Неистощимость

— По рукам.

Но она не была уверена, что Йен соблюдет уговор со своей стороны.

— Мойра, тебе известно о многомировой интерпретации?

— Ты уже упоминал ее. — Подыгрывай ему, подумала она. Продолжай говорить. — Что-то квантовое, да? Параллельные миры и так далее?

— Типа того. Идея вот какая: каждый раз, когда во Вселенной имеет место взаимодействие — каждый раз при столкновении частиц Вселенная расщепляется на столько различных версий, сколько исходов может быть у события.

Мойре вспомнились долгие разговоры в пабе перед закрытием.

— Думаю, уразумела.

— Разумеется, мы наблюдаем лишь один из множества вероятных исходов. Если в лаборатории проводится опыт, для которого допустимы равновероятные результаты A и B, мы зарегистрируем либо A, либо B, но не оба сразу. В действительности же Вселенная в этой точке расщепляется, и наши двойники в другом мире наблюдают иной исход опыта.

— Это вроде тех котов, про которых ты обожаешь рассказывать, — заметила Мойра.

Йен просиял, явно обрадованный ее реакцией.

— Да. Можно поместить кота в ящик с источником радиации и счетчиком Гейгера, соединенным с ампулой ядовитого газа. Если радиоактивное вещество испускает частицу, а за любой период времени вероятность этого пятьдесят на пятьдесят, то ампула разбивается, из нее вылетает газ, и котик становится экс-котиком.

— А потом ты открываешь ящик.

Йен пригубил кофе: мерзкие комочки прокисших сливок ему явно не мешали.

— В одной вселенной мы бы обнаружили мертвого кота. В другой же источник радиации не сработал. Ты же помнишь, пятьдесят на пятьдесят. Существует наша ветвь мультиверсума, где этого не случилось. И кот по-прежнему жив.

Мойре стало ясно, что Йен подбирается к моменту своего откровения.

— Ну ладно, — согласилась она.

— А теперь хитрость. Что произойдет, если мы возьмем того же самого кота — нальем ему сначала молочка и «вискасом» накормим, конечно… а потом засунем обратно в ящик. И повторим эксперимент. Результат прежний: кот не мертв. Что скажешь?

— Скажу, что Королевское общество защиты животных с тебя шкуру сдерет, если узнает.

— А кроме этого?

— Не знаю. Наверное, ты оказался в той ветви, где радиоактивного распада не случилось, ну правильно?

— Да, — сказал Йен. — Однако поразмысли, что это означает: переключение на ветвь, где распада не произошло, уже повторное. Проведем эксперимент снова: результат идентичен. И еще раз, и еще. Ты продолжаешь, но всякий раз убить гребаного кота оказывается невозможно.

Мойра подняла палец.

— Только потому, что ты подразумеваешь: кот обязательно останется жив. Но если бы я проводила такой эксперимент — без счетчиков Гейгера и прочего, просто монетку бы бросала, — на самом деле все бы пошло иначе, не так ли? Возможно, кот не погибнет сразу, но после двух-трех прогонов эксперимента — наверняка.

— Но суть в том, что каждый раз, когда ты убиваешь кота, отделяется твой аналог, другая Мойра, которая этого не совершила.

— После одного-двух? Быть может. Но если я снова и снова буду обнаруживать кота невредимым, то заподозрю неладное со схемой эксперимента. Йен, это не так работает. Нельзя, чтоб одни орлы выпадали, рано или поздно появится решка. Если сейчас найду в кармане фунтовую монетку, покажу…

— Нет, — вежливо возразил Йен. — Рано или поздно одна из вас выбросит решку. Но у другой выпадет орел. Так и будет продолжаться. Как ни маловероятно это покажется, а всегда найдется твой аналог, Мойра, которой ни за какие коврижки не удастся уничтожить кота.

— Чушь.

— Нет. Просто такое событие чрезвычайно маловероятно. Это не значит, что упомянутая мной версия Мойры не существует, это просто означает, что вероятность твоей тождественности ей крайне мала. Это как стать королевой. Кто-то должен, хотя личные шансы крайне малы. Тебе не приходило в голову, как себя чувствует Ее Величество по утрам, просыпаясь для нового дня? Блин, да она наверняка думает: я же королева, я королева, мать вашу растак!

— Наверное, она с этим уже свыклась.

— Но мой аргумент остается справедливым. Логически рассуждая, всегда найдется двойник, Мойра, которая снова и снова будет обнаруживать себя во вселенной, где кот не погиб. Возможно, ей это покажется странным: она оглянется на череду проведенных экспериментов и удивится, что именно она избрана, именно ей не удается уничтожить кота. Но, если отнестись серьезно ко многомировой интерпретации, поневоле приходишь к выводу, что кто-нибудь обязан этого не суметь — погубить кота. А когда кот наконец погибает от ее руки, она будет знать, что в другой вселенной кто-то еще — очередная ее версия — в который раз не сумела его убить. Так оно и продолжается.

— Вечно?

— Вечно.

Они посидели молча несколько мгновений. Мойра снова задумалась о телефоне и револьвере. Если Йен его отключил, насколько тяжелая задача — восстановить связь? Если дело только в том, чтобы воткнуть провод в стенную розетку… она представила, как возится с аппаратом и каким-то образом умудряется вызвать полицию, прежде чем Йен вырывает телефон из ее рук… нет. Не сработает. Йен дотошен. Он наверняка разобрал аппарат и что-нибудь оттуда выбросил. А если и нет, если даже ей, как по волшебству, посчастливится связаться с живой душой, это ж сколько им сюда ехать… И пушка. Пушка — не игрушка. Она прикинула, не повалить ли стол на Йена так, чтобы тому придавило колени. Если не проделать это очень быстро, Йен успеет извернуться. А чего бы ей совсем не хотелось, так это приводить его в дурное расположение духа, не отняв у него пушку.

— Значит, это оно и есть? — спросила она. — Твое великое откровение? На каком-нибудь далеком сучке бесконечно ветвящейся Вселенной всегда найдется бессмертный и неуязвимый кот?

Йен впервые проявил признаки раздражения.

— Это не все. Это далеко не все. А я-то надеялся, Мойра, что ты к этому моменту сама сообразишь.

— Что соображу?

— Как это выглядит в общем масштабе. Кот в ящике символизирует исход одного-единственного квантового процесса: срабатывание счетчика Гейгера. Представь, однако, что в ящике миллион счетчиков Гейгера, и каждый нацелен на свой образец радиоактивного вещества. Достаточно единственного сработавшего счетчика, чтобы кот погиб. Чрезвычайно правдоподобно предположение, что по меньшей мере один счетчик Гейгера зафиксирует распад.

Мойра тщательно подбирала слова:

— Тогда, надо полагать, кот умирает.

— Почти все время умирает, — сказал Йен, — но все же существует ветвь вселенной, в которой этого не случается. В любом случае найдется эксперимент, при котором ни один из миллиона счетчиков не зарегистрировал распада. Это не то чтобы невозможно, это просто чрезвычайно маловероятно — связано с какой-то экстремальной ветвью мультиверсума.

— Ладно, — сказала Мойра, — если принять твою точку зрения, выходит, что цепочка событий коллапсирует в единственный чрезвычайно маловероятный результат. И как это меняет дело?