Неидеальные. Откровения о любви

— Почему же малодушие. Ты не бросил беременную невесту. Поступок, — заметила сухо.

— Прямо герой! — его тон далек от прямого значения слова.

— Что случилось с ребенком? — спросила раньше, чем подумала. Возможно, эта рана еще болит…

Дима смотрел на меня с минуту, потом пожал плечами.

— Выкидыш. У нас что-то там с резусом-фактором. У меня…

— Отрицательный, я знаю.

Небесный кивнул.

— Из-за меня не прижился плод. Резус-конфликт.

— Причем тут ты? — удивилась я. — У резус-положительной женщины и резус-отрицательного малыша не могло быть конфликта. Только наоборот. Я знаю, проходила это с Катей: я отрицательная, она положительная.

Не то чтобы хотела облегчить груз вины и ответственности, но это правда. Я не врач, но слишком много информации изучала и разговаривала с докторами.

— Я не знал, — задумчиво нахмурился. — Этим вопросом занималась Ира. Я много работал… — и отвернулся к окну.

— Как она отнеслась к нашему родству? — свернула разговор с одной болезненной тему на другую. Я догадывалась, но хотела знать точно.

— В клочья, — коротко ответил Дима. Я громко сглотнула. Для нас обеих это сущий кошмар. — Как и ты.

— Я не хочу иметь ничего общего с Савицким, — произнесла уверенно. — Ты можешь помочь мне? Без условий и выгоды?

Я воспользовалась советом матери. Да, мне было важно, способен ли Дима сделать что-то бескорыстно? Не принуждая и не требуя взамен преференций?

— Я поговорю с ним, но, подозреваю, что легко не будет. Герман Львович такой же настырный, как и мой отец.

— Твой тоже не самый приятный человек? — мне было интересно. Я ведь мало знала о Небесном.

— Если сравнивать Германа с моим отцом, то твой выигрывает. Савицкий предвзято относиться к женщинам. Мой в принципе всех презирает, а кого не презирает, терпит. Вроде меня. Выбора у него нет. Единственное, чем дорожил — его величие в этом мире.

Мы оба замолчали. Я кожей ощутила, что пора уходить. Напряжение, которое всегда между нами было стоило оказаться рядом, нарастало с каждой секундой. Я не знала, что это. Почему только с ним. Наверное, те самые феромоны или сексуальная совместимость. Словами это сложно объяснить. Телами мы понимали друг друга лучше…

— Алена… — заговорил хрипло, — переезжай с мамой и детьми в дом. Я передал твоему адвокату дарственную и ключи. Туда без твоего ведома никто не сунется. Я все устрою.

— Небесный, ты в своем репертуаре! — фыркнула зло. — Я не буду жить с тобой!

— Я понял. Я снимаю то дурацкое предложение. Никаких условий. Пусть будет мой подарок тебе.

— Я подумаю, — схватилась за ручку двери.

— Ален, но я хочу попробовать завоевать тебя. Дай мне три месяца. Если не выйдет…

Я громко цокнула и хлопнула дверью. Небесный себе не изменял! Не может без условий!

Глава 39

Алена

Мы с мамой пару дней обсуждали планы по застопорившемуся ремонту и возможности переезда, пока он будет идти. Я кратко передала разговор с Димой. У меня на руках были ключи и дарственная на дом в Сколково. Алексей, мой адвокат, все изучил и заверил, что за чистоту сделки ручается: никаких подводных камней и мутных схем. Коттедж действительно принадлежал мне.

Я сопротивлялась доводам мамы, что вариант интересный и вообще пока дают нужно брать. Вроде как моя принципиальность никому не нужна. После встречи с Савицким она стала как-то жестче. Меня поддерживала полностью в нежелании иметь с новоявленным отцом что-либо общее. Относительно Димы была не столь категорична, но и не пыталась склонить в его сторону. В отношении его материального долга и помощи с детьми была достаточно тверда: если у него есть ресурс и желание, почему нет?! Пусть помогает! Мама считала, что я должна думать о детях: если Небесный такой щедрый, если сам предлагает, то зачем отказываться? У мужчин такие порывы часто недолгие, поэтому нужно пользоваться моментом. Практично. Возможно, в чем-то она права.

Мы с ней решили, как минимум прокатиться в Сколково и посмотреть, а там уж подумаем.

В пятницу утром, проводив Катю в садик, втроем отправились по адресу, указанному в документах. Доехали относительно быстро, с учетом пятничных утренних пробок вообще красота. Они скромные в сравнении с вечерними, естественно, но тем не менее. Я остановилась у симпатичных, причудливо выкованных ворот, увитых буйным зеленым плющом. Посмотрела на связку ключей и нажала на кнопку брелока — ворота медленно начали расходиться. Остановилась у спуска, ведущего, очевидно, в гараж и заглушила мотор.

— Приехали… — обернувшись, проговорила. Мама уже отстегивала Кирюшу. Мы оказались во дворе: я окинула взглядом зеленый ландшафт и дом, устроившийся в окружении высоких сосен и пушистых елей. Ухоженная территория с клумбами и выложенные брусчаткой дорожками, небольшая, но приятная глазу.

— Кирюша, не убегай! — кинулась за этим юным исследователем-натуралистом. — Пойдем, посмотрим домик? — предложила и поманила упаковкой мармелада. Да, подкуп, но иначе с детьми не получалось. Кирилл — шкодник. Ох, чувствую, старше станет, бандитом будет!

Мама взяла его за руку, а я, поднявшись на крыльцо, вставила ключ в замочную скважину. Мне нравилась отделка снаружи: не пафосный дворец, а уютный коттедж из светлого камня, дерева и стекла. Переступила порог, оказавшись в просторном коридоре с полностью укомплектованной прихожей-гардеробной.

Здесь было много света, пространства и пахло свежей елкой. Для июня необычно, но приятно. Прошла в гостиную, большую, с высокими потолками и полностью витражной стеной, пораженно выдохнула, остановив взгляд на роскошном черном рояле «Стейнвей». Приблизилась и с благоговением провела по глянцевой крышке. Откинула клап и кончиками пальцев провела по упругим клавишам: приятное сопротивление и мягкость звучания. Сочная мелодия поплыла в воздухе, завораживая, лаская, вызывая улыбку блаженства. Это просто эстетический оргазм. Я представить не могла, что когда-нибудь смогу сыграть на этом чуде клавишного искусства. Это не инструмент, это легенда, чудо и драгоценность в одном флаконе!

— Здесь такая кухня! — ошеломленно улыбалась мама. — Мне б такую!

Я захлопнула клап и пожала плечами.

— Так живи здесь.

Она смущенно осмотрелась и покачала головой. Отрицательно.

— Ален, ты молодая, тебе свое гнездо вить нужно. Ну не будешь же до старости с мамой жить, ну!

— Ты что, выселяешь нас? — шутливо поинтересовалась.

Квартира действительно принадлежала в большей степени моей матери, хотя оформлена на нас обеих в равных долях. Честно, я так привыкла к нашей жизни вчетвером, что даже не думала о времени, когда у меня начнется какая-то другая жизнь. Мне ведь всего двадцать шесть: все может быть и даже мое замужество. Я не стремилась, но и не отрицала институт брака полностью.

— Поживем здесь, а ремонт закончится, вернусь к нам в квартиру. Буду приезжать к тебе, помогать, а вечером домой. Не хочу мешать…

— Мам! — протянула предупреждающе. Ясно. Сватает меня. Думает, что скоро у меня появится мужчина. Небесный, естественно. — Мне и детям ты не мешаешь. А больше в нашей семье никого нет.

— Ох, Алена…

— А куда это дверь ведет? — попыталась переключить маму с моей личной жизни на осмотр дома. Я взяла сына на руки, выдирая изо рта пушистую декоративную шкуру (похоже, он решил поиграть в песика, мда), и мы втроем через коридор подошли к двери. На ней стояла защита от детей. Я повернула замок и толкнула ее.