот чего, – Тюша помялся, вздохнул и выпалил, – прости меня, девка. Прости, дурака старого.

– За что? – наигранно удивилась я.

– Не помнишь… – разочарованно протянул Тюша.

– Помню, – сухо ответила я. – Помню. Только вот зачем?

– Не можно без тебя никак! – Тюша сел на стул и тоскливо посмотрел на меня. – Давно тебя ждём, помощь твоя нужна.

– Прям, меня? – хмыкнула я. – Никто другой не подходит, что бы его в Стикс спихивать?

– Понятно, злишься, – нахмурился Тюша. – В полном праве злится. Я тебе всё расскажу, а ты решай. Так оно правильней будет.

– А сразу, нельзя было? – сердито буркнула я.

– Сразу – сбежала бы, – вздохнул Тюша.

– Ну, может, и не сбежала бы. Я ведь пытливая, сам сказал. И на голову свалилась тебе…

– Сбежала бы, всё равно, – обречённо сказал Тюша. – Знаешь, за что Модерах там сидит привратником?

– За то, что указ подписал, где ручей Стиксом назвали. Не слишком ли жестокая кара, за ручей?

– Нет, – строго сказал Тюша. – Раньше земли все принадлежали Полозу. Он был полновластный хозяин золота на Урале. Ещё и людей не было, а он был. Всегда был.

– Ну и чем ему ручей этот несчастный мешает? – я пожала плечами.

– Модерах, сам не понимая того, запустил сюда чудовище, первобытный мрак и ужас. Теперь все земли за Стиксом принадлежат Аиду.

– Ну, это просто мифология, греческие сказки… – усмехнулась я, – боги Олимпа, Аид, всё это для Греции хорошо, а у нас…

– Значит, в Полоза ты веришь, а греческих богов нет? – хмыкнул Тюша.

– Полоза я видела. А раньше бы тоже засомневалась. Ну и чем я могу помочь? Кто я – просто девка, как ты меня называешь, и всё. Ни сил у меня нет особенных, ни знаний. Ты вон, сколько лет живёшь. По подземельям ходишь, сквозь стены, в крысу обращаешься. А я? Я-то ничего такого не умею.

«Теперь умеешь»

Я от неожиданности дёрнулась и внимательно посмотрела на Тюшу, он слышал? Или это всё же у меня в голове?

– Понимаешь, – Тюша внимательно изучал рисунок на столе, – ни я, ни уж тем более Полоз, мы не можем попасть за Стикс. А ты можешь. Ты в Стиксе искупалась, – он пристально посмотрел на меня.

– И жива осталась? – съязвила я.

– Да, – совсем понурился Тюша. – Ты теперь можешь и за Стикс ходить и обратно.

– Зачем мне туда ходить? – прищурилась я.

– Вот в этом-то есть самый главный вопрос, – решительно сказал Тюша, и посмотрел на меня.

Подземелья

После чая мы отправились изучать подземелья. Теперь Тюша, целенаправленно учил меня, как правильно ходить, кого бояться и от кого бежать, а с кем можно договориться. Выслушав его за утренним чаем, я согласилась помочь. Но умолчала, о том, что у меня появилось, после испития Мнемозины. «Подарочек», как я назвала его. Хотя он настаивал на «голосе богов», ну или на «голосе всезнания». Я ещё не совсем поняла, как он действует, и можно ли ему доверять. Время покажет. Проведём испытания в подземельях.

– Так, сейчас будем учиться проходить сквозь стены, – Тюша серьёзно посмотрел на меня.

Мы стояли перед старинной стеной, сложенной крест-накрест из красных кирпичей. Я потрогала её, на всякий случай, стена как стена. Холодная, твёрдая, и точно не проходимая. Ну, для меня, точно.

– Не, боись, девка! – Тюша взял меня за руку и потянул прямо на стенку.

И мы прошли. Немного поскрипело в ушах, словно мы шли через пенопласт, противно, но терпимо. С другой стороны стены оказалась маленькая комнатка, почти заваленная мусором через пролом вверху. Через эту дыру в комнату проникало немного света и воздуха с улицы. Я поёжилась от холода. На полу валялись обломки строительного мусора, дохлые птицы, грызуны.