Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
Губернатор очаровал многих. После обстоятельных бесед с ним местные профессиональные политики возвращались преисполненными сознания своей важности. ФДР умел вести разговор так, что собеседник невольно понимал: перед ним хозяин штата. Несомненно льстило, как рачительный ФДР обсуждал с ними на равной ноге местные дела: состояние посевов, дороги, лесонасаждения, положение в школах и благотворительных учреждениях.
Его энергичные усилия, очевидно, направленные на достижение выдающейся национальной известности, не на шутку встревожили республиканскую партию. Хотя Рузвельт неоднократно публично заверял, что не имеет в виду президентство, ни один здравомыслящий политик не верил этому. Недоброжелатели ФДР не щадили усилий, чтобы безнадежно подорвать его репутацию. Они решили
Республиканским стратегам нельзя было отказать в дьявольской изобретательности. Коррупция Таммани вошла в пословицу, даже «Нью-Йорк таймс» отзывалась о ней так «Первая в войне, первая в мире и первая в карманах сограждан». Поэтому, когда осенью 1929 года республиканцы внезапно потребовали положить конец злодействам Таммани в Нью-Йорке, они не сделали открытия. Новым было, однако, то, что республиканцы истерически настаивали, чтобы губернатор Рузвельт назначил расследование. Это с головой выдавало подлинные цели борцов за чистоту нравов.
Их замысел был прост и в то же время сложен. Дальнейшее политическое продвижение ФДР зависело от его деятельности в Олбани. Он просто не смог бы вынести провал на выборах 1930 года. Однако успех на них мог быть обеспечен только поддержкой Таммани. Любое глубокое расследование дел организации неизбежно сводило шансы на выборах 1930 года к нулю. Отказ заняться расследованием преступной деятельности Таммани давал веские основания представить губернатора Рузвельта соучастником грязных дел боссов Нью-Йорка.
Обстановка сложилась серьезная. В конце 1929 года происходили выборы мэра Нью-Йорка. Тогдашний мэр Дж Уокер, пьяница и развратник, пользовался скандальной известностью. Один его соперник на выборах, Ф. Ла Гардиа, прямо обвинял мэра в том, что полиция не расследовала должным образом убийство известного гангстера Ротштейна. Другой соперник, социалист Н. Томас, указал, что судья в Бронксе получил от Ротштейна взятку в 20 тыс. долл. Как Ла Гардиа, так и Томас громко обвиняли Рузвельта в бездеятельности. Но ему нужен был еще по крайней мере год. ФДР официально заявил, что может начать расследование лишь в том случае, если ему будут представлены точные факты. Как можно добыть их, не проведя расследования, он не объяснил. Своим ближайшим помощникам ФДР сказал: в случае необходимости он вызовет Ла Гардиа и иных обвинителей и «в присутствии стенографа заявит, чтобы они подкрепили свои требования фактами, если их нет – они будут выглядеть идиотами».
Естественно, что к этой процедуре прибегнуть не пришлось. Уокера переизбрали мэром, но 175 тыс. голосов, собранных Н. Томасом, показали степень недовольства ньюйоркцев. Роль ФДР была явно неблаговидной и вызвала серьезную тревогу честных людей. Не говоря о статьях, пронизанных духом партийных распрей, общественное мнение все же склонялось к тому, что банде Таммани вольготно живется в штате Нью-Йорк. Тогда ФДР избрал поразительный путь: он стал всячески пропагандировать себя как ревностного защитника американской демократии!
Одному из своих друзей, на которого не произвела впечатления эта аргументация, ФДР писал: речь идет вовсе не об отношениях между Таммани и губернатором, «все сводится к разнице между сохранением конституционного правления и политической кампанией. Более того, речь идет об охране конституционного правления»6. Применение крупнокалиберной артиллерии из политического арсенала по мелкой, на первый взгляд, цели – критерий важности, которую придавал ФДР кампании против коррупции Таммани.
Рузвельт всегда учил своих единомышленников не принимать боя на позициях, предложенных противником. Если недруги били по чувствительным местам, лучше умолчать об этих ударах, как бы болезненны они ни были, а проявлять инициативу в других вопросах. Требования расследования – коррупции Таммани, отравлявшие жизнь ФДР все годы пребывания в Олбани, были дополнительным аргументом в его глазах в пользу смелого проведения прогрессивной программы в делах штата. Только так можно было укрепить плацдарм для штурма Белого дома и. парализовать вполне обоснованные обвинения в потворстве преступникам
Таммани. Короче говоря, цель оправдывала средства. Так думал он.IV
Не личные усилия Ф. Рузвельта, а обстановка в Соединенных Штатах в 1929–1932 годах определила громкое звучание его дел в штате. Он начал работать под безмятежным небом «просперити», выдвинув обычные либеральные пожелания – улучшить там-то, обратить внимание на то-то и т. д. Единственным обширным проектом было предложение об использовании энергетических ресурсов реки Святого Лаврентия, по которой проходит граница штата. Хотя проблема, на первый взгляд, была чисто техническая, ФДР рассматривал ее как необычайно важную социально. На последнее обстоятельство, по-видимому, впервые обратил его внимание профессор Гарвардского университета Ф. Франкфуртер, впоследствии один из наиболее влиятельных советников Рузвельта. Монополии, снабжавшие страну электроэнергией, жесточайшим образом грабили потребителей, установив абсурдные тарифы.
Рузвельт предложил использовать энергетические ресурсы реки Святого Лаврентия так: гидростанция принадлежит государству, а передачу и отпуск электроэнергии производят частные компании. «Одним из наиболее веских аргументов в пользу развития ресурсов федеральными властями или штатом, – говорил он, – является то, что в этом случае всегда будет критерий для определения стоимости производства электроэнергии». Рузвельт напомнил, что государству принадлежали всего три крупных источника, где можно было вырабатывать гидроэнергию, – река Святого Лаврентия, Маскл-Шоалз и Болдер Дэм. «Если мы в Соединенных Штатах утратим полностью контроль над энергией, тогда последует наступление на другие свободы».
Предвидя неизбежные обвинения в «неамериканском» образе мыслей, ФДР счел необходимым подчеркнуть: тех, кто выступает за развитие энергетики государством, «не следует поносить как большевиков или опасных радикалов, в конце концов они стремятся лишь вернуться к древнейшим принципам и защитить разумные потребности обычного человека». Усилия ФДР не увенчались успехом – монополии горой встали против его проекта. Трудности нарастали с каждым днем. Ни губернатор, ни президент Рузвельт так и не смог сдвинуть дело с мертвой точки. Лишь в 1954 году началось практическое использование гидроэнергии реки Святого Лаврентия, разумеется, совершенно по-иному, чем планировал Рузвельт.
Борьба ФДР по этому специальному вопросу полностью соответствовала его давним взглядам на необходимость всемерного сохранения естественных ресурсов страны. «В широком плане, – говорил Ф.Рузвельт в 1931 году, – задача сохранения и защиты наших подлинных богатств – будь то материальные ценности, здоровье людей или их счастье – настолько обширна, что целиком и полностью должна поглощать функции правительства». В Олбани Рузвельт пытался быть губернатором-строителем. Он сумел провести через легислатуру очень ограниченный закон, дававший возможность штату за небольшую плату продавать участки земли городским беднякам. Цель этой утопической меры, давшей ничтожные результаты, заключалась в том, чтобы выселить бедноту из города.
В 1931 году он добился поправки к конституции штата – ассигновывалось 19 млн. долл. на приобретение властями штата истощенных и заброшенных земель для лесопосадок. Разумные начинания не могли не укрепить репутацию ФДР как рачительного хозяина вверенной ему собственности штата. Тем не менее ему на каждом шагу приходилось отводить обвинения в «опасном радикализме».
За несколько дней до вступления в должность губернатора, в конце декабря 1928 года, Рузвельт внушал на пресс-конференции: «Я считаю, что в будущем государство – а когда я говорю «государство», я не имею в виду только штат Нью-Йорк, – будет играть значительно большую роль в жизни граждан. Здравоохранение, на мой взгляд, является заботой государства, и я думаю, что его деятельность будет расширяться в интересах обеспечения всеобщего блага. Государство несет ответственность за обучение детей своих граждан. Тогда почему не делать это хорошо? Некоторые заявят, что это социализм. Мой ответ им – это социальные, но не социалистические меры».