Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– Нет, галоши, – капризно возражала Катюша.

– Мокроступы!

– Кроссовки!

– Мокроступы!

– Босоножки!

– Ах так! Тогда я уйду, – заявила Гуля и стала колотить в дверь аудитории, крича почему-то хриплым басом: «Откройте!»

– Сейчас-сейчас, – пробормотал Сергей во сне и повернулся на другой бок. Но настырная Гуля все колотила, а бас становился все громче, и Сергей проснулся.

Дверь его квартиры сотрясалась от ударов вполне наяву. Пытаясь понять, как Гуля попала в пятидесятые, польщенный Сергей встал с дивана и, шатаясь спросонья, пошел открывать дверь. «Умница какая, – думал он, нащупывая задвижку. – Нашла меня! Прямо коня на скаку… ой, какая гадость!» – уже вслух сказал он. Перед ним в сдвинутых на затылок шапках стояли вспотевшие Савченко с Козловым. Они по инерции рванули было вперед, полные рвения обыскивать квартиру в поисках объекта. Однако искомый объект стоял перед ними и сонным голосом осведомлялся, где Гуля.

– Какая Гуля? – подозрительно спросил запыхавшийся Козлов.

Сергей окончательно проснулся и посмотрел на часы. Половина четвертого. Сыщики, значит, забеспокоились, что упустили его и он ускользнул на вокзал.

«А я вот дома, – злорадно думал он. – Вот посоображайте-ка теперь, кто едет в Казань». Однако долго соображать сыщикам не хотелось. Они упорно желали знать, кто такая Гуля и где она находится в настоящий момент – не на пути ли на автовокзал? Сергей сокрушенно вздохнул. Интересно, подумал он, как бы выкрутился Штирлиц? Хотя Штирлиц – это, кажется, из другой оперы.

– Мы все равно ее найдем, – предупредил Савченко.

– Кого?

– Эту вашу Гулю.

– Зачем? – спросил Сергей.

– Запирательства не помогут! – хором сказали сыщики, вытирая пот со лба и размазывая прилипшие ко лбу волосы.

Однако воспоминание о доблестном разведчике Штирлице уже вдохновило Сергея.

– Гуля – мой товарищ по партии, – сказал он. – Она из московской организации.

– Из московской? – ехидно переспросил Козлов. – А что же ты ее ждал?

– Мне приснилось, – внушительно сказал Сергей, – как она объясняет мне полемику Ленина с Каутским. – Он от души надеялся, что Барсов оценит этот его ход.

Во всяком случае, Савченко с Козловым его оценили. Их тоскующие глаза устремились в потолок, а фигуры приняли то, что, по их мнению, было независимой позой.

– Что такое? – подозрительно спросил Сергей. – Вам незнакома суть их разногласий?

– Э-э-э… А вы... – начал было Савченко.

– Плохо в наших органах еще поставлена просветительская работа, – перебил его Сергей, сокрушенно качая головой. – Я думаю, надо поставить в известность товарища Гулю.

– У нас хорошо поставлена просветительская работа, – сказал Козлов. – Не надо ставить в известность товарища Гулю.

– А то я могу пригласить товарищей, – предложил Сергей. – Политинформации, политучеба…

Савченко с Козловым затравленно переглянулись.

– Мы обсуждали… на политинформации… про товарища Каутского.

– Каутский нам не товарищ! – строго ответствовал Сергей.

– Да-да! – поспешно сказал Савченко. – Тамбовский волк ему товарищ. А нам товарищ – Ленин. Владимир Ильич.

– И Сталин, – добавил Козлов. – Иосиф…

– Виссарионович, – закончил за него Сергей и направил указательный палец ему в грудь, как бы предупреждая, что не стоит упоминать имя идола всуе.

Сыщики молча топтались у порога.

Они должны были проследить, что объект отбыл на автовокзал, сел на автобус, и потом доложить, чтобы передать его казанским товарищам с рук на руки. Однако объект не желал помогать им действовать согласно полученной инструкции и злостно сидел дома.

Задавать дальнейшие вопросы было опасно – бывшая шпана, которая с удовольствием работала кулаками, совсем не дружила с головой. Впрочем, этого от них никто и не требовал. Поэтому перспектива загреметь на политзанятия по наводке странного товарища из Москвы навевала на них панический ужас и желание срочно отбыть в дальнейшее пространство.

Судя по заспанному виду, на вокзал объект не собирался. Поэтому, что делать дальше, Савченко и Козлов категорически не знали.

– Ну что, орлы? – поинтересовался Сергей. – Вы тут у меня на постой расположились?

«Орлы» задумчиво устремили взгляды вдаль. Даль открывала им желтый кусок мягкого дивана с брошенной на него книгой. Она, эта теплая даль, манила гораздо сильнее, чем заснеженный январь за окном, который проморозил их до позвоночного столба.

– Ну давайте, вперед, в отдел, читать первоисточники, – подталкивал их к выходу Сергей. Орлы вздрогнули и дружно вышли из задумчивости и из квартиры № 7.

– Четвертый том полного собрания сочинений, – кричал им вслед Сергей. – Каутский нам – не товарищ!

Сыщики прибавили шагу и выскочили из дома.

XI

Взглянув на часы, Сергей решил убить еще час и совершить экскурсию по дому, осчастливив тех соседей, которые еще не имели чести его знать, знакомством с собой.

Вдыхая в себя запах стирального мыла, – кто-то затеял стирку, – он стал спускаться по лестнице, ведя ладонью по широченным деревянным перилам. Налево от лестницы, судя по запаху, был туалет, а направо, почти напротив, – распахнутая дверь в квартиру. Эта квартира была намного меньше и проще его квартиры – комната всего одна, но начиналась квартира с кухни, которая отделялась от комнаты большой печкой. Рядом с этой печкой на двух массивных табуретках с облезлой краской стояла цинковая детская ванночка. Женщина в выцветшем ситцевом платье стирала, поставив в ванночку металлическую стиральную доску в деревянной раме и возя по ней бельем. Рядом с ванночкой лежал большой кусок черного стирального мыла. Сергей поморщился: запах мыла был, на его вкус, уж слишком резким.

Услышав скрип ступенек, женщина оглянулась. Сергей остановился, предоставляя ей возможность себя рассмотреть. Однако если женщина и была в восхищении от его узких джинсов, клетчатой рубашки и жилетки с карманами, она очень искусно это скрыла. Во всяком случае, у Сергея было впечатление, что она посмотрела на него с большим неодобрением, перед тем как резко захлопнуть дверь. Пожав плечами, он пошел дальше по коридору, рассматривая двери – они были по обе стороны. Он вдруг почувствовал, что замерзает. В неотапливаемом коридоре было не просто холодно, а морозно. Его обогнал какой-то человек – видимо, возвращался из туалета. На нем были широченные брюки с ремнем. И рубашка, и серый шерстяной жилет, надетый поверх нее, были заправлены внутрь. Сергей зачарованно посмотрел на его прическу. Она представляла собой как бы множество торчащих вертикально вверх спиральных антенн, как у инопланетян. Черные антенны тесно переплелись между собой, им было тесно на голове, и они боролись за место под солнцем, вытесняя друг друга вбок и вперед, на лоб. Человек с антеннами замедлил шаг и с любопытством уставился на Сергея.

– Не холодно? – дружелюбно осведомился он.

– Да вот, не рассчитал, – рассмеялся Сергей. – Я еще не успел рассмотреть дом. Любопытно, знаете ли…

– Конечно, – немедленно согласился незнакомец. – Надо же знать, где живешь. А вы наш новый сосед?

Сергей кивнул и протянул руку.

– Сергей, – представился он. – Бахметьев.

Человек с антеннами протянутую руку энергично пожал.

– Смышляев Коля.

– Очень приятно, – сказали они оба хором.

Коля Смышляев гостеприимно распахнул дверь в свою квартиру и осведомился, что Сергей преподает.

«Как же они тут все повернуты на работе, – с тоской подумал Сергей. – Сейчас спросит, где воевал!»

Он не ошибся. Торопливо рассказывая заготовленную версию, он осмотрелся. У стены сбоку стояла широкая кровать с железными спинками. На побеленной стене на длинном ремешке из натуральной кожи висел фотоаппарат. Сергей узнал его – у деда оставался такой же со времен его молодости. Чехол привинчивался к донышку фотоаппарата широким винтом. Дед до сих пор пользовался им, и в ответ на попытки подсунуть ему современные шедевры с кучей прибамбасов он с гордостью показывал старенькую «Смену». Он говорил, что им можно гвоздь забить и ему ничего не будет. С этим было трудно спорить – пластмассовые корпуса справлялись с гвоздями несколько хуже.