Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

Но самую значительную покупку Юлиан сделал на рынке, в хозяйственном магазине.

Он купил... большой ночной горшок, эмалированный, с крышкой и невинными голубыми цветочками по бокам.

Вначале я не понял, зачем это. А на следующий день началась работа — жесткая, без поблажек самому себе, изнурительная. Он наполнял горшок водой из-под крана, опускал туда кипятильник. Потом высыпал пачку чая. Целую. Со слонами, нарисованными на упаковке.

Был такой популярный «Индийский» чай. Напиток получался такой крепкий, что им хоть самолеты заправляй. За работой, до обеда, Юлиан выпивал целый горшок этого черного чифиря.

После обеда заваривал второй. И так — каждый день.

Через месяц пребывания в Ялтинском доме творчества был готов очередной том «Горения» — толстенный, написанный захватывающе интересно. Я не знаю ни одного другого писателя, который мог бы работать так, как работал Юлиан Семенов.

Однажды мы с ним ехали в поезде. Он печатал, а я читал. Так вот, чтение занимало у меня больше времени, чем у него — печатанье! Стиль его хорошей, доброй прозы всегда был прекрасен и своеобычен.

Хочется вспомнить о его политических пристрастиях — или непристрастиях. Хоть и создал он знаменитую Международную ассоциацию политического детектива (МАДПР), а следом за ним — издательство и газету «Совершенно секретно», но все-таки находился вне политики.

В рассорившемся, вконец разодравшемся Союзе писателей он дружил и с «демократами» и с «патриотами», строя свои отношения по принципу личных симпатий.

А уж за кого тот или иной стоит горой — за Ельцина, Горбачева, Зюганова или Руцкого с компанией, ему было наплевать. Главным мерилом оставались человеческие качества.

То же самое было присуще и его творчеству: он болел за белых и за красных, все заключалось в личности, которую описывал. И по ту и по другую сторону стояли герои, великолепные характеры. Они сами, своей жизнью и поступками определяли к себе отношение.

Юлиан Семенов был человеком дела и чести.

Однажды он приехал в Союз писателей. Я тогда работал секретарем правления. Отвечал и за правительственную связь.

— Старичок, мне надо позвонить по вертушке, — сказал он мне.

— Звони.

Трубку на той стороне провода поднял не секретарь, не референт, не помощник, не советник, а сам хозяин телефона.

— Юрий Владимирович, это Семенов Юлиан Семенович. Я только что прилетел из Парижа. Вопрос о переносе праха Шаляпина окон чательно согласован с родственниками и с официальными лицами Франции. Теперь нужно Ваше согласие. Согласны? Я буду держать Вас в курсе дела. Хорошо?

Разговаривал Юлиан Семенов с Андроповым, тогдашним руко- водителем страны. Генеральным секретарем ЦК КПСС.

Через некоторое время прах Шаляпина был перевезен в Россию. Совершено это было с помпой, с высокопарными речами.

Юлиана же, который все это сделал, откровенно оттеснили в тень. Юрия Владимировича Андропова к тому времени уже не стало. Именно Юлиану Семенову мы должны в первую очередь поклониться за то, что прах великого певца вернулся на Родину.

Юлиана Семенова много раз пытались задвинуть в тень, но и в тени такие люди, как он, выглядят ярко. А Юлиан Семенов был ярким человеком.

А теперь о самом горьком. В тот промозглый осенний вечер сидели мы с Юрием Сенкевичем у меня на кухне, что-то обсуждали, потягивая из бокалов вкусное красное вино.

Разговор зашел о Юлиане. Он уже долго болел — перенес один инсульт, потом второй, за ним третий. Надо бы проведать его, съездить в Красную Пахру, где он жил, да все дела, дела.

Но в тот вечер мы решили твердо: завтра едем. Позвонили жене Юлиана — Екатерине Сергеевне.

— Конечно, приезжайте, — ответила она. — Только общаться с Юликом можно минут восемь, от силы десять. Он всех узнает, живо реагирует, но быстро слабеет. Приезжайте! Он будет очень рад вас видеть.

Все-таки страшная болезнь — инсульт. И речь потеряна, и координация движений, и мир видится в черных красках. Для Юлиана, который всегда находился в движении, собирал вокруг себя множе- ство людей, это было более чем трагично...

Но на завтра не получилось. Сенкевич не смог отменить телевизионную съемку...

А через день раздался телефонный звонок, от которого у меня едва не остановилось сердце: Юлиана Семенова не стало.

Так мы с Сенкевичем к нему и не успели съездить, повидать еще живым. И такое безоглядное, жесткое чувство вины сидит в нас до сих пор, что хоть криком кричи.

Что касается дочерей Юлиана Семенова, то старшая стала художницей, а Оля успешно занимается журналистикой, растит дочь Алису и сына, которого в честь отца назвала Юликом.

Портреты улыбающегося отца, деда ее детей, замечательного писателя и человека Юлиана Семенова есть в каждой комнате ее дома.

ВОСПОМИНАНИЯ АРТИСТА ЛЬВА ДУРОВA

Время идет, и всплывают воспоминания о времени, о людях во времени.

Странное дело: одних мы вспоминаем гораздо чаще, других — только навскидку. Очевидно первые были неповторимы — мы таких больше не встречаем, или, как утверждает популярный слоган, «Таких больше не делают!» Есть люди, которые не повторяются, и вот к таким-то и относился Юлиан Семенов.

Мое знакомство с Юлианом Семеновым не ограничивается рамкой фильма «Семнадцать мгновений весны». Да, конечно, я довольно долго знал его заочно, ибо читал его произведения, — а каждая книга Юлиана Семенова была бестселлером, таким литературным знаком своего времени, и знаком очень ярким.