Неизведанные пути
Шрифт:
– Сначала сели на коней, а потом свернули юрты и погасили костры? Ох, что-то знакомое! Слушай, а ты уверен, что ты не из племени?
– Это еще почему? – спросил Бол и попал.
– Ну… ты тоже сначала делаешь, а потом думаешь. Если не забываешь, конечно.
– Клевета! – возмутился его друг. – Не было такого!
– Да миллион раз, – ядовито сказал Ларгет. – Не буду напоминать, ты все равно успел уже забыть. С памятью у тебя тоже как-то не очень…
– Хоть один случай назови!
– Хоть один? – Ларгет сделал вид, что задумался. – Ну например, скажи мне, дружочек, ты спросил
– Вот блин! – выругался Бол. – Забыл!
– Угу. О том и речь. Торопился свои обноски на козла примерить.
– Твоя правда. Виноват. Дурак. Исправлюсь. Поумнею.
– Да ладно, – махнул рукой Таль. – Тогда ты перестанешь быть Болом. А на фиг мне нужен какой-то мудрый скучный книжник? Нет уж, оставайся собой. Я себя так умнее чувствую. Тебя, кстати, как, похмелье не мучает?
– У меня не бывает похмелья, – гордо ответил тот. – Повезло мне с организмом. А тебя что, колбасит? Башка небось раскалывается? Шаман, тот просто руками разводил, первый раз, говорит, маленько, вижу, чтоб молодой кумак столько выпить мог. А еще, мол, говорят, что молодежь наша ни на что не способна! Врут, маленько, на все она способна, если столько выжрать может, да. Восхищался тобой то есть.
– А что такое «кумак»? – подозрительно осведомился Таль.
– Не знаю. Наверное, что-то среднее между полным идиотом и худым идиотом. Нет, а если серьезно – голова сильно болит? Если да, я могу заткнуться, только скажи.
– Да нет. – Таль ехидно хихикнул. – Как козла твоего увидел, сразу прошла.
– Тогда челюсть подбери, она у тебя никак на место не встанет, и пошли. Пойдем искать этот неуловимый тракт. Лук не забудь только захватить. Взял уже? Тогда стрелы прихвати на всякий случай. Вдруг без них стрелять станешь хуже…
– Не балаболь, – сказал Таль, пристегивая колчан к плечевому ремню. – Пожрать нам хароги оставили? Или сами все потребили?
– Оставили, конечно. Даже водки оставили два кувшина. Не хочешь?
При упоминании о водке, Ларгет слегка позеленел. Нет, пьянству – бой. В жизни он больше к этой дряни не прикоснется!
– Где, говоришь, они припасы оставили? – осведомился он.
– Вон, – показал пальцем Бол.
Нет, похоже, он явно задался целью свести Таля с ума. Два здоровенных тюка, которые не каждая лошадь поднимет (хотя зачем, интересно, лошади тюки ворочать?) – это и есть оставленные им припасы?! Похоже, кочевники здорово переоценили мускульную силу молодых «батыров». Щедрый народ, ничего не скажешь. Или все равно выбрасывать собирались?
– Слушай, Бол, ты ведь сильный, да? – поинтересовался Ларгет.
– Не буду подставляться, – заявил Бол. – Если я скажу «да», ты предложишь мне нести оба тюка. А если «нет», слабаком дразнить будешь. Давай распотрошим и возьмем, сколько унести сможем. Ну и водку, конечно.
– Водку не буду, – объявил Таль. – Считай, что я зашился.
– Как? – не понял Бол.
– Суровой ниткой, – пояснил Ларгет. – Не пью больше, понял?
– Понял, понял. Ох, какие мы нежные! Все равно возьмем. Сам подумай, кочевников в этой степи – просто толпы. Иные даже людей жрут. А водкой угостишь, небось подобрее станут. И продать можно, если что. За пузырь гардарикской
знаешь сколько дают?– За какой пузырь? – не понял Ларгет.
– За мыльный. Пузырем на гардарикском наречии называется емкость, в которой хранят водку. Понял, неуч? Книги надо читать, а не водку трескать с разными подозрительными шаманами. Они тебя плохому научат…
При слове «водка» Ларгет снова позеленел и судорожно сглотнул.
– Да что с тобой такое? – удивился Бол. – Цвет меняешь, словно хамелеон какой.
– Не произноси при мне слово «водка», – попросил Таль.
– Водка? Слово не произносить? А саму водку пить можно? Думаешь, водка у них несвежая? Можно вместо водки молока выпить…
С каждым произнесенным словом Таль все более напоминал несвежего живого покойника. Кажется, их еще зомбями называли иные некроманты.
– Слушай, я хочу сделать тебе подарок, – сообщил он.
– Какой? – моментально заинтересовался Бол.
– Если ты вот прямо сейчас заткнешься, я тебя все-таки не убью.
После минутного колебания, Бол решил все же принять подарок. Припасы они перебрали в полном молчании, попутно немного перекусив. Бол приналег на баранину, а Таль довольствовался сыром и лепешками, запив все это козьим молоком. Из оружия им, к сожалению, больше ничего не оставили. Видимо, вещи из металла в степи слишком ценились, чтобы одаривать ими случайных гостей. Два лука – только на них маги-недоучки и могли рассчитывать (хотя на счетах это делать не в пример удобнее).
Зато им досталось по новенькому плащу из козьей шерсти. Солнце жарило изрядно, но Таль уже знал, что ночи здесь куда холоднее, чем на юге Квармола.
– Надо было чашу попросить, – запоздало вспомнил он. – Пусть даже глиняную. Хоть воду могли бы сделать. Ну ладно, придумаем что-нибудь.
– Может, козла запряжем? – предложил Бол, глядя на ворох оставшихся вещей. – Жалко ведь, сколько добра пропадает…
– Тогда уж двух козлов, – предложил Таль.
– Так у нас же нет второго, – удивился Бол, оглядываясь по сторонам.
– Как «нет»? – изумился Ларгет. – А ты?
– Водка! – ответил на «козла» Бол, с мстительным удовольствием наблюдая, как лицо Ларгета снова меняет цвет. – Нет, ну классной же маскировкой ты обзавелся! Под цвет травы, никто тебя и не заметит.
Когда они отмахали миль десять, Таль почувствовал, что больше идти не в силах.
– Привал, – объявил он. – Надо передохнуть. Иначе я просто тихо скончаюсь ярдах в десяти отсюда. И тебе придется тащить мой холодный неподвижный труп до самой школы. А я при такой жаре еще и разлагаться начну…
– Нет уж, давай без крайностей, – предложил Бол. – Ярдов через сто я и сам копыта отброшу. А потом придут местные людоеды… И я как-то сомневаюсь, что они потащат нас обоих в школу. А ты, кстати, перестань ныть. Вон какая жизнь интересная стала! Глядишь, книгу потом напишешь, типа мемуаров. И назовешь ее… ну хотя бы «Как закалялся Таль». Красиво звучит, правда?
Костер разводить не стали. Охотиться тоже – еды хватало. Без особого аппетита перекусили, вяло пикируясь между собой. Ларгет почувствовал, что глаза у него отчего-то слипаются, а веки стали явно тяжелее всех прочих частей тела…