Нелюбимая
Шрифт:
Меня качало от тошноты до растекающегося жара по костям.
Кира выходит из авто уверенно, снимает шлем. Волосы каскадом спадают на плечи. Выглядит так, словно не гнала под двести минуту назад.
Вот блин, и кто теперь королева?
Она подходит ко мне. Приходится выйти. Руку там пожать, поздороваться.
– Кира, – представляется.
– Варя.
Руки не жмем. Толпа смотрит на нас. Перешептываются. Не ждут же, что мы обниматься начнем?
– Ты молодец. Мне понравилось, как ты гоняешь.
Говорит свысока. Чувство, что она поддалась, но это не так.
– Иногда смелости не хватает. И риска, – улыбается.
– Я не рискую просто так, – кричу ей в спину. Девушка делает вид, что не слышит.
Удовольствий от гонки ноль. Кажется, я победила, выиграла крупную сумму, парни сейчас наперебой меня хвалят. Даже Макс стоит, приобнимает за плечи, целует в висок в каплях пота, но ему все равно. И мне.
Осадок мутный от сегодняшнего вечера.
А ведь у меня день рождения…
– Смотри, кто оценил сторис! – мое сердце покрывается микроразрядами.
Гриша ведет страничку в соцсети с нашими гонками. Без лиц, имен и прочее. Просто заезды. Даже номера размазывает, если они попадают в кадр. У него, между прочим, уже несколько сотен подписчиков! И это без рекламы и прочего.
– Сафин! – парень в полном удивлении смотрит на всех. Мол, это чудо чудное же!
Я прикусываю губу и отворачиваюсь. Сердце пружинит к горлу.
Здесь никто не знает о моем знакомстве с известным гонщиком. Для всех я просто Варя. Без фамилии и истории.
– Он крутой. Взял второе место в последнем Гран-при.
– Думаю, он следующий чемпион «Формулы». Ставлю десять косарей.
– И я ставлю, – Туз достает из кармана купюры.
– А я за Фишера. Хартманн еще хорош. А ты, Варь? Смотришь «Формулу»? На кого ставишь?
Максим убирает руку с моего плеча. Гнетет своим молчанием.
«Чемпион – Сафин». Но я молчу. Не из-за Максима, которого разорвет от ревности, а из-за себя. Мой секрет останется моим.
– Ни на кого, – стараюсь говорить безразлично, – не интересуюсь ставками.
Глава 9. Варя
– Ты где была? – папа стоит у открытого гаража, куда я должна загнать машину, громко спрашивает и грозно смотрит мне в глаза через лобовое стекло.
Двинуться с места боюсь. Музыка по радио мешает сконцентрироваться, и я неуверенным движением выключаю.
Обещала ведь этот вечер провести с семьей. Папа злится.
Завожу машину, выключаю двигатель. Шлем, как назло, остался на заднем сиденье. Желтое пятно, очень и очень заметное.
Если выйду из салона быстро, успею закрыть гараж, чтобы папа не увидел. Боюсь представить, что меня ждет, откройся мой секрет.
Последнее время их у меня накопилось, секретов этих.
– Катались с Максом по городу, – от вранья стыдно, трусливо опускаю взгляд под ноги. Уши наверняка краснеют, как в детстве, когда я выкрала ключи от машины, чтобы папа не уезжал.
– Девушка катает парня? У него нет, что ль, своей?
– Нет…
– Ясно.
Выдыхаю слишком резко. Последнее время сцепляемся с папой на тему моих отношений с Максимом. И почему отец не может просто к нему присмотреться? Ему хватило минуту, чтобы сказать,
что мой парень ему не нравится. Минута гляделок, даже не разговоров.Выбираюсь на улицу, хочу поскорее закрыть гараж, не встречаясь с папой взглядом.
Поздно. Он смотрит коршуном. Улыбаюсь неискренне, сама то и дело верчу в руках брелок с ключами. Из-за нерасторопности они падают.
Не дай бог папа почувствует мой страх.
– А почему машина такая грязная? – вдруг спрашивает.
Меня обдает ледяным дыханием отца, который стоит за моей спиной. Пальцы не могут ухватиться за металлическое колечко, чувствительность на нуле.
– Так, в городе разве чисто? Хоть с мойки не выезжай, – сглатываю скопившееся волнение как просроченную карамельку, которая безбожно кислит.
– С какой скоростью ты ехала, что у тебя так брызги вдоль крыльев разлетелись?
Вот блин. Мой папа знает о скорости и машинах все. Глупо было надеяться на простые и, казалось бы, логичные ответы.
В горле першит. В глаза боюсь смотреть. Ведь все-все поймет. Попрощаюсь со своим цыпленком навечно.
– Ну, чуть разогналась на подъезде к поселку.
Родители с братом живут за городом, в километрах двадцати. Здесь ровный и хороший асфальт. Грех не выжать газ. Папа сам так делает.
– И на сколько разогналась? – скрещивает руки под грудью. Выглядит как Геракл, готовящийся ринуться в бой.
– Сто.
– Врешь.
Куртку уже можно снимать, как и футболку под ней. Они мокрые от моего пота. Мне душно, словно очутилась в тропиках с влажным климатом.
– Сто двадцать? – спрашиваю. Я, черт возьми, спрашиваю, верный ли мой ответ!
Стрелка моего спидометра приближалась к ста тридцати.
– Это уже ближе к правде. И чтобы больше не слышал о таком.
Папа пропускает меня вперед по дорожке к дому. Сам следует сзади, и я чувствую, что меня будто наказали. Его громкое молчание тревожит каждую клеточку в теле, и хочется все рассказать как на ладони.
Поднявшись к себе, тут же бегу в душ. Захлопываю за собой дверь и спускаюсь на пол. Кафель приятно холодит ступни и ладони.
Столько событий за последние несколько часов, я как несколько жизней прожила. Усталость невыносимая, но и энергии хоть отбавляй. Все это перемешивается внутри, как в котле. И я стою под душем и не понимаю, мне хочется согреться под горячей водой или охладить пыл, включив холодную.
Плюхаюсь на кровать и хватаюсь за телефон. Там несколько оповещений. Парни мои пишут. Извиняются еще раз, что без подарка. Самый ушлый – Туз – кинул приличную сумму на карточку.
Не думала, что общение с парнями будет таким легким. Да, нас связывают только гонки, и никто из них ни одного скользкого намека в мою сторону не сделал. Я для них… Своя.
«Глянь видео с сегодняшнего заезда» – пишет Гриша. Кажется, в обычной жизни он видеограф.
Захожу в группу, мне тут же вылетает последнее добавленное видео, снятое с разных точек, включая квадрокоптер. Сделано очень круто. Профессионально.
Отметки моего аккаунта там нет. Но зато Гриша отметил Киру. Как-то узнал ее аккаунт и успел добавить в друзья. Предатель!