Некромаг. Конкурент

— Судя по надписям, — донесся голос Нефтис, — там кто-то погребен. Это старый язык. На нем еще древние писали. Помнишь, ты рассказывал, что находил убежище? Вот те, кто его построили. Первые несколько веков после катаклизма он был еще в ходу.

— И кто похоронен?

— Неясно, — ответил за нее дядя. — Ни имени, ни профессии, ни каких личных сведений. Просто запрет входить и тревожить покой того, кто здесь нашел свое последнее пристанище.

— А как именно не входить там не написано?

— Просто проклятья и запреты. — пожала плечами Нефтис.

— Магические печати?

— Судя по всему, эта пирамида из тех времен, когда их у нас еще не применяли. Старая письменность еще держалась, а пришествие служителей Ура еще не случилось. Первый… максимум середина второго века после катаклизма.

— Служители Ура? Я слышал, что наша печать называется «слово Ура».

— Да. — кивнул дядя Нефтис. — Это одна из семи наиболее распространенных печатей в мирах Палитры. Они ее нам и принесли.

— Ур — это кто?

— Какой-то древний, — пожал он плечами. — Никто не знает. По слухам, он жил около двадцати тысяч лет назад. Жив ли сейчас — неизвестно. Есть небольшой культ, закрытый и очень скрытный, который ищет новые магические миры и несет им его корневую печать. А также лакса.

— А потом?

— Они приходят безликими и также уходят, когда принесут свое слово и научат его использовать. Кто-то такие печати дорабатывает, но обычно это лишено смысла и их используют как есть.

— Ладно. Ясно. А что делать с этой пирамидой?

— Я предлагаю просто оставить ее в покое, — поспешно произнес дядя. — Их уже очень давно не трогают. Слишком опасно.

— Но до этого ведь трогали.

— Так точно. Трогали. Но я даже не слышал, чтобы хоть одну открыли. Чего только с ними не делали. Из-за чего уже очень давно ходить устойчивое поверье о том, будто бы смертные не могут в них войти.

— Смертные, говоришь? — переспросил Илья, задумчиво.

Подошел к пирамиде.

Закрыл глаза.

И постарался вспомнить Предвечную деву. Настолько, насколько позволяла его воображение. Отчего по телу вновь пошли струйки мороза, как всегда и бывало при общении с ней. Каждый раз.

Несколько секунд. И он, набрав полную грудь, выдохнул.

Несмотря на жару, изо рта у него вырвался морозный, прямо-таки трескучий воздух. До такой степени, что поверхность каменного блока покрылась инеем и крошечными кристалликами льда.

Секунда.

Другая.

Ничего не происходило.

Однако где-то на уровне подсознания Илья понимал — что-то в этой пирамиде изменилось неуловимо. Поэтому, подталкиваемый больше подсознательным порывом, чем каким-то осмысленным и рациональным мотивов, он шагнул вперед. Прямо в камень. Словно его и не было.

Раз.

И… он оказался внутри. Словно его втянуло, засосав.

А вокруг тишина.

И темнота непроглядная.

Даже видение дэва не помогало, не говоря уже о «Дух Иора». Если быть точным, его тут просто не удалось наложить. Эта печать распалась сразу при попытке ей воспользоваться. Несколько попыток. И все впустую. И «Око Думат» не работало, его интерфейс дополненной реальности просто не удавалось вызвать. Все вновь стало, как и раньше, когда он усилием воли развивал свои лакса, пытаясь вылепить из них то, что хотел. Только теперь это распространилось и на способности дэва, заодно давая понять то, насколько он с этим «Оком» расслабился.

А еще тут чувствовалась затхлость. Такая — прямо такая — на грани. Но это и не удивительно. Если тут никто веками ничего не проветривал, а то и тысячелетиями, было бы очень странно столкнуться с иным. Хорошо, что никаких токсинов в воздухе нет. Во всяком случае, сильных. Иначе бы он уже лег.

— Есть кто живой? — спросил Илья, которому надоело сидеть в темноте и тишине очень быстро. Минуты не прошло.

Никто не ответил.

— А мертвый?

Снова молчание.

— Зараза! — процедил он и постарался найти в кармане какой-нибудь источник света.

Почти все его имущество находилось в пространственном кармане, который сейчас не работал. Однако случайно обнаружилась электрическая зажигалка с фонариком.

Он ее достал. Попробовал использовать. И… тщетно.

Все выглядело так, словно она разрядилась.

Еще порылся.

Нашел спички.

Как они у него там оказались — загадка. Видимо, схватил у кого-то со стола, чтобы пожевать палочку. Оно ему нравилось для подумать. Вот и осталось.

Большой вопрос как эти спички вообще у кого-то здесь оказались. Но такой уж и важный. Как и зажигалка, тоже явно им где-то «подрезанная».

Он чиркнул.

Сломал палочку.

Еще раз.

Загорелась.

Мгновение. И помещение осветилось. Чуть-чуть. Достаточно для того, чтобы Илья разглядел буквально в паре шагов от себя большую масляную лампу на подставке.

Бросил в нее спичку.

Потухла.

Еще зажег и бросил.

Снова.

С третьего раза, наконец, поле маслянистой жидкости охватил огонь, давший куда больше света. Во всяком случае теперь был виден большой, просторный зал, в дальнем конце которого находилось что-то вроде трона с силуэтом сидящего кого-то.

— Зачем ты пришел, раб? — прошелестел незнакомый мужской голос в его голове.

— Я не раб! — взвился Илья.

— Как тебе угодно, раб. Твой самообман — твое дело. Что привело тебя?

— Любопытство.

— Я слышал ваш разговор. Я слышал, как тебя предупреждали и отговаривали искать путь сюда. Но ты, раб, считающий себя свободным, пренебрег написанными и сказанными словами, войдя сюда. Зачем? Что ты ищешь кроме смерти?

— Я ищу знаний.

— Все мы ищем знаний… или искали. — с насмешкой произнес этот голос в голове.

Илья молча прошел вперед.

К трону.

И когда до него оставалось шагов десять, тьма развеялась, словно бы волшебная, и перед ним предстала мумия. Сушеная до такой степени, что уже практически скелет, обтянутый кожей.

— Зачем ты тут сидишь? От кого прячешься?

— Не подходи ближе, жнец.

— Кто ты?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — с растущим раздражением, произнес голос в его голове. — Здесь лишь я задаю вопросы.

— Да? Что мешает мне заморозить твою мумию и разбить? Или вытянуть твою силу, а тебя самого развеять?