Нелады со звездами

«Ну, как только я могла?» — думала Грейс, потирая ушибленные кулаки и пытаясь распутать клубок мыслей в голове. Как только она могла: а) оказаться такой дурой, б) ни о чем не догадываться и в) так ошибаться, в то время как все остальные были правы? У нее внутри все перевернулось при мысли о том, что скажет леди Армиджер, когда узнает правду. Если узнает правду. Впрочем, у ее матери есть какое-то особое чутье на подобного рода вещи; можно не сомневаться, новость уже на полпути в Венецию, упакованная в дипломатическую почту.

В сумочке пронзительно зазвонил сотовый телефон. Если это снова ее мать, звонит по поводу того треклятого ужина…

— Да? — отрывисто бросила в трубку Грейс.

— А, привет, крошка.

— Сион!

Именно сейчас! И как только у него хватило наглости! Грейс захлестнула волна ярости, тотчас же сменившейся смущением. Сейчас нет необходимости спрашивать у него, где он был все это время. Она и так это знает. Так что же ему нужно?

Голос Сиона был совершенно спокойным. Уверенным.

— Слушай, ты меня извини, я тут пропадал пару дней. Знаешь, минуты свободной не было.

— Да, — процедила сквозь стиснутые зубы Грейс. — Знаю.

— Работы по горло.

— Я так и поняла.

Грейс мысленно представила себе полногрудую Белинду Блэк.

— Но сейчас все худшее позади.

«То есть она дала тебе от ворот поворот», — подумала Грейс. Этот звонок не случаен. Значит, Сион решил, что она к нему вернется, так?

— Вот я и подумал…

— Что? — резко спросила, Грейс, ожидая продолжения.

— Быть может, ты сегодня вечером свободна, дорогая?

— «Дорогая» в том смысле, что не дешевая?

Несмотря на обстоятельства, Грейс внутренне просияла, радуясь своей шутке.

Однако Сион пропустил ее мимо ушей.

— Я бы мог к тебе заглянуть, ты бы приготовила чего-нибудь вкусненькое, мы посмотрели бы видак. Провели бы вечер вместе. Мы уже так давно не были вдвоем…

Его голос стал тихим, вкрадчивым.

— Вот ты сам все и сказал, — выпалила в ответ Грейс.

По ее подсчетам, не меньше месяца. Когда-то при мысли об интимной близости с Сионом у нее внутри все забурлило бы от восторженного предвкушения, приправленного признательностью. Сейчас же она ощутила только горечь.

— Пошел к черту!

Но Грейс уже чувствовала не столько злость, сколько усталость.

— Гм, ну да ладно. Что ж, если не хочешь, чтобы я пришел к тебе в гости, сегодня вечером будет дискотека солидарности в…

— Все кончено, Сион. — Произнеся эти слова вслух, Грейс ощутила странное облегчение. Она добавила тоном, в котором прозвучало что-то похожее на вежливость: — Больше мне не звони.

Она нажала на красную кнопку. Разговор окончен. Все окончено. Вернувшись домой, она первым делом соберет вещи Сиона и выбросит их на помойку — хотя именно там он их, судя по всему, и нашел.

Грейс убрала телефон в сумочку, чувствуя себя так, словно ее неожиданно выбросило на берег бушующего моря. Уставшей, но умиротворенной. И признательной. Сердитый шум в ушах прекратился. Только сейчас она заметила, какой солнечный и чудесный сегодня день.

Грейс повернула назад. Генри. По крайней мере, теперь больше не осталось никаких препятствий. Она вернется в бар, все объяснит, уладит все недоразумения. Грейс все ускоряла и ускоряла шаг, так что при приближении к отелю уже почти перешла на бег. Чуть не оттолкнув с дороги швейцара в цилиндре, она взбежала по широкой лестнице, застеленной красным ковром, и ворвалась в бар. Но Генри Муна там уже не было.

— У нас замечательные новости, — радостно объявила Элли, когда Грейс возвратилась в редакцию.

— Вот как?

Единственной хорошей новостью для Грейс на данный момент было бы известие о том, что Сион плавает в обществе рыб в Темзе. В том смысле, в каком об этом говорится в «Крестном отце».

— Да, — подтвердила Элли, вопросительно посмотрев на подругу. — Пока тебя не было, звонили из «Субботнего вечернего обозрения» — ну, ты знаешь, эта еженедельная телепрограмма, в которой обсуждается текущее положение. Им были нужны жертвы на ближайшую субботу. Я предложила Эвфемию, и, о чудо, они согласились.

Грейс облегченно вздохнула. Наконец-то у Эвфемии Огден появится возможность заявить о себе во всеуслышание. И не откуда-то, а с экрана телевизора. Какие бы неприятности ни обрушились на голову Грейс в последние дни, по крайней мере Эвфемия слезет с ее шеи. Хотя бы на какое-то время.

— Отлично, — сказала Грейс, постаравшись изобразить больше энтузиазма, чем она чувствовала.

— Теперь менее приятное, — продолжала Элли. — Мне только что перезвонила Белинда Блэк. К сожалению, она больше не хочет брать интервью у леди Цилиндрии.

— Это еще почему?

— Потому что, — вздохнула Элли, — она больше не занимается «Перерывом на чашку чая». До тех пор, пока не поправится Мо Миллз, Белинда будет вести ее колонку. А для колонки Мо Миллз, судя по всему, нужна более крупная рыба. Наша Цилиндрия недостаточно велика. Хотя от рыбы, если честно, у нее много. Ты можешь себе представить, про кого собирается написать Белинда?

Грейс пожала плечами:

— Про кого?

— Про Шампань Ди-Вайн, — простонала Элли. — Очень трогательно, ты не находишь? Самая знаменитая светская красавица Великобритании, лично знакомая с членами королевской семьи, супермодель, ставшая журналисткой, а затем кинозвездой… — Она скорчила гримасу. — Знаменитая своей знаменитостью. Помнишь, как газета «Сан» назвала ее «собирательницей звезд», поскольку Шампань знакомилась исключительно с теми, кто находится в зените славы?

Грейс кивнула. Наверное, ей следовало прийти в ярость при известии об оскорблении, нанесенном леди Цилиндрии, однако в настоящий момент ее резервуары ярости были пусты.

— А я полагала, Шампань уехала в Голливуд, — рассеянно произнесла Грейс, пытаясь пробудить в себе хоть какие-то чувства в отношении Белинды Блэк.

Казалось, это должно быть так просто. Грейс ни разу в жизни не встречалась с этой женщиной, которая, тем не менее, почему-то решила разрушить ее карьеру, предварительно поступив точно так же с ее взаимоотношениями с Сионом.

— Она действительно летала в Лос-Анджелес, — подтвердила Элли. — Вместе с тем кинопродюсером, с которым познакомилась после того, как поссорилась с Маттом Локком.

— С известным модельером, — кивнула Грейс, вспоминая мили газетных публикаций, посвященных похождениям Шампань.

Эта женщина как магнитом притягивала к себе журналистов бульварных изданий; каждый ее поступок широко освещался в желтой прессе. Чего никак нельзя было сказать о бедной старушке Цилиндрии в строгом твидовом костюме, знающей, как правильно очистить банан при помощи ножа и вилки.