Нелюбимая для Крутого

– Хорошо. На вот, деньги на лекарства.

– Забери, Валера. Есть у меня лекарства! Не надо.

– К Даше можно зайти?

– Смысла нет, она все равно никакая пока. Я ее успокоительными накачал. Приходи через пару дней. Родственников, что ли, ее найди: маму, папу. Все, нагулялась уже, пусть домой забирают! Я сразу говорил: ей среди вас не место!

– Да кто ж думал, что такое будет? Игорь, клянусь, Дашку никто не обижал, холили, лелеяли, за стол пускали. Крутой с нее пылинки сдувал, целовал, зажимал. По крайней мере, я другого не видел.

– Любовь и ненависть – две стороны одной медали, и я не знаю, по какой погоде вы эту моменту переворачиваете. Вот как знал, что в Прайде вы все звери дикие. Как знал! Все, я пошел. Меня без повода не трогать! За девчонкой смотрю.

Пожимаем руки, я ухожу из отделения, чертыхаясь про себя.

Честно говоря, я был в шоке, когда узнал, что случилось с Фари. Это просто в голову не укладывалось. Ганс утром позвонил и сказал, что под машиной граната была. Его порвало на куски, похороны через два дня, там же поминки.

Я не думал, что все повернется так, я вообще оказался в той бильярдной случайно. Зашел забрать старый карточный должок, а там они в соседнем зале. Все звери Прайда, Брандо только не было, он как раз погнал в морг.

Я услышал глухой стук где-то в углу, словно кто-то упал, а после увидел, как в другом конце коридора Крутой пошел на выход. Он был пьян, мягко говоря, едва стоял на ногах, а после Савелий упал на пороге. Мне казалось, он выблевал все свои кишки, ему стало херово.

Я же не вышел из тени. Кто-то из охраны подошел к Крутому, но мне это даже сыграло на руку. По жизни привыкший ходить незаметно (да, я вор, уж простите), я вошел в большой бильярдный зал и увидел там эту девчонку.

Честно говоря, я просто офигел.

Даша – радость наша, девушка Крутого, или кто она там ему, – лежала на полу.

Я сначала подумал, что она мертвая, так как Дашка вообще на меня не отреагировала, хотя ее глаза были открыты.

Избитая, в крови, голая. Она тихо дрожала. Отопление почему-то не включили, и в клубе реально был дубарь, как на улице. Ее губы посинели, она держалась за плечо и просто смотрела куда-то мимо.

Все, что я смог, – быстро снять с себя куртку и закутать в нее девочку, вынести ее по-тихому через черный вход.

Чуть позже, днем, от Ганса я узнаю, что Даша была крысой, вот только, если честно говорить, верится мне в это слабо.

На Киру бы подумал скорее, чем на нее, бред какой-то, но они все были в этом уверены на двести процентов.

Они ей выписали волчий билет в той бильярдной, а это значит, что за Дашкой охота теперь открыта. Когда Крутой в себя придет, он тут же начнет мстить за Фари, и эта девочка будет первой, кого он пойдет добивать.

________

Добро пожаловать в мою новинку!

Буду рада вашей поддержке.

Глава 2

Я сделала страшную ошибку и поняла это только тогда, когда оказалась совсем одна. Обнажена, растерзана и никому не нужна. Крутой ушел, он бросил меня как мусор, точно сломанную куклу, просто мясо, которое отдал на растерзание своим волкам.

Я помню, что ко мне какое-то время никто не подходил, а я встать не могла. Не могла кричать, не могла пошевелиться и даже плакать.

Это был мой конец, мой итог беспечности, а ведь практически до последнего дня я была уверена, что все контролирую и, если что, смогу остановить ложь – и мне за это ничего не будет.

Не знаю, я просто верила, что эти взрослые мужики сами как-то разберутся, а я просто уйду. Как же глупо и наивно это было. Я начала игру, правил которой совсем не понимала, я не знала, что они такие… что Он такой.

За мной пришли и забрали даже быстрее, чем я поняла, что меня вообще ищут.

Как я могла хотя бы на миг представить, что одна смогу справиться с ними всеми? Со всеми, кто против меня. Что я могла сделать против них? На кону всегда стояла сестра, и я слишком поздно осознала, что мне надо было бежать намного раньше. Это все было так непродуманно, в такой дикой спешке, я вообще ничего не понимала, и в какой-то момент все просто рухнуло.

Вся моя жизнь начала разваливаться на куски. Казалось, еще я недавно я была девушкой влиятельного мужчины, который всегда защитит, а теперь он сам готов мне перегрызть глотку.

На самом деле никакой защиты не было. Никто из так называемых “братков” за меня не вступился, и я поняла, что ни слушать, ни прощать меня никто не собирается. Это был билет в один конец, и Савелий выдал мне его в руки лично.

Брандо и Ганса там не было, но уверена: даже если бы и были, загрызли бы меня вместе во всеми. Особенно Брандо. Боюсь представить, каково ему теперь после потери родного брата.

“Волчий билет”. Они так это называют, и это самое страшное, что я вообще испытывала в своей жизни.

Я орала до срыва связок где-то внутри, но на деле не произнесла ни звука. Я не могла. У меня словно вырезали голос. Помню, как Крутой душил меня, как орал: “Ни звука!” – и я замолчала, он не хотел больше слушать мою ложь, в которой я в какой-то момент увязла, точно в болоте.

Все случилось в каком-то диком дурмане, и понимала я только одно: я предала Савелия, за что он меня наказал. При всех, а после он отдал меня на растерзание своим дружкам и ушел. Просто бросил меня, как объедки.

А потом ко мне кто-то подошел и наклонился рядом. Высокий силуэт, который у меня перед глазами расплывался от слез. Меня укрыли курткой и взяли на руки. Это был мужчина, но почему-то я не могла разобрать ни его внешность, ни голос.

Я не знала, куда меня везут, мне просто было холодно и больно. Очень. Везде. Это все, что мой воспаленный мозг еще мог осознавать.

Это был Валера. Только в больнице я узнала его, а после пришел Игорь. Он что-то спрашивал у меня, все светил мне фонариком в глаза, но, если честно, я не запомнила ни одного слова. Я не могла ничего ответить, не понимала даже вопросов толком. Не знаю, что это было. Агония, пожалуй, ближе всего.

Помню, что меня чем-то укрыли, Игорь что-то быстро вколол мне в руку и меня повезли на рентген.

Врачи – не знаю, сколько их было. Все смотрели на меня, и мне хотелось от этого сдохнуть.

Мое плечо. Когда я упала со стола на пол, оно сильно хрустнуло, и с того момента я не могла шевелить рукой. Кажется, они думали, что там перелом.

После рентгена пришел другой врач, их главный травматолог. Такой здоровый дядька, он смотрел мои снимки, а после на мое горемычное плечо.

Мне было страшно, меня трясло, я боялась прикосновений, но на это никто не реагировал.