Некоторые парни…

– Это телефон моей матери. Мой у нее. Так что, если ты написала мне, она получила сообщение.

Глаза Миранды округляются, челюсть отвисает. Крошечная часть меня ликует.

– Полагаю, ты сама себе обеспечила проблемы.

– Грэйс, если ты закончила взвинчивать мой класс, я бы хотел начать урок.

Я сердито смотрю на мистера Брауна, в то время как взгляд Миранды, направленный на меня, переполняется чистой злобой.

Чем дальше, тем хуже становится день. Мой учитель по обществознанию, мистер Райс, просит задержаться после урока.

– Я слышал о случившемся, и надеюсь, что ты в порядке.

Не ожидая услышать добрые слова, ошарашенно киваю.

– Эмм, я тут подумал, теперь, когда ты понимаешь, насколько опасно употребление спиртного несовершеннолетними, не согласишься ли поговорить с восьмиклассниками, которых я курирую при нашей церкви? Своего рода разговор о том, чего лучше не делать.

Нахмурившись, обдумываю услышанное. Он хочет использовать меня, словно какую-то картинку в духе "до и после"? Черт, ну уж нет! Я не сделала ничего плохого. Зак сделал.

– Мистер Райс, Зака МакМэхона вы тоже попросили выступить перед вашими подопечными?

Он моргает, поправляя галстук. Его лицо медленно заливается пунцовой краской.

– Эээ, нет. Он не...

– Он – да.

Подняв руки в знак поражения, мистер Райс качает головой.

– Грэйс, я имел в виду...

– Я знаю, что вы имели в виду. Мой ответ – нет. – Я выхожу из кабинета, пока не стукнула его своим тяжелым учебником. Где-то в глубине живота зарождается огонь.

Безопасности ради после уроков жду маму в главном офисе, однако даже секретари смотрят на меня с тем же уровнем отвращения, какой я постоянно вижу в глазах остальных. Выуживаю мамин телефон из кармана, но новых сообщений нет, звонить некому. Поэтому я убираю его и достаю фотокамеру, делаю несколько снимков, запечатлевая секретарей за работой. Вдруг найдется какая-нибудь статья, для которой миссис Вейр, наш редактор, сможет их использовать.

Шумный вздох прерывает мою скуку.

– Мисс Колье, пожалуйста, не могли бы вы не топать ногой?

Топать ногой? Точно. Опустив взгляд, замечаю, как дергается мое колено.

– Ох. Конечно. Извините. – Заерзав на стуле, меняю позу и замечаю на доске объявлений буклет о семестре обучения за границей. Мама не умолкала об этом целый месяц. Буклет блестящий, с множеством ярких фотографий счастливых школьников, гуляющих по знаменитым достопримечательным местам Европы.

Для серьезных учащихся, стремящихся выйти за рамки традиционного образования. Семестр за границей позволит Вам полностью погрузиться в новую культуру и язык. Вместо того чтобы прятаться в школьных кабинетах, Вы будете посещать музеи, знакомиться с местными традициями, познаете мир вне пределов собственной зоны комфорта.

Выглядит так заманчиво – Рим, Париж, Лондон. Может, я смогу остаться дольше одного семестра и не вернусь до выпускного. Закрыв глаза, представляю, как попиваю капучино в траттории, брожу по Лувру или даже смотрю дебаты в парламенте. Я смогу завести новых друзей, возможно, начну встречаться с мальчиком, говорящим с сексуальным акцентом.

Живот сводит; я зажмуриваюсь. Встречаться с мальчиком? Нет. Ни за что. Кому я теперь нужна. Волна сожалений накрывает меня, подобно цунами. Йен Рассел приходит на ум. Я заинтересовалась Йеном несколько месяцев назад. Именно ради него я пошла на ту вечеринку, а он вообще не явился. Но при мысли об отношениях... или даже о случайной встрече с ним... после Зака, меня мутит.

Огненный ком в животе становится горячее, растет. Миссис Рейнолдс, школьная медсестра, заходит в офис, кладет стопку папок в корзину. Заметив меня, сидящую на жестком пластиковом стуле, она склоняет голову набок.

 – Грэйс, ты в порядке?

Пожимаю плечами.

Миссис Рейнолдс садится рядом со мной, бросает взгляд на буклет.

– Европа, значит?

– Мама считает, мне надо уехать до тех пор, пока "все не уляжется". – Я изображаю кавычки пальцами.

– А ты? Что думаешь ты?

– Звучит интересно.

– Но?

Опять пожимаю плечами.

– Когда-нибудь мне придется вернуться.

Она похлопывает меня по руке.

– Выше голову, Грэйс. Даже если умираешь внутри – особенно тогда – держи голову высоко. – Улыбнувшись, миссис Рейнолдс уходит.

Я обдумываю ее слова. Они перекликаются с тем, что мне сказала Диана, консультант "горячей линии". Может, стоит сходить на одну из их встреч, посмотреть, поможет ли. Буклет, который я держу, продолжает дразнить меня улыбающимися лицами и трусливыми фразами, пока я, наконец, не сминаю его. Нет, я не уеду в Европу. Я больше не буду избегать людей. С меня уж точно хватит оскорблений. Смотрю на камеру, и вдруг в голову приходит идея. Я могу вернуть все, что Зак МакМэхон у меня украл. Месяц назад я хотела умереть. Сейчас у меня появился план. И мне хватит злости, чтобы воплотить этот план в жизнь.

Зак думает, что выкладывать фотографии в сеть – забавно. Хорошо. Я покажу ему фотографии.

Сотовый вибрирует в кармане. Мама приехала. Я шагаю к двери. По пути закидываю буклет в мусорную корзину, с высоко поднятой головой.

Глава 4

Йен

Длинный язык и вспыльчивый нрав – плохая комбинация.

Я пытаюсь вырваться из железной хватки товарищей по команде, которые не дают мне придушить тренера Брилла.

– Вы не можете посадить меня на скамейку запасных! Вы не доктор, мать вашу.

Повисает тишина. Воздух испаряется из кабинета и из всей раздевалки, остается только тяжелый, заполняющий ноздри запах пота и влажных полотенец. Челюсти отвисают; ошарашенные взгляды перемещаются с меня на тренера, и обратно.

Брилл встает, выпрямляясь во все свои 195 см. Две лапищи размером с суповые тарелки опускаются на стол с такой силой, что канцелярские принадлежности, лежащие на столешнице, взлетают в воздух. Он прищуривается, склоняется настолько близко ко мне, что я могу сосчитать щетину у него на подбородке. Я слишком зол, ослеплен яростью, чтобы оценить все факторы, из-за которых это может закончиться плохо, очень плохо.

– Я могу посадить тебя на скамейку запасных. Знаешь, что еще я могу? Отослать тебя в кабинет мистера Джордана. Знаешь, что он может сделать? Исключить тебя.

Исключить меня? Он шутит, черт побери?

– Это последняя игра сезона! У меня сотрясение, а не опухоль мозга.

Тренер наклоняется еще ближе. Удерживающие меня руки дрожат.

– Мистер Рассел, да хоть сломанный ноготь, мне без разницы. Твой семейный доктор должен выписать допуск, позволяющий тебе вновь играть в составе моей команды, ясно? Ты пропустишь завтрашнюю игру, если заткнешься сейчас. Хочешь пропустить и Турнир Лонг-Айленда тоже? Тогда продолжай трепать языком.

Кайл Морэн сжимает мой бицепс.

– Боже, Йен, просто заткнись.

– Да, – добавляет Мэтт Робертс, сжимая мою вторую руку. – Ты нам нужен.

Я грозно смотрю на тренера, едва ли не изрыгая огонь.

– Мы закончили. Тащи свою задницу в офис мистера Джордана. – Брилл поднимает телефонную трубку. – Сейчас же, – рявкает он.

Вырываюсь из хватки Кайла и Мэтта, захлопываю за собой дверь.

Матерюсь на всем пути до кабинета директора; войдя в приемную, плюхаюсь на стул и жду, когда мистер Джордан вызовет меня к себе. Вечером я убью своих родителей, черт бы их побрал. Они знали, что последний матч сезона состоится в субботу. Неужели было так сложно назначить повторный визит к врачу до игры? Папа всегда разглагольствует о том, чтобы я полностью посвящал себя команде, потому что мне очень важно выиграть стипендию, и потом сам косячит.