Неизведанный Гиндукуш

На площадке гребня под нами видим Змарая. Приветствуем друг друга и машем руками. Для него, видимо, было весьма тяжело наблюдать за нашим лазанием по предвершинной стене. Хвала небу, что оно было все таким же голубым и безоблачным, и мы с чистой совестью могли оставить Змарая там, внизу. К сожалению, и флаг Афганистана остался с ним, поэтому мы поднимаем над гордой вершиной Урупа только наш швейцарский флаг. В южной стене находим несколько плит для сооружения тура, которые в поте лица поднимаем сюда.

Здесь, наверху, устраиваем, кажется, самый приятный отдых за всю жизнь. Похожая на сожженные газеты порода способствует этому. Лежим как на мешках с мягкой листвой. Тепло, клонит ко сну, а приятный легкий ветерок обдувает наши головы. Не удивительно, что мы в такой удобной обстановке позволяем себе забыться запоздавшим послеобеденным сном. Правда, слово «сон» было бы восточным преувеличением, но все же мы дремлем, полузакрыв глаза. Сквозь ресницы с восхищением смотрим на все горные великаны от Арганда до Кохи-Кишм-хана и Нушак. Прямо перед нами возвышается вершина Шах со своими блестящими в солнечных лучах ледниками и ледовыми гребнями. Прошло только четыре дня, как Визи и Симон с Виктором стояли на ее вершине. Особенно хороший вид открывается перед нами на вершины, окружающие ущелье Лангар. Подтверждаются результаты нашей тогдашней разведки. Как вершина Лангар, так и «Зворник» с этой стороны, видимо, очень трудны и исключительно опасны. Кругом готовые к падению ледовые башни.

Нехотя покидаем удобное место. Мы еще долго могли бы лежать здесь, наверху, но нас страшит спуск. Даже в «безвременной» Азии время все же течет и затянуть спуск до ночи не особенно привлекательно. Осторожно, как по стеклу, балансируем вниз по гребню. Через сложный камин с его негодными точками опоры спускаемся по веревке. Затем очень осторожно ползем дальше, чтобы не выломить из стены опору или зацепку. Уруп хочет, чтобы к нему прикасались только в лайковых перчатках. Кто непочтителен, тот подвергает себя опасности быть безжалостно раздавленным в его глотке.

Несмотря на долгое ожидание, Змарай в хорошем настроении, и все вместе мы спускаемся в вечерних лучах солнца к зазубрине. Длительный отдых мы уже не можем себе позволить, иначе не дойдем при дневном свете до базового лагеря. Последний взгляд на семитысячник на западе и на нашу вершину, где, как маленькое красное пятнышко, различаем наш вымпел, а затем спускаемся по веревочным перилам через крутую осыпь.

Громадными прыжками скачем вниз, в ущелье, и намного быстрее, чем ожидали, приходим в базовый лагерь.

У Виктора и Ханспетера очередной визит вежливости. Это двое мужчин из Арганда, которые не могут дождаться, чтобы приступить к переноске наших грузов. Они специально поднялись, только чтобы спросить, действительно ли мы нуждаемся послезавтра в их услугах. Все остальные носильщики наготове внизу, на коше, ждут, чтобы не прозевать обусловленный срок. Так как посланцы все равно сегодня спускаются на кош, передаем с ними, чтобы носильщики поднялись завтра утром. Таким образом, мы выигрываем день, который на Арганде может нам пригодиться. Захватив пустые консервные банки, оба наших друга уходят незадолго до наступления темноты.

С ЯКОМ ЧЕРЕЗ ЛЕДНИК

Спозаранку мы уже начинаем упаковывать все наши вещи. Скоро придут носильщики, а мы даже не начали подготовку тюков для переноски!

Быстро проглатываем импровизированный завтрак и приступаем к работе. Чтобы сэкономить время на хлопоты со взвешиванием, в этот раз заполняем ящики и барабаны на глаз. Нужно следить, чтобы хрупкие вещи не попали под тяжелые консервные банки и чтобы все оставшиеся пустые места были заполнены легким упаковочным материалом. Иначе все можно раздавить и попортить.

Уже пришли первые носильщики. Они сидят в терпеливом ожидании на освещенных солнцем камнях или помогают нам в хлопотах, всегда присущих поспешному выходу. «Поспешность - дело шайтана», - говорят таджики. Но если мы еще сегодня хотим прийти в новый базовый лагерь у подножия нашего семитысячника на той стороне ледника, то у нас нет другого выхода, как стать союзником шайтана, созданного, согласно преданию, аллахом из огненного дыхания пустыни.

После трехчасовой работы наконец все готово. Чаны, ящики, барабаны и мешки привязываем шнуром или веревкой к спине - и поход через ледник начинается. Конечно, люди Вахана не могли примириться с мыслью, что им придется идти без вьючных животных. Один як тоже должен был встать в строй, и теперь он стоит в середине лагеря и сопит. Я сильно сомневаюсь, может ли этот лохматый четвероногий пройти через ледник, причем не через ровное, как стол, фирновое плато, а по осеннему, вытаянному Гиндукушскому леднику с твердым синим льдом и острыми как нож столбиками «снегов кающихся». Мы ведь это все знаем и поэтому советовали этим добрым людям не брать с собой животных! Но теперь як тут, и пусть упрямые горцы сами расхлебывают кашу, которую они заварили. Я не вижу другого выхода, как отправить обратно в долину одного носильщика с этим яком.

Визи и Симон становятся во главе каравана. Они знают направление марша и еще позавчера маркировали путь желтыми флажками и турами. Змарай замыкает шествие, остальные заняли места где-то в середине колонны. На особенно сложных участках будем ждать и помогать носильщикам, идущим в обыкновенной обуви.

Спускаясь по крутой морене, достигаем края ледника. После того как прошли несколько носильщиков, в щебенке остается отчетливый след. Переход на ледник весьма щекотлив и требует крайне осторожной и уверенной ходьбы.

Мы любуемся горцами, преодолевающими с большим умением этот трудный участок. У них нет высокогорных ботинок и кошек, и за всю свою жизнь они не обучались в школе альпинизма. Зато у них инстинкт горных жителей и природное чувство приспосабливаемости к рельефу местности. Они уверенно ходят по скользкому леднику в своей обуви на гладкой кожаной подошве, нагибая слегка вперед верхнюю часть корпуса, как это записано в инструкциях альпийских клубов, а малейшие нарушения равновесия принимают согнутыми коленями. Значит, они применяют технику, которой мы, горожане, должны сначала обучиться в горнолыжной школе.

На леднике весь пестрый караван движется в глубоких канавах между высокими клиньями «льда кающегося», в своем большинстве заполненных потоками ледяной холодной воды. Понятно, что здесь наши мужественные носильщики начинают жаловаться на озябшие и промокшие ноги.

Мы в своей водонепроницаемой высокогорной обуви с профилированной подошвой и теплыми фетровыми носками чувствуем себя ничтожествами. Но пока мы нашим друзьям ничем помочь не можем, кроме как ударом ледоруба улучшить дорогу, чтобы они могли быстрее пройти ледник и достичь противоположной морены с сухой теплой осыпью.

Через полчаса оставляем ледник за собой. Симон здесь дежурит и помогает перепрыгивать широкий рандклюфт тяжело-нагруженным людям. Скоро все получают заслуженный отдых. Носильщики снимают обувь из овчинной кожи и сушат ее по всем правилам на солнце.

Я с Ханспетером отдыхаю на немного возвышающейся скальной глыбе. Отсюда мы хорошо видим весь караван и пройденный путь до бывшего базового лагеря.

Последние носильщики спускаются по морене со своей ношей. Но что мы видим! И як тоже съезжает по песчаному склону с горой груза на спине. Эти парни сошли с ума, так мучить бедное животное, гоня его через ледник. Какими бы горцы ни были дружелюбными людьми, но к животным они относятся просто без всякой жалости. Никакой уговор здесь не помогает. По этому вопросу у них свои понятия, не позволяющие изменять убеждения. Но теперь як показывает им, что у него упрямая голова. Упорно и без единого движения он останавливается перед ледником. Терпеливо переносит побои, пинки. У него толстая кожа, «укрепленная» еще слоем жира и лохматой шерстью.