Некрочип
Шрифт:
– Знаешь, у меня сейчас «самолетная болезнь» в самой тяжелой форме. Как бы я ни хотела, я не должна ложиться сегодня раньше обычного, иначе мне нелегко будет настроить свои биологические часы на местное время. Так что, когда сможешь, тогда и приходи.
– Я ждал этой фразы две недели.
Глава пятая
Кому какая доля
«Белая лошадь» хороша была тем, что туда можно было прийти в любое время дня. Прочих достоинств у этого заведения просто не имелось. Бар размещался во внушительных размеров здании на углу улицы – типичной постройки 30-ых годов. Весьма оригинальная по дизайну решетка отделяла его от какой-то конторы в виде большого зала без перегородок. Зал этот всегда бывал
Слайдер все недоумевал, как могло случиться, что департамент полиции Шеферд-Буша разместили напротив бара «Уотни»? Это, поведал он Камерону, напоминало ему один забавный эпизод. Автобус с американскими туристами двигался по автомагистрали М4, и, когда они проехали Виндзор, один из пассажиров сказал своему соседу: «Как же их угораздило построить замок так близко к аэропорту?» Рассказав эту историю, Слайдер замолчал и печально посмотрел в свои полпинты «радлза», единственного из напитков, предлагавшихся в «Белой лошади», который по вкусу хоть как-то приближался к настоящему элю.
Фредди Камерон, в отличие от своего собеседника, был таким покладистым человеком, что качество питья его никак не волновало. Он только подвинул свою небольшую мягкую часть поближе к центру высокого сиденья у стойки и обратился к Слайдеру с вопросом:
– Почему это только у вас в лондонских барах есть такие штуки? Более неудачного изобретения я еще не встречал. На севере его бы просто не потерпели.
– Наша нижняя часть существенно отличается от ихней, – сказал Слайдер. Он заглянул в меню. – Хочешь сандвич?
– Нет, спасибо, я тороплюсь. К двум часам нужно успеть добраться в Харлесден, чтобы присутствовать на вскрытии в связи с этим ужасным убийством.
Слайдер, который уже предвкушал удовольствие, которое он получит от подогретого бутерброда с ветчиной, разом потерял аппетит.
– Кстати, что ты можешь сообщить мне о жертве преступления в баре? – спросил он. – Кроме того, конечно, что человека зверским образом разделили на части. Что поделать, каждому своя доля...
– Общение с Атертоном тебе явно не на пользу, – строго заметил Камерон. – Жертва убийства определяется как особа мужского пола; рост около пяти футов семи дюймов; худощавого телосложения – вес примерно десять стоунов; кожный покров желтоватого цвета; брюнет – если судить по волосам на теле, которых, кстати, очень мало; шрамов или каких-то других особых примет обнаружено не было.
– А возраст? – спросил Слайдер.
– Сначала, мне показалось, что ему было лет двадцать—двадцать пять. В пользу такого мнения говорило состояние кожи и мышечный тонус. Но сейчас я думаю, что он был старше. Судя по черепным швам, его возраст приближался к тридцати, но выглядел он, должно быть, моложе своих лет.
– Вы установили, отчего наступила смерть?
– Можно быть почти уверенным, что смертельным оказался удар сзади в область шеи, на уровне второго и третьего позвонков.
– Страшно забитый человек, – прошептал непроизвольно Слайдер. Правда, скорее вслух, чем про себя. Фредди молча перенес это.
– Смерть должна была наступить мгновенно, – уточнил он тем не менее. – Перелом позвоночника и разрыв спинного мозга. Позвонки сместились на три четверти диаметра. Удар профессиональный. Но кто знает, может, и случайно получилось.
– А резать тело стали уже потом?
– Да, и притом очень острым орудием, как я тебе уже говорил, – продолжал Фредди. – Я сделал дактилограмму единственного пальца, которым мы располагаем, и уже отправил ее тебе, хотя не уверен, что это существенно поможет следствию: глубокое прожаривание не улучшает качества образцов.
– Я уже получил
ее, спасибо. Но я надеялся получить и фотографию убитого.– Кто-то основательно поработал над головой, – мрачно отметил Камерон. – Скальп и лицевая часть полностью отделены от черепа, и тех небольших фрагментов, которые удалось обнаружить, явно недостаточно, чтобы восстановить облик потерпевшего. – То есть их нельзя никак соединить в одно целое?
– На кубики все порезано, – сказал Фредди. – Годится разве что как начинка для пастушьего пирога. Приятелю не оставили шансов быть опознанным. Скальп и кисти рук, как ты знаешь, вообще обнаружить не удалось. Глаз тоже нет. Зато нам достался полный комплект зубов. Хочешь получить заключение от Зубного духа?
Зубным духом называли в шутку одонтолога из судебно-медицинской экспертизы.
– Да, если не трудно. Посмотрим, что это нам даст. Но если и таким путем мы не придем к опознанию личности убитого, тогда вся надежда будет на Филипса.
– Художника? – брови Камерона резко взлетели вверх. – А что же ваш проказник? Совсем не хочет колоться?
– Сидит, подложив под себя ладони и плотно сдвинув коленки.
– Где же твоя знаменитая техника ведения допроса?
– Взгляни на дело с его стороны, – предложил Слайдер. – Если скрыть личность убитого стоило таких трудов, просто вопросом нам ничего не добиться; потому что у него есть возможность не отвечать. А пока мы не знаем, кто был найден убитым в баре, нет никакой возможности доказать, что они вообще были знакомы друг с другом и тем более, что Слотер в одиночку кого-то там прихлопнул.
– И на куски разрезал. По-моему, фамилия Слотер сама за себя говорит. Подумать только, забойщик скота! – воскликнул Камерон, потрясая головой.
– По-видимому, в его жестоком обращении с трупом проявилось желание остаться безнаказанным. Но если нам удастся установить личность убитого, Слотер поднимет руки кверху и признается в содеянном. В противном случае, нас ждет долгая и упорная работа.
– Но вы уже предъявили ему обвинение?
– Бэррингтон сейчас носится с этой идеей, но я не знаю, как это можно реально сделать. Да меня это не слишком-то и волнует. Если нам придется его отпустить, а он возьмет, да скроется, то мы получим наглядное подтверждение его вины. И вообще, он обязательно наделает глупостей. Слотера никак не назовешь чересчур интеллектуальным.
Фредди внимательно изучал выражение лица Слайдера:
– Мне кажется, ты чем-то озадачен.
– Скорее всего, да. Есть во всем этом какая-то неувязка.
– Люди не могут вести себя, как автоматы. И кроме того, что особенно хитроумного ты видишь в том, чтобы совершить убийство и не пытаться избежать ареста?
– Сейчас он сидит у нас – и больше ничего! – пожал плечами Слайдер.
– Вот я и говорю, может ли действительно умный человек затевать такую рискованную игру со следствием, когда других подозреваемых нет?
– Похоже, ты прав, – улыбнулся Слайдер. – Как ты меня успокоил, Фредди!
– Ну, мне пора. А ты, если опять будет такая головоломка, потри виски; но еще лучше в подобных случаях два раза по три виски, – посоветовал на прощанье Камерон.
«Небольшой особняк» в Эктоне был, как оказалось, всего лишь верхним этажом мрачного на вид коттеджа с террасой, построенного на рубеже веков и рассчитанного на проживание только одной семьи. Вся площадка перед домом, предназначенная первоначально для палисадника, была забетонирована. На фоне грязного бетонного покрытия, сквозь трещины в котором кое-где пробивалась чахлая травка, победоносно желтели несколько цветков одуванчика. Калитка вообще отсутствовала, как, впрочем, и большая часть кирпичной стенки, проходившей вдоль тротуара, а на месте изгороди, разделявшей когда-то соседние участки, из земли торчали лишь обрубки металлических столбиков, спиленных, что называется, под корень, – все остальное, вероятно, реквизировали во время Второй мировой войны, когда подобный «сбор металлолома во имя победы» никого не удивлял.