Нелюбимый босс

— Я так и знала! — торжествует Соня.

Рада? Что ж, пусть радуется, что самая умная и прозорливая, а я тем временем обрабатываю ей левую руку, пострадавшую гораздо сильнее.

— Ай, щиплет же! Больно! Все, с меня хватит!

Соня забирается с ногами на кровать и быстро ныряет под одеяло, но почти сразу же морщится.

— У тебя на животе царапина. Показывай.

— Нет!

— Или поедем в больницу.

— Не хочу!

— Тогда показывай, не упрямься.

— Можно подумать, ты способен мне помочь.

— Я способен и не на такое, — хмыкаю.

Прозвучало немного самодовольно, но против фактов не попрешь. Кем я только не был и чего только не делал. Думаю, если у меня будут внуки, я смогу травить байки каждый вечер, пока не помру, и не повторюсь ни разу. Только не все байки предназначены для детских ушей!

— Закатай футболку, я быстро обработаю твою царапину.

— И уйдешь?!

— Конечно.

3.2

Соня думает, выдвигает абсурдное требование:

— Вообще из дома уйдешь! Я так хочу.

— Послушай, это не очень-то благоразумно…

— Разве ты не поставил охранную сигнализацию?

— Да, но…

— Значит, все будет в полном порядке! Если не веришь, придешь и проверишь, завтра утром. Идет?

Скриплю зубами. Не думал, что заниматься воспитанием будет так сложно! Казалось бы, обе девочки уже взрослые, понимающие, с ними должно быть проще.

С Алиной у меня никаких проблем, но вот Соня… Соня — это что-то с чем-то!

Что я вообще здесь делаю?! Алины нет, а Соня мне не родная, чужая, как ни крути.

Но не могу просто так уйти, черт побери! Своих дел по горло, а я с малолеткой торчу, уговариваю ее, словно несмышленыша, показать вавку. Пришпилить бы к кровати, я таких строптивых, как она, иначе могу уламывать. Снова эта непрошеная мысль о близости крутится в голове дурманом.

Соня упрямится. Что ж, мартышка, я в тысячу раз упрямее. Откладываю коробку с аптечными средствами.

— Поднимайся. Мы едем в больницу.

— Ладно! — говорит громче, чем надо. — Вот! Обрабатывай!

Соня резко задирает футболку, ее край замирает чуть ниже груди. Мое сердце делает мертвую петлю в груди.

Потому что… на девчонке нет лифчика. Приехали, товарищи…

— Чего застыл? Лечи меня поскорее! Но ночевать ты в нашем доме не будешь.

Пытаюсь не думать о всяком дурном. Сложно, черт побери. Она что, не могла лифчик надеть? Так сложно?!

Пытаюсь отвлечься, задавая вопросы.

— Выгоняешь меня из дома и планируешь прямо здесь закатить вечеринку?

— Я выгляжу просто отстойно. Какая вечеринка? Выпью анальгин, лягу спать!

Так я ей и поверил. Хер я теперь куда сдвинусь. Останусь. Пусть пищит недовольно…

Уломаю.

Понадобится — и в угол поставлю, отшлепав. Становится жарко и бросает в пот! Э нет, друг… Ты так сильно не реагируй. Я чисто в воспитательных целях, ничего такого!

С большим трудом пытаюсь не думать ни о чем, но когда смачиваю ватку перекисью и подношу к ране, поневоле задеваю пальцами нежную, светлую кожу, поражаясь ее мягкости.

— Больно, — выдыхает.

— Потерпи, сейчас пройдет.

Наклоняюсь, чтобы подуть, на ранку. Не знаю, помогает это реально или нет, но в детстве казалось, что помогает. Кожа Сони покрывается острыми мурашками, и вызывает незамедлительную реакцию. Вдыхаю мягкий аромат тела, с привкусом шоколада и фруктовых нот. Так пахнет ее парфюм или гель для душа?

Один черт, сладость вбивается в ноздри, и мне становится трудно дышать.

С огромным усилием заставляю себя не смотреть на девичью грудь, тем более Соня, поняв оплошность, уже накрыла ее узкими ладонями. Стало ли мне после этого легче? Черта с два…

Еще больше захотелось эти ладони отнять и посмотреть на нее алчно, отметив все чувственные изгибы юного тела, налитого свежей, нетронутой чувственностью и женственностью…

С большим трудом завершил процедуру, резко встаю и разворачиваюсь спиной, молча собирая аптечку.

Соня тоже молчит, почему-то замерла без движения и даже кофточку не спешит одергивать. Я не смотрю прямо, но боковое зрение подсказывает, что девушка лежит смирно и едва дышит.

— Больно?

— Нет… — смахивает слезы.

— Тогда чего ревешь? Из-за сорвавшейся вечеринки?

— Конечно!

— Не на все вечеринки следует идти. Поверь, знаю по своему опыту.

— Наверное, тебя тоже родители отговаривали.

— Запрещали. Но я их не слушал. Сбежал из дома.

— Хороший вариант… — в ее голосе пробуждается интерес, вспыхивает искра.

Резко поворачиваюсь к ней со словами:

— Не вздумай! Я тебе этого не позволю.

— Какое тебе дело? Я даже не твоя дочь.

— Верно, но ты дорога моей дочери, ты ее сестра. Поэтому я буду рядом, нравится тебе это или нет.

— Не нравится! — запускает в меня декоративной подушкой.

От резкого движения кофточка, так и не отдернутая вниз до самого конца, ползет выше, обнажая абсолютно. Я зависаю всего на миг, на жалкий миг, но этого хватает, чтобы пропустить момент, когда можно было среагировать, как надо.

В итоге подушка выбивает из моих рук аптечку. Пузырек с зеленкой разбивается на паркете, разбрызгиваясь всюду.

— Черт побери!

Взгляд Сони мгновенно меняется. Она быстро соскакивает с кровати и наклоняется над пятном на светлом паркете, одновременно одернув вниз кофточку.