Неидеальная любовь

— Отлично. Ты можешь привести железный аргумент в пользу того, что листок, найденный тобой в моей квартире, может касаться исключительно тебя одного? — Алексей сжал зубы, старательно уговаривая себя не срываться пока что.

Но отсутствие Юлии в квартире заставляло ощутимо нервничать. Особенно, стоило вспомнить про её раненные руки, нервное состояние и вообще…

В душе почему-то поселилось беспокойство, плавно перерастающее в тревогу.

6

Когда нам становится невыносимо больно, то те из нас, кто глупее, ищут новых «врачей»,

а те, которые умнее — идут к старым друзьям. Хомуций

Максим

Встреча с Надей в магазине оказалось приятным моментом, скрасившим довольно-таки мрачный день. В магазине он старался её особо не доставать, но возле кассы, пока они стояли в очереди, от души повеселился, действуя ей на нервы. Маленькая месть, за встреченный головой косяк, оказалась весьма сладкой. К тому же, в пылу спора ему удалось выяснить её номер телефона. Так что в целом, Максим мог собой гордиться. Поход в магазин прошёл отлично.

Не считая того момента, что он не мог теперь дозвониться не только по сотовому, но и на домашний. Это заставляло волноваться, пусть пока и не особо сильно.

Наконец, добравшись до дома Волкова, он порылся в бардачке, нашёл запасную связку ключей, и направился к подъезду, мило улыбнувшись соседкам, сидящим на скамейке около него. Те дружно улыбнулись, заставив Краснова удивлённо вскинуть брови. Впрочем, особого значения такому интересу к собственной персоне он не придал. Поднявшись на нужный этаж, открыл дверь и вошёл в квартиру друга.

Первое, что бросилось ему в глаза, отсутствие каких либо вещей на вешалке. Только две ветровки, явно мужского покроя, сиротливо висели. На зеркале не было никаких признаков парфюмерии, одна расчёска и та старая.

— Юля? — осторожно позвал, не разуваясь и проходя дальше. В квартире стояла оглушительная тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов. В спальне дверцы шкафов нараспашку и часть полок пустые. На кухне хоть и был порядок, но частичное отсутствие посуды нельзя не заметить. К тому же, в мусорном ведре обнаружились останки сотового телефона. Заглянув в ванную, Максим нашёл раздавленную трубку от такого, стационарного аппарата. И капельки крови на плитке.

Выскочив в коридор, Максим взволнованно огляделся и провёл рукой по волосам в нервном жесте. Вариантов о том, что именно здесь произошло имелось всего два. Либо Юлька сама ушла, либо кто-то её увёз. Следы на полу, немного на стиральной машинке…

Скорее всего, она упала и ударилась. Причём достаточно сильно, раз рассекла кожу до крови. Валяющийся рядом телефон указывал на то, что Юля с кем-то разговаривала в этот момент. Осталось самое лёгкое, выяснить с кем она говорила и где сейчас находиться. И если первое не так уж сложно сделать, то со вторым могут возникнуть проблемы. Каких-либо идей по поводу нынешнего местонахождения девушки у Краснова не было.

Ругнувшись, он вытащил телефон и набрал номер Павловой. Уж кто-кто, а эта зараза должна знать, где её лучшая подруга.

Трубку не брали довольно долго, а когда, наконец, прозвучал голос, то Макс мог дать руку на отсечение, что говорил мужчина.

— Слушаю.

— А Женю можно? — стараясь не начать смеяться, поинтересовался Максим.

— Слушаю, — снова повторил тот же голос. Ситуация становилась всё больше похожей на трагикомедию. А ведь Юлька предупреждала, что с этой дамой не соскучишься. И, откровенно говоря, если бы он не волновался за саму Соколову, то обращаться к Жене не стал.

— Мне вообще-то ту Женю, что владелец данного номера, — уточнил Макс, разглядывая обстановку квартиры друга. Без Юлькиных вещей стало как-то… Неуютно, что ли? Словно эти женские мелочи, вроде губной помады, резинки для волос или ещё чего, делали помещение не таким безликим и даже живым.

Странно, ей богу.

Тем временем в трубке послышалась какая-то возня, пыхтение, звук удара, после чего он услышал уже знакомое:

— Привет. Чего надо?

— Юлька где?

— Какая Юлька? — Павлова притворилась, что и понятия не имеет о чём речь. Максим сделал вид, что поверил. Секунд на пять.

— Жень, я серьёзно. Где она? — Краснов прислонился плечом к стене, спрятав свободную руку в карман брюк. — У неё в ванной следы крови. Как думаешь, какие мысли приходят в голову, если их увидеть?

— Максим, подожди минутку, — девушка видимо куда-то вышла, попутно огрызнувшись на кого-то и только спустя минуты две, снова заговорила. — Она у друзей, Макс. Где точно — говорить не буду. Просто скажу, что с ней всё в порядке. Ударилась сильно, но это пройдёт.

— А вещи?

— Она сама попросила всё забрать, — Женя устало вздохнула. — Макс, Юлька уже не может. У неё просто не хватает сил терпеть. У всего есть свой предел. У её понимания и прощения тоже. Сам ведь знаешь, что она не сильная. Далеко не.

— Ты можешь попросить её позвонить мне, когда чуть успокоится? — Максим тихо вздохнул, чувствуя волну тревоги и горечи, поднимающуюся изнутри. Не смотря на то, что причин для беспокойства особых не было, избавиться от этих ощущений не представлялось возможным.

— Конечно, — легко согласилась Женя и снова на кого-то зашипела. Правда, разобрать слова не представлялось возможным. Чтобы разговор не достиг посторонних ушей, девушка зажала динамик рукой. Но всё же внимание Максу она вернула. — Слушай, ты не мог бы ящик в коридоре под зеркалом проверить. Просто Лиза утверждает, что Юлька оставила там одну бумажку. Очень важную бумажку.

— Хорошо. Я буду ждать звонка, — Краснов отключился и подошёл к зеркалу. Выдвинув ящик, обнаружил на самом верху небольшой, кусок бумаги. Вытащив его, развернул и с некоторым удивлением понял, что это направление на аборт. Пока что оно не было заполненным, только печать врача внизу и ничего больше: ни имени, ни фамилии.

Вот только от этого легче не стало, потому что коли для Юли это была очень важная бумажка, значит она действительно подумывает о таком развитии событий.

На душе стало по-настоящему мерзко. И обидно. До боли обидно, потому что остановить её, если она решилась, Макс не сможет. И хоть как-то помочь тоже. Остаётся надеяться, что Волков вовремя продерёт свои глаза и увидит, что творится вокруг него.

Только он собрался, было, убрать провокационную бумагу в карман, как дверь открылась, явив его взору хозяина квартиры. Очень недовольного тем, что он увидел.

Волков не стал размениваться на мелочи. Он задал тот единственный вопрос в данной ситуации, на который Максим не мог дать точного ответа:

— Где Юля?

Краснов, догадывающийся о том, что пока не стоит показывать собственную осведомлённость о положении дел, повторил вслед за ним так, что бы со стороны казалось, что спросили они одновременно.