Некромант

Девчонки захихикали, в зале народ тоже заулыбался. Ну а я продолжил:

— Этот господин меня оскорбил. Потому я считаю возможным наказать его за это!

Я шагнул вперед и закатил парню такую пощечину, что того отбросило на одного из мордоворотов, тут же сделавшего ко мне шаг. Я посмотрел в глаза мужчине и отрицательно помотал головой:

— Не рискуй из-за идиота.

— Дуэль! До смерти! Дуэль! Я вызываю тебя, мерзавец! — завопил Лассель, ну а я пожал плечами и усмехнувшись, предложил:

— На боевых мечах. А если пожелаешь отказаться от дуэли — штраф десять тысяч золотых. Но только после дня рождения уважаемой Сони — не хочу портить праздник твоей кровью, невоспитанный хам!

— Согласен! — ощерился парень — Я обрежу тебе уши, мерзавец! А ты…ты… — он вперился в Соню, видимо хотел сказать какую-то гадость, но я рявкнул, затыкая ему рот:

— Еще слово в адрес Сони, и я вырву тебе твой поганый язык! Запомни мое имя: Петр Син! А теперь пошел отсюда, тупая вонючка! Жду официального письма с указание места дуэли и подтверждением! И все слышали, что ты согласился на мои условия!

— Дурак! — гладя на Ласселя, с нотками сожаления сказала Соня — Лассель, ты всегда был придурком! Ты хотя бы навел справки — кто такой Петр. Он вырвал язык Гренделю Элрону — голыми руками! Он в одиночку уложил половину Академии Тактики в драке на балу! У него лежит триста с лишним вызовов на дуэль! А ты, идиот, решил с ним потягаться. Иди отсюда, и я тебя не хочу больше видеть. Надеюсь, Пет вырвет тебе язык и бросит его собакам!

Соня презрительно фыркнула и села на свое место, румяная, но уже не от смущения, а от ярости. Крутая девочка, точно!

— Десять тысяч — усмехнувшись, я посмотрел в глаза побелевшему Ласселю — Или я вырву тебе язык.

Лассель повернулся через плечо и зашагал по проходу между стеной и столом — прямой, как шест. За ним — двое мордоворотов.

— А вы умеете делать бизнес! — улыбаясь, сказал мне отец Сони — А что, в самом деле больше трехсот вызовов на дуэли?! Это не шутка?

— Триста тринадцать — хихикнула Хельга — Я сама оформляла документы. Сейчас этим занимается стряпчий.

Глава 17

— Мама, а где Петр? Почему он не идет?

Соня посмотрела на мать, и та улыбнулась:

— Я за ним послала. Скоро придет. Что, соскучилась по другу?

— Соскучилась! — Соня упрямо поджала губы, и Мозилла тут же сдала назад:

— Ладно, ладно! Не сердись! Ну что ты так близко принимаешь все к сердцу?

— Видимо далеко влез в сердце — улыбнулся Кордан, и Мозилла недовольно на него покосилась, ничего не сказав.

Она вообще сегодня была не в духе, хотя и не хотела этого показывать. Во-первых, вместо того, чтобы келейно отметить день рождения Сони, Кордан позвал несколько своих деловых партнеров, как всегда устроив из праздника что-то подобное деловой встрече.

Во-вторых, не надо было звать этого Ласселя, от которого вечные проблемы — он всегда устраивает какой-нибудь скандал. Мозилла помнила его с самого детства, когда он был ростом едва выше колена. Даже тогда он умудрялся сделать какую-нибудь гадость! Бросить в человека едой, выкрикнуть грязное ругательство, однажды даже запрыгнул на стул и помочился на стол! Мозилла была уверена, что с головой у него не в порядке, и с какой стати Кордан вечно во всеуслышание говорил, что Лассель будущий муж Сони — это совершенно непонятно и возмутительно. Кордан не раз говорил, но Мозилла подозревала, что все его слова были только ради каких-то деловых выгод. Потому что муж не делал ничего просто так. Он был гением бизнеса, и все, чего Кордан касался, превращалось в золото.

Когда-то муж принял от отца в высшей степени захудалый Клан, не имеющий ни денег, ни политического влияния. И кстати — первый пункт самый главный, потому что где деньги, там и влияние. Отец его был человеком хорошим, добрым и любящим, но деловой хватки у него не было от слова «совершенно». Грех говорить, но отец Кордана вовремя погиб, в одночасье умерев от неизвестной южной болезни, не успев дождаться лекаря-мага. Иначе бы этот горе-бизнесмен довел Клан до полной нищеты.

Кордан перехватил бразды правления Кланом, оставив службу императору на должности интенданта высшего ранга, и был отпущен с большой неохотой, ибо Кордан считал для себя бесчестьем воровать из бюджета Империи, а дела вел четко и без задержек. Таких людей очень ценят, хотя и не спешат вознаграждать за честность. Так бывает практически всегда — если ты не урвешь себе сам, государство не спешит позаботиться о твоем благе.

Мозилла сошлась с Корданом еще в Академии, он был ее первым мужчиной, хотя и далеко не последним. Кордан относился к изменам подруги, а потом и жены с непонятным Мозилле равнодушием, и даже как-то сказал, что он испытывает гордость, видя, как вокруг нее вьются толпы поклонников. И что если она не удержится, чтобы не лечь в постель с одним из обожающих ее мужчин — он ничего не будет иметь против. Скорее наоборот — это его возбуждает. Главное, чтобы она соблюдала три правила, без которых не должна обходиться ни одна женщина. Первое правило: соблюдать чистоту. Амулет от болезней. Если она заразит мужа дурной болезнью — Кордан отрежет ей голову, а потом будет плакать на могиле до конца своей жизни. Но отрежет. И Мозилла ему поверила. Кордан никогда и ничего не делал просто так, и всегда держал свое слово.

Второе — она не должна принести в дом чужого ребенка. Соблюдение этого правила — неукоснительно. Чистота крови — превыше всего.

И третье — она не должна вести себя на людях так, чтобы всем была видна ее измена. Соблюдение приличий — в жизни аристократа это очень важно. Нельзя бросать тень на репутацию мужа.

Он это сказал ей это еще до их замужества, когда они лежали в постели и отдыхали после секса, и Мозилла тогда была шокирована и раздосадована его словами. И не поверила ему. А потом, из чувства досады, из демонского желания проверить своего парня — взяла, да и переспала с его другом, Хельмусом Однаром, здоровенным мускулистым парнем, а потом призналась Кордану в своей измене. Она ждала чего угодно — скандала, даже побоев, расставания и выяснения отношений. Или скорее — всего и сразу. Но Кордан лишь спросил, выполнила ли она его три условия. А когда она сказала, что выполнила, осведомился, с легкой насмешкой, кто из них понравился ей больше — Хельмус, или он, Кордан. И Мозилла честно созналась, что с Хельмусом были свои приятныемоменты — эдакая животная страсть, и соответствующий тому размер, но Кордан гораздо более умелый в сексе, и нравится ей гораздо больше. Ибо утонченный, знающий, как доставить удовольствие женщине.

Потом они не раз занимались сексом втроем, и Мозилла уже не находила в этом ничего странного. А после были еще мужчины, и по одному, и по два…и без мужа, и с мужем вместе.

Кордан остыл к ней после трех лет замужества, секс у них был редким, и как-то даже наспех. Муж весь в делах — он вечно ездил по провинциям, улаживал проблемы, связанные с горнодобывающими предприятиями, и Мозилла оставалась дома одна. И что ей оставалось делать в пустой супружеской постели? Увы…Создатель наделил Мозиллу недюжинным темпераментом, и она не могла долго обходиться без мужчин. Мужа не было, так что приходилось обходиться без нее. Как выходила из положения? Во-первых, тяжелые физические нагрузки, которые держали ее тело в тонусе, не позволяя стареть. Результатом явилась ее прекрасная физическая форма. Даже сейчас, когда ей было уже под сорок, она выглядела Соне не матерью, а самой настоящей сестрой-погодком. Не без усилий мага-лекаря, конечно, но без упражнений и маг лекарь не смог бы скрыть возраст женщины.

А кроме физических усилий, направленных на подавление желания, Мозилла прибегала к услугам рабов, которых покупала сама лично, за огромные деньги, и среди которых не было ни одного уродливого.

Кстати сказать, Мозилла через некоторое время обнаружила, что ей нравятся не только мужчины. В сексе с женщинами были свои, особые удовольствия, кто кроме женщины лучше понимает, как доставить удовольствие женщине?

Кордана Мозилла знала с самого детства. Их матери были сестрами, так что он приходился Мозилле двоюродным братом. Они часто играли вместе, бегали по поместью, обсуждали свои планы на будущее, а когда оказались в Академии, их сближение как мужчины и женщины произошло так просто, так обыденно, что Мозилла абсолютно не удивилась тому, что это вообще произошло. Законы Империи не запрещали браки с близкими родственниками, и уж тем более никто не обратил внимания на родственную связь Мозиллы и Кордана. Наоборот — в порядке вещей было поженить брата и сестру для того, чтобы капитал не уходил на сторону. Это лишь у простолюдинов считалось, что брак между близкими родственниками дело неприличное и угодное лишь Темному. Аристократия смеялась над заблуждениями черни.