Нелюбимая жена доктора Багирова

Я не верю своим ушам. Мой Тагир? Донор спермы? Для нее? Мой муж, которого я люблю больше жизни, должен отдать часть себя, чтобы помочь ей осуществить ее мечту? Что за абсурд?

Лейла видит мое замешательство и продолжает наседать:

– Я обещаю, если ты согласишься, то навсегда оставлю вас в покое. Я больше никогда не появлюсь в вашей жизни. А ты получишь Тагира целиком и полностью. И деньги! Много денег! Глупо отказываться от такого выгодного предложения.

Это уже переходит все границы. Она что, считает меня полной идиоткой? Думает, что я променяю своего мужа на ее исчезновение? Мой Тагир – не товар, который можно купить или продать.

Злость закипает во мне, как лава в жерле вулкана.

– Ты в своем уме, Лейла? Как ты вообще могла прийти сюда и мне такое предложить? Ты думаешь, я позволю использовать моего мужа как… как племенного быка?!

Я встаю из-за стола, и мое тело дрожит от ярости.

– Убирайся вон из моего кабинета! И из моей жизни! И никогда больше не смей приходить сюда с подобными просьбами! Вон пошла!

Жалею, что под рукой нет никакой жидкости, так хочется плеснуть ей кипяточка в самодовольную рожу.

– Ты еще пожалеешь, Рори, так со мной обошлась, – шипит Лейла, называя меня так, как иногда называет муж. Это говорит об ее хорошей осведомленности о наших с ним отношениях.

Несмотря на то, что бывшая мужа выше меня почти по полголовы, я буквально выталкиваю ее из кабинета и захлопываю дверь.

Прислоняюсь к ней спиной, чувствуя, как сильно колотится сердце.

Боже мой, как она посмела? Как она посмела так нагло, цинично, бесцеремонно ворваться в мою жизнь и попытаться разрушить мой брак?

Лейла, ты перешла все границы. И ты заплатишь за это.

Дыхание сбилось, в ушах шумит. Я пытаюсь унять дрожь в руках, но гнев все еще бушует во мне.

Как можно быть настолько эгоистичной и бесчувственной сукой? Неужели Лейла действительно думала, что я легко поведусь на ее деньги и отпущу Тагира ради такой "благородной" цели? Она совершенно меня не знает. Я сделаю так, чтобы депутат Махдиев узнал о том, что замышляет его женушка. Посмотрим, как ему это понравится!

Глава 8

ЛЕЙЛА

Эта Рора напоминает мне мелкую кудрявую болонку. И что Багиров в ней только нашел? Ясно же, что он женился мне назло на одной из своих восторженных дур-студенток, которые ему в рот заглядывали.

Всегда знала, что у него куча поклонниц, но не ревновала никогда. Потому что я – лучшая! А болонку он не любит ни капли.

Зачем я к ней пошла?

Была уверена, что она умная женщина, и согласится на мое предложение. Она и только она стоит между мной и ребенком от Багирова. Он отказал мне из-за нее, боится, что узнает. Так вот теперь ему нечего бояться – я ей все рассказала, как есть. И лучше бы ей закрыть глаза на нашу сделку и смириться, иначе пожалеет. Я сделаю так, что ее брак рухнет, и Тагир выгонит ее из дома ни с чем.

И да, я не считаю себя сумасшедшей.

Багиров много раз говорил мне, что хочет от меня сына, значит я имею право на его спермиков. Что изменилось? Да ничего. Он все так же мой. И пусть мы не вместе, а порознь, но обещания свои нужно выполнять.

Вхожу в кафе, стараясь не выдать волнения, которое грызет изнутри. Данияр уже здесь, сидит за столиком у окна, как всегда, с безупречной осанкой и холодным взглядом. Он замечает меня, и на его губах появляется натянутая улыбка.

– Лейла, ты опоздала.

– Прости, – говорю я, присаживаясь напротив. – Пробки.

– Зачем ты меня выдернула посреди рабочего дня? – недовольно хмурится муж.

– Я была в клинике и…

– Только коротко и по существу, – перебивает Данияр.

– Врач-репродуктолог предупредил меня о возможных серьезных рисках, ведь я полностью здорова. В общем, я хотела предложить тебе искусственную инсеминацию. Это когда….

– Я знаю, что это такое! – в глазах мужа полыхает ярость. – Не будет этого, поняла? Никакого контакта с чужой спермой. Сочту за измену и верну родителям с позором, уяснила? Только подсадка готового эмбриона.

– Хорошо, Данияр, – киваю. – ЭКО так ЭКО, но у меня есть условие.

Он поднимает брови, явно удивленный моими словами. Данияр привык диктовать условия, а не принимать их.

– Какое еще условие, Лейла?

Я делаю глубокий вдох и выпаливаю:

– Донором для него будет Багиров.

В его глазах вспыхивает гнев. Кажется, он вот-вот взорвется. Мне даже страшно становится. Но это ему нужен наследник, а не мне. Так что ему придется согласиться.

– Ты что, с ума сошла? Ребенка от бывшего захотела? Ты хоть понимаешь, что говоришь, Лейла? Это позор! Выбери любого другого, что доноров тебе мало? Я слышал в той клинике огромная картотека. Что ты мне мозг морочишь?

Я смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляда:

– Это мое условие. Либо так, либо никак. Можешь искать себе другую жену, согласную родить тебе наследника от рандомного мужика. Но моего согласия на ЭКО без этого ты не получишь.

Наступает тяжелая тишина. Данияр багровеет. Он привык к власти и к контролю. И сейчас, когда его планы рушились на глазах, он чувствовал себя беспомощным.

Я вижу, как борется его самолюбие, как он мечется между желанием получить наследника любой ценой и нежеланием допустить унижение.

Он смотрит на меня, словно видит впервые. В его взгляде – смесь ярости, отчаяния и… кажется, удивления. Да, я редко выступаю против Махдиева, редко что-то прошу у него, но он знает, что я тоже всегда получаю желаемое. Мы с ним в этом похожи.

Наконец, он выдыхает, откидываясь на спинку стула.

– Черт с тобой, Лейла, – цедит он сквозь зубы. – Только сделай это быстрее.

– Есть нюанс. Донор женат и из-за супруги отказывается мне помочь. У них там какие-то проблемы в семье.

– Так договорись с ними, нормально. Чего ты от меня хочешь? – поднимает на меня усталый взгляд. – Чтобы я сам пошел к ним? Не будет этого, Лейла. Это твоя проблема.

– Это наша проблема. Помоги мне ее решить!

– Заставить твоего доктора наполнить спермой стакан? Мне даже думать об этом противно. Так что не втягивай меня в свои интриги. И меньше распространяйся о моей проблеме. Если правда выйдет в народ – что ты сделала искусственное оплодотворение – пеняй на себя. Сделай всё тихо, Лейла. Тихо и без скандалов. Проколешься, я тебя накажу, – его голос становится чересчур суровым, аж мурашки ползут по коже.