Неидеальные. Откровения о любви

Господи, что за святая простота! Этому человеку никто не нужен. На всех насрать, кроме своего ребенка. Детища! И это совсем не я. Это «Теско»! После того, как отец обидел Алену, оборвал с ним контакты полностью. Только по бизнесу через посредников. Все.

— Да ты ему даже на хуй больше не нужна. Он тебя первый придушит, если узнает, что работала против интересов компании.

Кристина сглотнула и нервно обернулась.

— Я ничего такого не делала. Просто оценила перспективы и помогла сделке состояться. Она ведь удачная. Вы знаете! Все остались в выигрыше!

— Разин перекупил тебя?

Она бросила на меня полный смятение взгляд. Да неужели! Влюбилась, что ли! Ничего себе!

— Не понимаю, — нахмурился я. — А нахрена передо мной жопой крутила?

Странное желание угодить мужчине, стараясь запрыгнуть на член другого. Кристина как раз пилоткой вокруг меня крутить начала, когда сделка с французами в разработку пошла.

— Он попросил, — бросила сквозь зубы. — Хотел, чтобы тебя соблазнила. Любовницей стала. Говорил, что в постели мужик все секреты расскажет…

Логично. Я и сам когда-то придерживался этого мнения. Но сомневаюсь, что Ярослав только этим руководствовался. К Алене дорогу расчищал! Мудила!

— Ты уволена, — я отпустил ее, пряча руки в карманы. — Если больше не увижу тебя, то отпущу по-доброму. Замаячишь на горизонте, сделаю так, что в Москве ни одна приличная компания не возьмет на работу.

— Ярослав Игоревич возьмет! — заявила, но весьма неуверенно Кристина. Я только рассмеялся. Ну и дура. У Разина свой интерес. Шлюхи его мало волновали. Их максимум — ниже его пояса находиться, а вот Алена… Здесь другое: между ними связь иного толка, но помимо нее есть еще чисто мужской интерес, плюс мне нагадить. Это у нас взаимное.

— Не успел влиться в бизнес, уже сотрудниц таскаешь? — набрал Разина. Нам теперь приходилось общаться. Нечасто, но бывало.

— И тебе здравствуй, Дмитрий Александрович.

— Шлюх своих не подсылай. Со мной без вариантов вообще. И от Алены держись подальше.

Слышал от мелкой, что некий дядя Ярослав у нее появился. Уверен, что Алена к себе, как к женщине, его не подпускала. Пока. Кто знает, как дальше сложится. По-христиански я обязан желать любимой счастье, но не хочу! Я не настолько верующий. А этому сомнительному субъекту не доверял в принципе.

— Тебя забыл спросить, — саркастично огрызнулся Разин. — Ты вроде как послан на три веселых буквы. Вот и иди на хуй, — и добавил для вежливости: — Пожалуйста.

— И тебе туда же и без смазки, — завершил разговор и устало откинулся на спинку кресла. Вот и поговорили.

Гандон. Даже мысли допускать не хочу, что Алена с ним останется. Он не достоин ее! Я как бы тоже, но… Я люблю ее. Всегда любить буду, даже если больше никогда не подпустит к себе.

В среду мы напряженно ждали известий относительно завещания Германа Львовича. Алена вскользь обронила, когда вечером приехал, что с ней связались адвокаты. Я не удивлен. Алена — дочь и законный представитель интересов внуков Савицкого. Единственных. Это весомый аргумент. Мне, как отцу Кирилла, тоже звонили, но я дал согласие, что его будет представлять мать. Зачем я там? Лишний раз триггерить Алену? Там ведь и Ирка будет. Дурных ассоциаций не избежать. У меня в принципе стойкое желание проехаться по ней машиной, чтобы в пыль, в порошок! Я едва сдерживался с искушением грохнуть ее.

— Есть новости? — спросил, когда поступил звонок от юриста, представлявшего интересы компании на оглашении воли покойного. Я выслушал его спокойно. Хм… Новости были. Интересные…

Глава 53

Алена

Мы с Алексеем, моим адвокатом, приехали к зданию солидной адвокатской коллегии за десять минут до начала оглашения. Я чувствовала себя странно: все это казалось какой-то игрой, фильмом, чужой жизнью. Ну где я, а где адвокаты, предполагаемое наследство и родство с московскими столпами общества?! Моя жизнь круто изменилась с появлением в ней Димы. Оглядываясь, удивлялась, какой путь прошла. Хотела бы я изменить настоящее? Что-то да, что-то нет. Как жила бы сейчас без него? Если бы не встретились в принципе? Не знаю. Вероятно, спокойнее. Но была бы счастлива? Я же люблю его. Просто люблю. Вопреки всему и всем. Я ведь никогда не любила мужчину, просто не могла. Слишком часто становилась объектом их сиюминутных желаний и звериного права сильного. А его полюбила. Несмотря ни на что. Что же это, если не судьба?

— Прошу, — Леша открыл передо мной дверь и ободряюще улыбнулся. Когда-то Стас шутливо наказал ему беречь и защищать меня. Алексей выполнял просьбу друга с достоинством. Мы хоть и перестали со Стасом поддерживать любовные отношения, но иногда созванивались, разговаривали, даже встречались. Он мой друг. Первый друг-мужчина.

В приличном по размерам кабинете уже собрались претенденты на наследство. Я, если честно, слабо понимала, для чего здесь. Мы с Германом и не общались толком. Я была резкой и грубой, отцом не признавала. Ни на что не претендовала. Да и вряд ли он сильно уж пылал отцовскими чувствами.

Присела на одно из свободных мест: дорогое и жутко неудобное кресло — казалось, что кол проглотила. Я привыкла держать спину и имела красивую осанку, но навязывание любого толка вызывало инстинктивный протест. Невозможно расслабиться! Совершенно не располагающая обстановка, не вернусь сюда никогда!

— Что же, — душеприказчик Савицкого обвел нас любезным взглядом, — все заинтересованные лица присутствуют. Начнем.

Пока адвокат представлялся и предъявлял справки, что действует от лица покойного на основании законной воли, я перевела взгляд на Иру. Она сидела, закинув ногу на ногу, и задумчиво вертела в руках телефон. Выглядела хорошо и одета по случаю, но ни скорби, ни траура в ее облике не наблюдалось. В моем тоже, поэтому не осуждала. Я за другое надавала бы ей по холеной морде. В моем телефоне до сих пор хранилась та переписка: компрометирующие снимки, едкие замечания, вредные советы. Ира мстила мне, Диме, возможно даже, самой себе, ведь грязная игра никому не делала чести. И она это понимала. Да, в случившемся виноват Небесный: темперамент, ревность и чертово рыцарство подкинули хреновых приключений его заднице. Но Ира виновата больше. Или мне просто хотелось так думать. Да, я все же слишком женщина: виню соперницу, а не мужчину.

Ира, очевидно почувствовав мой взгляд, повернулась. Ни торжества, ни злорадства я не заметила. Кажется, ей было все равно. Добилась желаемого и отпустила ситуацию. Гештальт закрыла. Эгоистичная сука. Это даже не оскорбления. Факт.

Началось оглашение завещания: Ира отвела от меня глаза; я тоже попыталась сконцентрироваться. Сначала были формальности и перечисления благ, накопленных Савицким, потом объявление воли:

— Все движимое и недвижимое имущество, включая банковские счета, депозитные ячейки, драгоценные металлы и драгоценные минералы, ценные бумаги, кроме акций ОАО «Теско», завещаю в равных долях моим дочерям: Савицкой Ирина Германовне…

Хм, поменяла фамилию на девичью, — успела отметить про себя, особо не вслушиваясь. Я потеряла нить повествования на очередном земельном участке за границей.

— И Романовой Алене Владимировне.

Что?! Мне?! Но разве это возможно?! Я даже не дочь ему по закону! Повернулась к Леше и непонимающе округлила глаза? Это вообще, законно? Уверена, Ира оспорит завещание. Мне как-то даже все равно. Не бедствую, а владычицей морской никогда быть не хотела.

— Акции ОАО «Теско», — продолжал адвокат, — в размере двадцати процентов от контрольного пакета отходят моей дочери Романовой Алене Владимировне.

Я только рот открыла. Больше не было эмоций. На Иру, правда, взгляд бросила. Ждала реакции. Она, как ни странно, была занята перепиской в телефоне и слабо улыбалась.

Я пила кофе в просторном холле, пока мой адвокат разбирался с нюансами. Внутри раздрай и полное непонимание. Я не хотела этого, не стремилась, не просила, но это случилось, и я в растрепанных чувствах. Зачем Герман сделал это? Для чего? Компенсировать, что маму бросил? Что больше двадцати пяти лет даже мысли не допустил, что где-то там в большой Москве есть девочка, которой он очень нужен? Был нужен, естественно. Потом эта девочка выросла и возненавидела сам образ отца. Потеряла веру, что мужчина в принципе способен брать на себя ответственность за других. Именно Дима доказал, что папа — этот не пустой звук, не просто запись в свидетельстве, не сперматозоид в конце концов! Я видела это своими глазами каждый день. Дима в равной степени любил Катю и Кирилла.