Неидеальное свидание

Лотти: Я не так уж одарена, но сняла лифчик, надела самую тонкую футболку, и когда настала моя очередь исполнять песню Don’t Stop Believin, облила грудь водой и воспользовалась шансом. В тот вечер я стала богаче на тысячу долларов.

Хаксли: Что ты сделала с деньгами?

Лотти: Оплатила штрафы за парковку, которые накопились из-за того, что во время учебы в школе я ленилась и парковалась не там, где надо.

Хаксли: Не лучший способ потратить деньги.

Лотти: Они бы все равно пошли на оплату счетов.

Хаксли: Ты работала, пока училась?

Лотти: Это твой второй вопрос?

Хаксли: Да.

Лотти: Тогда да. Я работала официанткой в заведении, где подавали стейки. Зарабатывала хорошие деньги, но смены были длинными, клиенты – грубыми, и по крайней мере раз в неделю я возвращала стейк на кухню из-за того, что клиентам не нравилась степень прожарки. Но я подавала ужин богатым людям, и они хорошо платили. Вот почему я не утопаю в долгах. Ну, то есть ты…

Хаксли: Всего тридцать тысяч долларов студенческого кредита после окончания университета всего год назад? На самом деле это очень хорошо.

Лотти: Но когда у тебя ничего нет, тридцать тысяч – это очень много.

Хаксли: Я понял. Твой второй вопрос?

Лотти: В какую настольную игру ты любишь играть?

Хаксли: Нет такой.

Лотти: Скучный ответ. Должна же быть какая-нибудь настольная игра, которая тебе нравится.

Хаксли: Я не играю в настольные игры.

Лотти: Карточная игра.

Хаксли: «Уно»?

Лотти: Это вопрос или ответ?

Хаксли: Ответ. Это единственное, что я смог придумать. Время от времени Брейкер заставляет нас играть в «Уно» Attack. Это весело.

Лотти: О-о-о, я обожаю «Уно» Attack. Когда карты летят прямо в тебя, становится не так-то просто. Хороший ответ, Хаксли. Принимается.

Хаксли: Рад слышать. А теперь мне пора вернуться к работе.

Лотти: Увидимся за ужином.

* * *

– Ты специально попросил об этом? – спрашиваю я, когда Рейн выходит из столовой.

Хаксли выглядит особенно привлекательно в черной рубашке. Он кладет салфетку на колени, а затем тянется за домашним соусом с хреном.

– Из-за тебя мне захотелось поесть стейк. Надеюсь, тебе не придется отправлять свой обратно.

– Плут, – говорю я. Он выливает немного соуса на свой стейк, а затем передает соусницу мне. Наши пальцы соприкасаются, и по какой-то причине из-за прикосновения его теплой руки волна похоти проносится вверх по моей руке и прямо к сердцу. Откуда, черт возьми, это взялось?

Откашлявшись, я сообщаю:

– Выглядит хорошо. Картофель и… еще раз, что это за зеленые штуки?

– Брокколи.

Хаксли отвечает монотонно и коротко, что наводит меня только на одну мысль – если я хочу общаться так, как мы общались вчера, его нужно снова растормошить. Во время обмена сообщениями он кажется довольно открытым, но вживую снова напряжен. Хорошо, что я знаю, как заставить его снова стать собой.

– Брокколи выглядят как нечто из книги доктора Сьюза.

– Она вкусная.

– Что это на ней такое? – интересуюсь я, пытаясь понять, может ли он говорить не так односложно.

– Уксус с горчицей. – Хаксли разрезает свой стейк. Так, ну ладно…

Ломаю голову над тем, какой вопрос еще можно задать, когда он говорит:

– Сегодня, как и обещал, я связался с Дэйвом. Попросил о встрече, чтобы обсудить дела.

Вот черт, я забыла, что он собирался организовать встречу, хотя признался, что ему нужно больше времени, чтобы наладить неформальные отношения. Теперь чувствую себя виноватой. Прошлым вечером, когда я сказала, что устала, у меня был момент слабости. Я была расстроена, и вполне заслуженно, учитывая, насколько замкнутый человек мой фальшивый жених. Но вчера вечером это разочарование переросло в нечто другое – в признательность.

Признательность за то, что он расслабился и принял мою идею без недовольного взгляда или слова.

– Не нужно было звонить Дэйву, – ворчу я. – Просто вчера я была не в настроении. Не стоило говорить тебе, что я хочу все прекратить. – Поднимаю голову и смотрю на него. – Прости.

– Все нормально. Надо думать о бизнесе, – довольно сухо отвечает Хаксли. – Дэйв постарается найти время на этой неделе. Когда он назначит встречу, я скажу ему, что ты занята и не можешь встретиться с Элли.

– Хаксли, тебе не обязательно так делать. Я подписала контракт. Я могу пойти на шопинг с Элли.

Он смотрит на меня и строго говорит:

– Все в порядке.

А кажется иначе.

Судя по всему, разговор окончен. Только я подумала, что Хаксли начинает открываться мне, как он снова превращается в молчуна. Не уверена, пойму ли когда-нибудь эти перепады настроения или почему они случаются, ведь он не позволяет мне подойти достаточно близко, чтобы понять причины его поведения.

Но я думаю, что для него это всего лишь «бизнес»… верно?

Как же я устала от этого. Этого термина. Когда бизнес стал таким безличным? Когда моя мама начала свое дело в сфере клининга, еще до того, как ее наняли старшим менеджером на ее нынешнюю должность, она никогда не была такой равнодушной. Наоборот, старалась вести себя дружелюбнее. Это стало одной из причин, почему клиенты так любили ее, – потому что она заботилась о них, потому что она была на самом деле неравнодушной. Хотя, если честно, мамин бизнес был связан с обслуживанием клиентов, в то время как Хаксли занимается заключением сделок по приобретениям.