Неидеальные. Откровения о любви

— Тебе понравилось? — Катя первая бросилась ко мне. Я подхватил ее на руки и довольно улыбнулся, когда обняла за шею.

— Па пиёл! Па! — Кирилл в точности копировал сестру и пытался ползти по моей ноге вверх. Алена буквально придавливала взглядом, пробивала до нутра. Предупреждала невербально, что если дети будут страдать и плакать из-за меня — убьет с особой жестокостью.

— Привет, Кирка, — подтянул его и усадил на вторую руку. Тяжелые деточки! — Понравилось, — ответил Кате. — Ты молодец, — и снова на Алену взглянул. — А мама просто звезда… — пытался взглядом показать, что в сердце происходило. Как же я соскучился. Мучение. Сплошное мучение. Заслуженное, согласен. Но кто ж из приговоренных не мечтал о помиловании?! Или хотя бы амнистии.

— Давайте, ужинать, — позвала Нелли Владимировна.

— Без меня сегодня, — Алена поднялась. — У меня встреча, — поцеловала мелких и на мать посмотрела: — Завтра в одиннадцать собеседование с няней, — напомнила, выразительно стрельнув в нее глазами.

Я отнес детей в столовую и поинтересовался у будущей тещей (надеюсь!), что у них за терки, чувствовалось напряжение.

— Ой, Дима! — недовольно махнула. — Аленушке в голову взбрело, что я не справляюсь! Что мне помощь нужна. А мне не нужна!

— Нелли Владимировна, поверьте мне как руководителю: нужно уметь делегировать. Вам беречь себя нужно, лишняя пара рук и глаз не повредит.

— И ты туда же, — пробурчала и суп по тарелка разливать принялась. — Ты же первое будешь? Рассольник у нас.

— Буду, только руки помою и переоденусь.

Я поднялся наверх: мне была выделена гостевая спальня, но в ней ни разу не оставался, только кое-какие вещи разложил, чтобы удобно было с мелкими возиться, когда приезжал.

До своей комнаты не дошел, к Алене свернул. Дверь приоткрыта, яркий свет заливал коридор — я не выдержал, вошел. Остановился в центре, окидывая стройную фигуру жадным взглядом.

Хороша, как же хороша чертовка. Самая красивая женщина на свете! Она наряжалась и готовилась, но не для меня. Красивое платье, бледно-розового цвета, полностью закрытое, до самых икр, но обтягивало так возмутительно, что трусы с лифчиком вряд ли поместились!

Мой член моментально отреагировал, поднимая свирепую и очень голодную голову. А когда Алена повернулась, и я отчетливо заметил очертания сосков под тонкой тканью. Хрен встал, как гордый парус. И такой же одинокий.

— Чего тебе? — ровно поинтересовалась и, перекинув густые локоны на другое плечо, нанесла каплю духов за ушко и на запястье.

— Куда собираешься? — произнес хрипло, совершенно не скрывая, что у меня стоит. Пусть смотрит, до чего довела! И она видела, но никак не реагировала. Хоть бы глаза отвела или зарумянилась стыдливо. Ага, как же!

— На ужин.

— С кем, не скажешь?

— Почему не скажу? — тряхнула волосами, взбивая пушистое медное облако. — С мужчиной, — взяла сумочку и пошла к выходу. — Уложи детей спать, папочка, — и по-сестрински похлопала по плечу. У меня упало забрало! Резко выкинул руки и прижал к себе, ягодицами насаживая на исстрадавшийся член. Было так мучительно приятно, что готов кончить в трусы, как малолетний девственник!

— Пусти, мерзавец! — прошипела Алена, вырываясь.

— Отпущу, только проверю кое-что, — и запустил руку ей между ног: бедро бархатное погладил и промежности коснулся. В трусах. Ну слава богу! А какая горячая и влажная, утонуть в смазке можно. Тоже хочет. Течет ведь! Только сейчас эта дикая и полная страсти женщина уедет к другому, а я? Я?!

— Удовлетворен разведкой? — спросила насмешливо. Я только шумно сглотнул и убрал руки. Алена поправила платье повернулась и… въебала мне тяжелую пощечину. — Уложи детей и проваливай. В моем доме меня не будут лапать, ясно? — резко развернулась и вышла. Я завыл. Если бы рядом были псы, то они бы мне подпевали так же тоскливо.

Я смотрел, как Алена убегала от меня в ночь. Вот она рядом, но я не мог остановить ее. Она другая. Эту не принудить и не напугать. И я не хотел больше. Хотел, чтобы сама пришла. Желала. Стремилась. Любила.

Но мой максимум — трусами по морде, прощальный подарок. Пиздец! Ушла еще и без трусов! Теперь точно никуда не уйду, ждать буду!

Кирилл уснул быстро, а Катя просила читать сказки почти до одиннадцати ночи.

— Эта последняя глава, — предупредил подчеркнуто строго. — Мама нас убьет. — Мелкая только хихикала. — Ловушка, — прочитал название главы и принялся узнавать, как некая Конни и детективы расследовали кражу в школе…

Когда Катя наконец уснула, спустился в гостиную и принялся ждать. Где же моя сероглазая, где… Точнее, с кем?..

Глава 42

Алена

Вышла из комнаты с грацией королевы и спокойствием удава. Знала, что смотрит. Чувствовала взгляд Небесного. По позвоночнику горячей искрой полз, спускаясь ниже, в запретную для него зону. Черт, нужно было снять трусы или… Я развернулась, насмешливо подмигнула мрачной туче, Дмитрию Александровичу и, ловко стащив гладкие белые трусики, швырнула в него.

— Не скучай, — бросила в ошеломленное лицо и пулей слетела на первый этаж. Вскинула голову, не удержалась, хотела насладиться триумфом.

— Сучка, — одними губами прошептал Небесный, комкая в кулаке светлую ткань.

— Гав-гав, — подразнила я, ни капли не обидевшись. Мне было достаточно мучительного неудовлетворения и обреченной злости в тяжелом взгляде. Сладко, ох сладко!

— Мама, ты играешь в собачку? — из столовой выбежала Катюша.

— Я нет, а вот дядя Дима играет в сторожевого пса. Поиграй с ним, — поцеловала дочь в волосы и выпорхнула в светлую летнюю ночь.

Жестоко я с ним? Да, возможно. Но почему нет?! Небесный ведь был жесток со мной! Не заботился о моих чувствах! Почему я должна быть другой?! Я устала быть принимающей и уступающей! Не буду прогибаться под чужие желания и силу!

Я даже научилась получать странное наслаждение и изощренное удовлетворение от муки на его лице и рвущегося наружу страдания. Мне было не жаль его. Дима — мужчина: плюнет и разотрет, если устанет быть мальчиком для битья. А если нет… Посмотрим. Да, я многому научилась и многое переняла у мужчин. У Небесного в том числе.

Я села в такси и отвернулась к окну. Вспомнился разговор со Стасом: ночь, качели и его откровенность. У него совсем иная философия отношений. Не плохая и нехорошая, просто другая, неподходящая для всех, в том числе и для меня…

— Почему ты развелся? — спросила впервые за два года знакомства. Мне было интересно, почему мужчины уходят. Такие мужчины: приятные, терпеливые, заботливые. Привлекательные внешне и не уродливые внутри. Не бабники и моральные садисты. У Стаса ведь сын рос, а он ушел. Да, именно он ушел, потому что семья осталась, но его в ней больше не было. Что случилось: разлюбили, надоели, встретили кого-то другого?