Некровные узы

— Спасибо, надеюсь, оно позволит привлечь новых лояльных клиентов.

— Я же правильно понимаю, ни у кого из наших конкурентов нет такой программы лояльности? — уточняет Алла, накладывая всем еду в тарелки.

— Ни у кого, — подтверждает Ваня. — Инга придумала абсолютно новое решение.

— Если выстрелит, надо будет его запатентовать, — говорит Аркадий Львович. — А то сразу возьмутся повторять за нами.

Я слегка смеюсь и медленно расслабляюсь. Ваня с отцом говорит о делах компании. Я отрезаю маленький кусочек утки и отправляю его в рот. Вкусно. Правда, очень вкусно. Чувствуется, утка долго мариновалась, поэтому мясо получилось сочным. И салат с креветками интересный. Я раньше такой не пробовала.

Моя приемная мама говорила: плохой человек не может быть хорошим поваром. Если верить этому утверждению, то Алла просто замечательный человек. Ее еда тает на языке. Когда она видит, что моя тарелка пустеет, то предлагает попробовать другие блюда. Кладет мне какие-то рулетики из баклажанов, второй салат, посыпанный сверху зернышками граната. Это тоже оказывается очень вкусно.

За столом идет оживленная беседа о работе, но чувствуется едва уловимое напряжение. Понятно ведь, о чем думают все присутствующие. Отнюдь не о работе. Но главное вслух не звучит. На самом деле я рада. Я не знаю, как мне говорит с Аллой о том, что мы мама и дочка.

— Иван, пойдем-ка ко мне в кабинет, — говорит Аркадий Львович, сложив на тарелку нож с вилкой. — Надо показать тебе кое-что на компьютере.

Мое сердце улетает в пятки, а в крови происходит выброс адреналина. Я уверена: Ванин отец специально хочет его увести, чтобы оставить нас с Аллой вдвоем. Ваня же не согласится?

— Да, пап, конечно, — отставляет свои приборы и встает со стула.

Нет! Нет! Нет!

Ваня не может оставить меня с Аллой наедине!

Они уходят, и мы остаемся вдвоем. Несколько секунд царит гробовая тишина. Я с опаской поднимаю на Аллу лицо. Она смотрит на меня. У нее в глазах слезы?

— Ты очень похожа на мою бабушку.

Меня бросает в озноб.

— Получается, мне она прабабушка?

— Да.

— Разве это не слишком дальнее родство?

— Я тоже так думала, даже полезла читать в интернет. Пишут, так бывает. Это происходит, если комбинация генов ребенка похожа на комбинацию генов предка.

— Как интересно.

— Хочешь, покажу тебе ее фотографию?

Предложение Аллы немного удивляет меня.

— Да, давайте, мне было бы интересно.

Она встает из-за стола, я вместе с ней. Алла ведет меня из кухни на второй этаж. Пока поднимаюсь по лестнице, слышу, как в ушах тарахтит собственное сердце. На спине проступает испарина. Я очень нервничаю, хотя, казалось бы, все страшное позади.

Мы заходим в комнату, больше похожую на кабинет-будуар. В большом помещении есть и кровать, и кожаный диван, и рабочий стол. Я сажусь на диван. Алла достает из комода большой старый альбом и садится рядом со мной. От ее столь близкого присутствия волоски на теле встают дыбом. Алла открывает первую страницу, и я вижу черно-белую фотографию: мужчина в военной форме, а рядом с ним девушка, безумно похожая на меня. Я беру из рук Аллы альбом, чтобы присмотреться внимательнее. Господи. Да мы как две капли воды.

— Ее звали Надежда. Она умерла, когда я была маленькой.

— Поразительное сходство.

— Да, — я не смотрю на Аллу, но чувствую ее улыбку.

Я еще раз присматриваюсь к лицу своей прабабушки, поражаясь законам генетики. У нас почти одно лицо. А вот на ее мужа, своего прадедушку, я совсем не похожа. Да даже на Аллу я не похожа. Хотя Ваня вчера сказал мне, что у нас есть небольшое сходство. Может, и так, но я его пока не заметила.

— Это наш семейный альбом, — поясняет Алла, — здесь я и мои родители в разные годы жизни.

Я переворачиваю страницу, чувствуя, что прикасаюсь к чему-то сокровенному. Пальцы подрагивают. Далее идут тоже черно-белые фотографии. Алла рассказывает, что это ее родители в молодости. Я смотрю на своих бабушку и дедушку. Алла похожа на маму.

Потом начинаются детские фотографии Аллы, также черно-белые. Кажется, она росла в хорошей любящей семье. Затем появляются цветные фото. Выпускной Аллы в школе. У нее на груди висит золотая медаль, а на голове два пышных белых банта. Потом фотографии с красным дипломом в руках.

— Вы учились в МГУ?

— Да, на экономическом факультете.

— Как здорово. Я тоже мечтала учиться в МГУ, но не поступила. Пошла в другой институт.

На выпускном Аллы в университете альбом заканчивается. Я закрываю его с ощущением, что Алла впустила меня туда, куда не впускала никого прежде. Вряд ли эта закрытая женщина показывает свои семейные фотографии всем подряд.

Мы молчим. Нам обеим хочется сказать так много, а с чего начать — не знаем.

— Прости, что была строга к тебе, — Алла первой прерывает затянувшуюся тишину. — На работе и вообще.

— Все в порядке, я не сержусь.

Снова воцаряется тишина. Я чувствую давление в груди, мне вдохнуть сложно.

— А кто мой отец? — теперь я прерываю молчание.

— Его звали Алексей. К сожалению, он оказался непорядочным человеком. Он был директором фирмы, в которую я пришла работать бухгалтером после университета. Он вешал мне лапшу на уши, а я влюбилась и верила. Ради него пошла против закона. Когда возбудили уголовное дело, он дал взяток, кому надо, и все повесили на меня, а сам вышел сухим из воды. Со мной никаких дел иметь больше не захотел, сказав, что у него жена и двое детей, а я ему никто. Про тебя он тоже знал, но не захотел забирать. Несколько лет назад я про него вспомнила, из любопытства решила найти. Узнала, что он давно умер от рака.

— Понятно…

После рассказа о моем отце мне захотелось помыться. Потому что я как будто в грязи искупалась.

— У него остались сын и дочь, твои брат и сестра. Если хочешь, можно их найти.

— Нет, не хочу, — категорично качаю головой. — А у вас больше нет детей? — задаю личный вопрос.

От Ивана я знаю, что у Аллы нет детей. Но хочу послушать ее ответ.

— Нет, только ты. Мы с Аркадием хотели общего ребенка, когда поженились, но выяснилось, что я больше не могу иметь детей. В тюрьме я сильно подорвала здоровье, одной особенно лютой зимой я застудилась, да и роды у меня приняли безалаберно… В общем, не получилось забеременеть. Я лечилась, но не помогло.

От всего, что говорит Алла, у меня обливается кровью сердце. Горло кошки дерут, в носу щиплет от подступающих слез.

— Как ты узнала про меня? — спрашивает Алла.

— Мои приемные родители погибли, и после их смерти я нашла свидетельство о своем удочерении. Я пошла к тете Гале, маминой сестре. Она всю жизнь проработала директором в нашем доме малютки, я была уверена, что это как-то связано с ней. Но тетя Галя молчала, как рыба. Отрицала, что меня удочерили, даже когда я махала документом перед ее лицом. Тогда я отправилась в дом малютки, там уже давно другая директор. За деньги она нашла вашу отказную от меня. Там был адрес вашей регистрации в Москве. Я поехала по адресу, это оказалась сталинская пятиэтажка. Там ваша соседка сказала, что вы давно продали квартиру, и дала номер тех, кому продали. Я позвонила по телефону, и женщина сказала, что купила квартиру у Макаровой Аллы. Я набирала в интернете, и поиск сразу выдал вас. Я смотрела сайт авиакомпании, тыкнула на раздел вакансий и увидела, что вы ищете маркетолога. Так я пришла на собеседование. На самом деле я не столько искала работу, сколько хотела просто посмотреть на вас.