Неистовые сердца

— Это не легенда. Именно так я получил своё имя.

Мурашки побежали по моей шее, но, учитывая количество слоёв одежды, которые я носила, чтобы защититься от холода, они не были заметны.

Я надеялась на это.

Он снова наклонился к моему уху, и я вздрогнула.

— Моя мать приехала сюда, когда её чрево созрело для меня, и весна подарила ей имя, которое я должен был носить. Каджика на нашем языке означало «стрела».

Я снова задрожала, на этот раз от холода, и обхватила руками куртку. Стрела. Я подняла на него глаза. Как подходит.

Его взгляд остановился на моих руках.

— Ты замёрзла. Мы должны уйти, — он повернулся к проводнику. — Сэр, пожалуйста, направьте лодку обратно к берегу.

Все на борту уставились на нас.

— Экскурсия заканчивается через пятнадцать минут… — начал гид.

В глазах охотника появился тот блеск, который я так хорошо знала. Он собирался подчинить этого человека своей воле.

— Сейчас. Теперь веди нас обратно к берегу.

«Я в порядке. Мне не настолько холодно. Давай останемся».

Каджика прижал костяшки пальцев к моей щеке.

— Твоё лицо на ощупь как лёд.

Я обернула свою руку вокруг его и убрала её со своего лица, затем сжала его пальцы, прежде чем отпустила. «Клянусь, я в порядке».

Когда лодка причалила, она закачалась, и моё тело врезалось в тело Каджики.

Он поддержал меня.

— Не знаю, как холод влияет на твой огонь, поэтому я не хочу глупо рисковать.

Люди вокруг нас бросали на нас забавные взгляды. Я не была уверена, что было причиной повышенного внимания — стародавняя речь охотника или упоминание о моём огне.

Я облизнула губы и опустила и без того низкую бейсболку на свои глаза в очках. «Ладно, ладно».

Когда мы проходили мимо гида, который потирал подбородок, недоумевая, почему мы оказались в доке, Каджика сказал:

— Ваш рассказ о том, как источник получил своё название, не точен. Имя вождя было Ичева. Китчитикипи был его сыном. Ичева утонул в ледяной воде не из любви к своей паре, а чтобы спасти своего ребёнка, который упал с ветки дерева. Ему это не удалось, и ребёнок тоже утонул. Это был ужасный день для племени.

Рука проводника замерла на его заросшем щетиной подбородке. Он уставился на Каджику так, как будто у охотника выросла вторая голова. Очевидно, он считал его сумасшедшим. По поднятым бровям окружающих нас людей я сделала вывод, что он был не единственным, кто так думал.

Низко наклонив голову, чтобы избежать их любопытных взглядов, я сошла с лодки и последовала за Каджикой к стоянке.

«Ты знал Ичеву?»

— Он был моим дядей.

Я замерла. «Это был твой двоюродный брат, который утонул!»

Каджика тоже остановился. Он уставился на прозрачную, пузырящуюся воду, как будто мог видеть безжизненное тело ребёнка, плавающее на поверхности.

— Он был того же возраста, что и мой брат, поэтому я никогда не встречался с ним, но я слышал эту историю. В нашем племени часто говорили об этом, чтобы удерживать детей от игр слишком близко к водоёмам. Я научился плавать только тогда, когда нас взяли Готтвы. Раньше я боялся воды. Раньше я верил, что она источник всего зла.

Пока он не встретил фейри. Тогда они — мы — стали источником всего зла.

— Это правда, — он поднял на меня полуприкрытые глаза. — Ты говоришь, что не знаешь меня, Лили, но боюсь, что ты знаешь меня слишком хорошо.

Я ненавидела то, что он считал нас источником всего зла.

Это было что-то личное. Как будто он считал меня ужасной. В моём теле не было ни капли зла. Ещё в Неверре, во время одной из королевских охот, я однажды позволила дайлу сбежать, потому что не могла вынести убийства ядовитой рептилии. Круз должен был убить его для меня, а потом он сказал моему отцу, что я убила его и содрала с него кожу своим собственным мечом. Но мой желудок был слишком скручен в узел, чтобы даже смотреть на то, как Круз сдирает с животного синюю чешую. Мой отец был так горд, что велел сшить из кожи широкий пояс, который мне приходилось надевать на многие гламурные званые вечера.

Я снова зашагала, слегка покачивая головой, чтобы прогнать воспоминание о ядовитом запахе крови дайла, которая брызнула на руки Круза в перчатках и окрасила мох в красный цвет.

Если Каджика и услышал, что я думаю об этом существе, он не поднял эту тему.

К счастью, потому что я была почти уверена, что меня бы вырвало, если бы он это сделал.

* * *

Гостиница «Айрон Инн» была сделана не из железа. Она была отделана пожелтевшими обоями в цветочек и деревянными полами в пятнах от воды. И пахло плесенью, именно так, как я всегда представляла себе запах Харени. Меня снова осенило, что она исчезла. Подземная тюрьма, которая была домом Неблагих, теперь была покрыта жидким туманом.

Каджика покатил мой маленький чемодан по короткому коридору. Он настоял на том, чтобы тащить его, хотя он и не был тяжелым. Неужели он думал, что я становлюсь слишком хрупкой, чтобы нести свою собственную сумку? Я остановилась перед номером 3 и вставила свой громоздкий ключ в замок.

Комната была маленькой и с голыми стенами, но казалась чистой…

— Ты хочешь, чтобы я нашёл нам какое-нибудь другое место?

Взгляд охотника скользнул по двуспальной кровати, которая выглядела твёрдой, как кусок дерева, выложенной канареечно-желтым кафелем ванной комнате с детской ванной и квадратному телевизору, который датировался девяностыми годами.

«Всё в порядке». Я потрогала колючее покрывало на кровати. «В любом случае, это всего на одну ночь».

Он поставил чемодан на столик, выкрашенный в грязный цвет яичной скорлупы.

«Где твоя комната?»

— Напротив твоей.

«Хорошо».

Он направился обратно к двери.

— Я собираюсь пойти на пробежку. Не хочешь поужинать, когда я вернусь?

«Конечно».

Он уже собирался уходить, когда остановился у дверного косяка.

— Если только ты не хочешь, чтобы я остался с тобой?

Я сняла солнцезащитные очки и бейсболку и взбила волосы. «Иди. Я собираюсь принять душ и, может быть, посмотрю телевизор».

Он побарабанил пальцами по дереву.

— Запри свою дверь, хорошо?

Я закатила глаза. «У меня всё ещё есть пыль, Каджика. Если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь, он пожалеет об этом».