Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

1. На содержание автотранспорта и перемещения мне отпущено по смете 700 марок на квартал. Однако стоимость страховки автомашины в год составляет 3800 марок, то есть на 1000 марок больше, чем мне отпущено на перемещения. Перемещаться, следовательно, я не могу, не на что, но — я все-таки перемещаюсь, ибо иначе незачем быть корреспондентом на несколько стран Западной Европы. Видимо, следовало бы позволить мне — поставив об этом в известность Мин. фин. и добившись от него выделения особой сметы на страховку, — перебрасывать из других статей, в которых я могу экономить, в статью «перемещения» и «командировки».

2. Что касается командировок. Мне отпущено на эту статью 750 марок в квартал. Поскольку интересы газеты распространяются на 4 страны, проведем подсчет:

а) Ночевка в отеле — особенно в Голландии и Швейцарии — со ставляет не менее 50 марок в сутки (это — простите — без туалета). Если разбросать на квартал всего 10 (!) дней командировок, то я уже выхожу из графика, учитывая командировочные!

б) Поиск следов похитителей нашего культурного богатства пред полагает мобильность — аукцион может состояться то в Швейцарии, то в Амстердаме, то в Нюрнберге; бывшие разбросаны по всей ФРГ, по телефону с ними не очень-то поговоришь, на письма не от вечают, боятся, следовательно, путь один — командировки, встречи, неторопливые беседы.

Поэтому очень прошу ходатайствовать перед Минфином о разрешении перебрасывать средства из других статей, не испрашивая средства на дополнительное финансирование корпункта, — в статью «командировки».

С уважением, Юлиан Семенов.

* Письмо написано в период работы Ю.С. в ФРГ спецкором «Литературной газеты».

1981 год

на киностудию им. Горького

Дорогие товарищи!

Впервые просмотрев материал *, собранный воедино и осмыслен- ный режиссером-постановщиком концепционно, я должен с грустью констатировать, что Борис Григорьев, видимо, не смог понять специфику многосерийного политического телефильма; материал говорит о том, что режиссер тянет группу к созданию кинофильмов, а отнюдь не телеполотна.

По пунктам:

1. В картине очень мало крупных планов; такие актеры, как Тихонов, Губенко, Ледогоров, Петренко, Глузский, лишены воздуха, они вынуждены торопиться, вместо того чтобы осмыслить, смотреть вокруг себя, в работающий телевизор, в окно.

2. Боязнь режиссера «кабинета» приводит к тому, что сцена беседы Тихонова и Глузского о заговоре против республики происходит почему-то в заросшем парке, внимание телезрителя расковано, нет пристальности, нет осмысления важности, глобальности стоящей перед ЧК проблемы.

3. Сцена на мосту также не решена: третий там — лишний совершенно: сцену надо снимать в кабинете, с макетом, с кадрами, на котором мост живет своей жизнью, с возможностью остановить кадр, продумать, где строить бензоколонку, куда подгонять кран и т.д. и т.п. — об этом многажды говорили консультанты, но к их словам не прислушался наш режиссер.

4. Почему в сцене больницы герои движутся?! Это ж мешает главному — узнаванию того, что Винтер не была отправлена на вскрытие.

Все это трепыхание в кадре мешает телепроизведению, показывает неверие режиссера в слова автора и глаза наших великолепных артистов, а успех телефильма — это именно слово и лицо, глаза артистов, особенно таких замечательных, как наши.

5. Отчего в сцене в тюрьме не подложен кадр знойного неба?!

Отчего актеру не дана задача томиться от зноя? Отчего он выборочно потен, а не сплошь? Отчего он не оброс бородой, отчего рубаха не порвана, отчего под глазом нет фингала?! Почему под глазами не набрякли отеки?! Его же пытают в жаркой камере!

Отчего нет ни одного крупного плана в этой тюремной сцене? Почему я не вижу глаз? Почему негритянский актер тарабанит слова? Дайте ему хоть послушать Губенко, коли он играть не может! Пусть слушает!

6. Почему сцена Дик-Славин-Глэбб снята с неверием в нее?! Зачем надо рвать эту сцену кадрами похорон?! Этот монтаж — как теперь стало ясно на экране — категорически неприемлем в сложном телефильме.

Есть иные монтажные стыки: опять-таки, крупные планы, запись беседы с Лоренсом, наблюдение в бинокль за номером Славина во время этой их беседы.

Я не понимаю, отчего чуть ли не за год съемок ни разу не попробовать прием шифровок?! Почему бы не дать перед встречей Славина с Диком крупный план Тихонова и на нем текст: «Найдите возможность установить контакт с Глэббом. Попробуйте выяснить все, что можно о Кармен — Пилар Фернандес. Соблюдайте максимум осторожности. По нашим сведениям, Пол Дик не связан с ЦРУ и его отношения с Глэббом носят чисто приятельский характер. Центр».

Почему это не сделано?! Лень? Или нежелание понять ленту? Нежелание пробовать, искать? За последние месяцы режиссер вообще перестал звонить и консультироваться — полная глухота. Отчего? Все ему ясно? Не думаю. Не убежден.

7. Почему до сих пор актерам и съемочной группе не были пока заны сцены хроники нашего акта № 3?! Ведь художник будет совер шенно иначе себя ощущать, если он поймет, с чем он сопряжен! В какие события задействован!

Я бы хотел выслушать мнение Б. Григорьева — как он относится к моим соображениям.

Лишь это даст возможность внести ряд конкретных предложений по укрупнению смысла нашей телеленты.

205Пока я просил бы администрацию нашей картины подобрать следующие подробные сюжеты:

а) агрессия ЦРУ в Гватемале, 1953 год;

б) агрессия израильтян в Ливане в 1956 году;

в) агрессия Израиля, Англии и Франции против Египта в 1956 году;

г) убийство Лумумбы;

д) война во Вьетнаме, переворот против Нго Динь Дьема;

е) убийство Альенде; ж) убийство Омара Торрихоса;