Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

Снимает трубку второго домашнего телефона, набирая номер.) Это кухня? Дворецкий?! Положите трубку, мне нужна экономка! Алло, это вы?.. Где моя книга «Мир гениальных мыслей»?! Что?.. Хорошо, жду.

В кабинет входит старушка, ЭКОНОМКА Писателя.

ПИСАТЕЛЬ. Я спрашиваю, где «Мир гениальных мыслей»?! Она стояла вот тут!

ЭКОНОМКА. Она знала, но ведь ушла.

ПИСАТЕЛЬ. Куда?

ЭКОНОМКА. Не сказала. Во гневе. Не оглянулась.

ПИСАТЕЛЬ. Со слезами?

ЭКОНОМКА. С ними. Есть будете в каминной или накрывать в парке?

ПИСАТЕЛЬ. Ну что за характер, а?!

ЭКОНОМКА. Сами распустили.

ПИСАТЕЛЬ. Ах вы, умница моя добрая...

ЭКОНОМКА. Если б сами-то были мужчиной, а то ведь, как студень: откуда крикнут, туда и пригибаетесь.

ЭКОНОМКА уходит. Писатель пролистывает книги. Находит наконец ту, которую искал. Включает диктофон. Диктует.

ПИСАТЕЛЬ (голосом Бомарше). Я всегда повторяю строчку мудрого Зенона — «Спрошенный о том, что такое друг, Зенон ответил: “Другой я”».

ПИСАТЕЛЬ (быстро листает книгу «Мудрых мыслей», голосом Жозефины). А помнишь: «Кто мне скажет правду обо мне, если не друг»? (Своим голосом.) Нет, не печатать! Это девятнадцатый век. (Отматывает пленку в диктофоне.) А помнишь: «Объединение дурных людей — это не товарищество, а заговор. Они не любят друг друга, а скорее друг друга боятся; они не друзья, а сообщники».

ПИСАТЕЛЬ (голосом Бомарше). Кто это?

ПИСАТЕЛЬ (голосом Жозефины, заглядывает в книгу). Разве ты не помнишь? Это наш добрый Этьен де ля Боэсси...

Писатель снимает трубку телефона и набирает номер.

ПИСАТЕЛЬ. Это «Фигаро»? Соедините меня с театральной редакцией. Алло, здравствуй, дорогой. Ты не помнишь, когда умер Этьен де ля Боэсси? В шестнадцатом? Я со студенчества помню его фразу: «Объединение дурных людей — это не товарищество, а заговор...» Откуда это? «Рассуждение о добровольном рабстве»? Верно, верно, помню. Ну, обнимаю тебя, дорогой, спасибо!

ПИСАТЕЛЬ (голосом Бомарше). Да, да, «Рассуждение о добровольном рабстве». Мы все — добровольные рабы: обстоятельств, любви, вражды, правителей, слуг, самих себя... Что может быть страшней добровольного рабства? Я оправдаю шаг вынужденный, готов оправдать предательства и ложь, исторгнутую под пыткой, но когда я сам надеваю на себя ярмо, когда я сам отказываюсь от того самого великого, что есть в этом мире — от свободы, когда я становлюсь жалким невольником привычек, мнений, выгоды, тишины, удобства, теплого клозета... (Набирает номер телефона.)

Алло, это «Тайм»? Соедините меня с европейским отделом. Алло, родная, это я, ты не помнишь, во Франции середины семнадцатого века... Погоди, тысяча семьсот девяностый год, это какой век — шестнадцатый? Я всегда путаю — то ли столетие назад, то ли столетие вперед. Ага, верно. Так вот, во Франции середины восемнадцатого века в домах уже были теплые сортиры? Да? Ясно. Изобрел Бомарше?! Ты правду говоришь? Ну, спасибо, ма птит, спасибо!

ПИСАТЕЛЬ (голосом Бомарше). Знай я, что французы станут ценить комфорт выше идеи, я бы ни за что не стал делать проекта этого чертового места...

ПИСАТЕЛЬ (голосом Жозефины). Я бы тебя попросила об этом, любимый. Только об этом и ни о чем больше.

ПИСАТЕЛЬ (звонит по телефону). Слушай, родная, если в левом боку открылось колотье, что надо принимать? Препарат из ласточкиных гнезд? Сама-то пила? Поменяй фамилию на Сальери! Что? Не может быть! Боже, интриги, интриги, кругом одни интриги! Она же обещала дать мой портрет с интервью на первой полосе!

Закуривает, нервничая. Снова включает диктофон.

ПИСАТЕЛЬ (голосом Жозефины). С умом и вдруг продвинуться? Теперь я поняла, что только раболепная посредственность может хоть чего-то добиться.

ПИСАТЕЛЬ (голосом Бомарше, заглядывает в томик Бомарше, читает цитату целиком). Ты права, политика — это когда человек прикидывается, что он знает все, хотя не знает ничего; когда он делает тайну из того, что тайны не составляет; когда он плодит наушников, прикармливает изменщиков и старается важностью цели оправдать убожество средств!

ПИСАТЕЛЬ (принимает лекарство, выключает диктофон, снимает трубку домашнего телефона, набирает номер). Это кухня? Мне сейчас не нужен гараж! Я звоню на кухню! На чем уехала мадам? Одна?.. Хм! (Набирая еще один номер.) Кухня? Слава Богу! Лангусты готовы?!

Входит ЭКОНОМКА.

ЭКОНОМКА. Так она их съела.

ПИСАТЕЛЬ. Хороша себе очковая диета.

ЭКОНОМКА. Одно слово — гадюка.

ПИСАТЕЛЬ. Кто?

ЭКОНОМКА. А кто очковая-то?

ПИСАТЕЛЬ. Вас иногда заносит.

ЭКОНОМКА. Она вам вегетарианский суп оставила.

ПИСАТЕЛЬ. Сделайте мне кофе и сэндвич. (Голосом Бомарше.) Но так или иначе, мы победим их всех, Жозефина, мы победим. Надо только отринуть все мелкое, что мешает нам видеть небо и слышать смех младенца...

Входит ШОФЕР.

ШОФЕР. Фирма «Крайслер» предлагает вам купить новую модель — с телевизором и кондиционером вместо «Ягуара» мадам.

ПИСАТЕЛЬ. Позже можно, а? Я ведь работаю!

ШОФЕР. Позже — будет дороже.

ПИСАТЕЛЬ. Сколько?

ШОФЕР. Десять тысяч долларов.