Неистовая волна
Шрифт:
Дождь не унимался. Над центром Таманска висели низкие тучи. До центральной площади волна, возможно, не добралась, но там, где она прокатилась, все было смыто, разрушено. Орда Мамая в сочетании с американской бомбардировкой не нанесла бы такого ущерба, как это половодье. Мрачно поблескивали купола церкви Архангела Гавриила на улице Советской. Под куполами плескалась вода, не уследил боженька… Горбатов вздрогнул: на перекошенном столбе электропередачи недалеко от церкви кто-то висел. Столб кренился, человек на нем не предпринимал никаких действий (что тут сделаешь?), просто смотрел, как на него надвигается вода. Он не выпустил свою «соломинку» даже в тот момент, когда столб свалился в воду. Он не всплыл, в отличие от столба… Горбатов скрипнул зубами: десять раз бедолага воскреснет и умрет, пока он до него доберется…
Мрачная картина царила везде. На южной окраине, в районе окончания улицы Новороссийской, кругами вился вертолет. «Негусто их что-то», — неприязненно подумал Горбатов. Самое рациональное в данной ситуации — сбрасывать выжившим спасательные круги. А уж потом, с подходом основных сил, резиновые лодки, спасательные плоты, направить в город массированную эскадру из катеров и моторных лодок, выбросить армию компетентных спасателей…
Но с вертолета ничего не сбрасывали, он просто барражировал над городом. Горбатов всматривался в сумрачную обстановку. Повсюду разруха и смерть. По улицам
Возвращались силы. Он снова всматривался в печальную картину. Течение половодья, похоже, замедлялось. Вода уже не мчалась со страстью горной речки. Гигантская серая масса медленно, но неотвратимо дрейфовала на северо-восток. Тревога царапнула — не доберется ли этот ужас до родного дома на Прохладной? Вроде не должен, северные окраины стоят на возвышенности… В квартале к западу что-то происходило. Глаза уже слезились от напряжения. Кучка крыш на углу Новороссийской и Озерной — там были добротные частные дома. На крыше копошились люди. Он всматривался, но не мог понять, что они затеяли. Зашевелилось что-то справа — там висела над водой завалившаяся конструкция из баков и бетонных опор. На ней, похоже, примостился человек. Он пытался спуститься ниже, опирался о стальную перемычку между опорами. В пространстве между крышей и одинокой фигурой что-то возникло — смутное, округлое. До Горбатова дошло: люди стравливают при помощи веревки надувную лодку. Доносились отдаленные крики. Суденышко шло по течению, уже приближалось к сварной конструкции. Мужчина перенес на перемычку вторую ногу. Он извивался, сгибал колени, а лодочка билась об опоры у него под ногами. По-видимому, он боялся в нее прыгать, хотел спуститься осторожно. Люди на крыше уже решили, что дело сделано, ослабили хватку. Мужчина сползал с перемычки — и вдруг она подломилась под весом тела! Лопнул сварной шов. Мелькнули растопыренные конечности, он свалился на круглый борт, не удержался, загремел в воду, взметнув брызги. Лодочку отбросило, забилась змейкой веревка, которую не удержали люди на крыше. Ругались мужчины, голосила женщина. Лодочка покачивалась в стороне, а мужчина, допустивший фатальную оплошность, не выныривал! Возможно, плавать не умел или ударился головой обо что-то. Лодочка уже плыла по улице Озерной, терлась о гребень рифленого забора. Про нее забыли: люди прыгали с крыши, плыли туда, где пропал мужчина, ныряли. Им удалось его найти! Крики стали громче, пловцы что-то выудили из воды, совместными усилиями транспортировали к дому. Горбатов облегченно перевел дыхание — спасли человека… И тут он обратил внимание на лодку, оставшуюся без присмотра. Трудно разобраться в круговерти подводных течений. Лодка жила свободной жизнью. На дне ее лежали весла. Какое-то время она терлась о забор, потом ее понесло обратно. И вдруг закружилась, словно передумала, стала медленно смещаться к перекрестку улиц Луначарского и Озерной. Горбатов с интересом наблюдал за ее маневрами. Мужчину уже втащили в дом, про лодку забыли. Суденышко вынесло на стремнину. Прошло минуты две, и она уже кружилась на перекрестке. Вдруг ее резко откинуло в сторону, она застыла неподалеку от утонувшей заводской ограды. Сцепилась с макушкой бетонной плиты, сообразил Горбатов.
Приказа «сверху» не поступало, но вдруг он резко оттолкнулся от крыши и, сгибая ноги в коленях, рухнул в воду. Отдых пошел на пользу. Он вынырнул и широкими размашками поплыл к бетонным плитам, так любезно спасшим его от разрушительной волны. Мелькнула мысль — не пропороть бы пузо об ограду, но обошлось, ограда капитально ушла под воду. Он выползал на мокрые плиты, стаскивал в воду лодку. Она качалась на воде, Горбатов перекатился через борт, ударившись о весло. Все в порядке: нормальная лодка, хорошо накачана, способна выдержать пятерых, в наличии короткие, но крепкие весла. Лодку несло, а он еще ворочался на дне. Снова приходилось бороться с течением. Он сел на колени, схватился за весла. Лодка кружилась, ее несло на Озерную, но теперь в другую сторону, к улице Советской. А там рукой подать до Аргадума, вдоль которого тянется по левому берегу упомянутая городская артерия… «Ты хочешь людей спасать или себя?» — мелькнула стыдливая мысль. К забору на Озерной прижало перевернутую машину. Он активно работал левым веслом, избегая столкновения. Лодочка пронеслась в полуметре от развороченной конструкции. Ее поволокло через дорогу, и пришлось упорно трудиться правым веслом, чтобы не врезаться в исковерканную крышу металлического гаража. Резиновое суденышко осваивало затопленный проезд. Вспучилась вода слева за бортом, всплыли ноги, а затем и тело! Женщина в нижнем белье лежала на воде лицом вниз, качалась, словно на качелях. Возможно, раньше она была одета, но стихия сорвала с нее одежду. Горбатова чуть не вывернуло. Он потянулся через борт, чтобы перевернуть тело — возможно, еще живая! Лодка накренилась, он откатился к другому борту. Тогда он вытащил весло из уключины, подсунул под плечо и резко перевернул. Мелькнули остекленевшие глаза, искривленный рот, которым несчастная до последнего момента молила о помощи…
Он схватился за весла, стал удерживать лодку по центру проезжей части. Приближался еще один перекресток с улицей Советской, самой эклектичной в городе, где добротные дома мирно уживались с постройками не самых обеспеченных слоев населения, красивый сквер соседствовал со свалкой в овраге, а недостроенные коттеджи на Васильевской горке — с тусклой коробкой общежития
консервного завода. Свалку затопило в первую очередь, по перекрестку плавали горы мусора. По ним было очень удобно определять характер подводных течений. На перекрестке, где встречались перпендикулярные потоки, вода закручивалась, плавучий мусор кружился и перестраивался, как стекляшки в калейдоскопе. Вид плывущих тел уже не генерировал рвотные спазмы — человек привыкает ко всему. Горбатов прижался к обочине, повел лодку в юго-западном направлении — к затопленному скверу. Не один он работал в этой местности. В глубине квартала перекликались люди. Навстречу прошла груженая плоскодонка: паренек в штормовке налегал на весла, орал, используя непроизвольные выражения, чтобы не раскачивали лодку, она и так вот-вот перевернется! Голосил мужчина, словно базарная баба: в его затопленный дом заплыли зеркальные карпы! Как прикажете понимать? Карпы в Аргадуме и горных речках не водятся, их разводят в Бержанском водохранилище. И что из этого вытекает? Что наши власти сбросили на город водохранилище! Кто-то сипло напоминал, что зеркальных карпов разводят еще в Илюшинском пруду, который по-любому смыло на город, но слабое возражение тонуло в возмущенных выкриках. Всегда у них власть виновата, злобно думал Горбатов, налегая на весла. Впрочем, он не собирался оправдывать чиновничий аппарат — напороли чинуши в этом деле на высшую меру…— Помощь нужна? — поинтересовались с лодочки, выплывающей из переулка.
— Спасибо, люди, сам могу нанести, — отозвался он. Он греб, размеренно сопя, и с некоторым удивлением подмечал, что в данном районе течение почти отсутствует. Вода встала, набрав свой «исторический» максимум. «Это хорошо, — подумал Горбатов. — Значит, скоро начнет спадать». В отдельных местах еще кружились водовороты, встречались местные «возмущения», но в целом гигантская масса успокоилась. Небо серело, но снова опустилась мгла — город накрыла черная туча. Размеренно падал дождь, приходилось ладонями выгребать воду из лодки. Среди деревьев затопленного парка застряла надувная лодочка. В ней возился один человек, пытался выпутаться из раскоряченных ветвей. «Там что, блондинка? — недоуменно подумал Горбатов. — Как можно туда забраться?» Подплыв поближе, он чуть не рассмеялся — в лодочке действительно сидела женщина со светлыми волосами. Она кряхтела, отдирая лодку от упругих ветвей. Вроде удалось, лодочку вынесло на открытый участок. Но резину уже проткнуло, было слышно, как со свистом выходит воздух. Женщина бездействовала, иссякло желание сопротивляться, похоже, ей все становилось безразлично.
— Лезьте в лодку, — сказал Горбатов, подплывая вплотную. Блондинка вздрогнула, повернула голову. Она была одета в мешковатую мужскую футболку гигантского размера, имела впечатляющий бюст, который худо-бедно прикрывался. Ей было лет тридцать с копейками. С головой, похоже, что-то приключилось — в глазах застыло глуповатое безразличие.
— Вот так сразу? — сглотнула она.
— А что, поговорим? — не понял Горбатов.
— Я замужем, — убитым голосом сказала блондинка.
— Я вижу, — кивнул Горбатов, сдерживая смех. — У вас такое брачное выражение лица. Я не собираюсь к вам сексуально домогаться. Как вы оказались ночью в парке, мадам?
— Не помню… — она передернула плечами, вздрогнула, уставилась на борта своей лодки, которые стремительно сдувались. — О, господи, что с моей головой, я сегодня сама не своя… — она осторожно потрогала шишку на лбу.
— Вы душевно ударились, — догадался Горбатов. — Бывает — тут помню, тут не помню. Лезьте, пока не утонули… — и сдавленно закряхтел, когда на него взгромоздился пугающих размеров бюст, а его обладательница чуть не села на шею. — Боже правый, женщина, как вы все это носите?
— С трудом… — стонала она. — Но мужикам нравится…
— Женщина, я вас умоляю, не переверните лодку, слезьте с моей шеи… Как вас зовут?
— Анна…
— Впрочем, я должен был догадаться…
Самое подходящее время и место для откровений! Дама хорошо долбанулась: проблемы с памятью были налицо, но в остальном она была адекватна, любила поболтать и обладала чувством самоиронии. Да, она готова пожить в этой лодочке с сильным мужчиной, она в порядке, ее не нужно, сломя голову, спасать. Горбатов греб дальше, всматриваясь в полумглу, а блондинку прорвало, из нее потоком хлестало сознание… У нее тут небольшой цветочный бизнес — вернее, БЫЛ… Да, она замужем за бесчувственным деревом, муж постоянно где-то плавает, хорошо, что детей не родила, больно надо детей от такого «ясеня»! Даже не позвонил, не справился, как у нее тут дела… Но ничего, у нее имеется свой… внебрачный муж — тоже, как выясняется, сволочь редкостная! Все они сволочи — эти «временно исполняющие обязанности мужа»! Здоровый бык, вот с такими мускулами, а по натуре трусливый заяц. Чуть в дверь постучат, сразу в шкаф прячется. Представляете, мужчина, такой шкаф в шкафу! Смех, да и только, и в постели отнюдь не тигр… Вы гребите, гребите, не смотрите на меня с укором, я должна выговориться… Он был у Анны, когда пошла вода, трясся, как осиновый лист, крестился, как дурак. Впрочем, пошутил: ты же, мол, не Клеопатра, Анна, чтобы умереть после ночи с тобой. И исчез, как утренний туман, не дожидаясь, пока вода подступит к горлу. Черта с два она еще пустит его в свою кровать! Уж лучше с мужем! Волна ударила, когда она пыталась забраться с затопленного первого этажа на второй. Находилась где-то между — оттого и выжила. Помнила, как бились стекла, что-то ревело. И весьма странно — вода хлынула на нее сверху! Свернула лестницу вместе с Анной, ее придавило к полу какой-то балкой. Мечта всей жизни — плоский живот за несколько секунд! «Ну, все, — подумала Анна. — Утонула, как Атлантида». Но не пришел еще скорбный час: как-то выпуталась, всплыла, оставив под водой свои любимые бриджи в цветочек. Ничего, что она тут без штанов? Поплыла в сарай, где у мужа на верхней полке хранились надувная лодка и ручной насос. Помнит, как накачивала лодку, а вот дальше — смутно. Одна из возможных причин — удар по лбу плавающими граблями, которые случайно задела веслом. Странно, что так получилось, хотя… грабли — они ведь и в Африке грабли? Им лишь бы человека зафигачить…
— Помогите, помогите… — хрипел молодой мужчина, он плыл наперерез от кучки затопленных строений. Горбатов развернул лодку и подался к нему.
— Забирайтесь скорее. Давайте руку.
— Нет, вы не поняли, дело не во мне… — лик мужчины пересекла страдальческая гримаса. — Я умею плавать, со мной все в порядке… Мы с женой находились на втором этаже, когда все это произошло… — он держался на воде рядом с лодкой, хрипел от волнения. — Было что-то страшное, сильный удар… Я опомниться не успел, как ее подхватила волна… Оленька выбила головой стекло, ее унесло, а меня зажало между диваном и стеной — просто вдавило туда, как прессом… Я ищу ее, ныряю, никак не могу найти… Помогите, я должен найти свою жену, она жива, мы должны ее спасти…
— Когда это случилось? — Горбатов сглотнул. Зачем он спрашивает? Когда ударила волна, тогда и случилось. Минут сорок назад.
— Бедненький, — прошептала Анна, обнимая Горбатова за локоть. Он чувствовал, как дрожит ее рука. — Тоже крыша поехала, не я одна такая…
— Я не помню, когда это случилось… — хрипел мужчина. — Это было недавно, она еще здесь, помогите, заклинаю вас…
— Послушайте, мужчина, мы должны ему помочь… — шептала Анна. — Он не успокоится… Мы прекрасно понимаем, где сейчас его жена, но все же…