Нелюбимый мной, нелюбящий меня

Услышав это, я онемела от возмущения. Почувствовала, как во мне поднимается волна негодования, ярости. Да, у отца были шрамы! И на лице тоже. Да, жуткие, особенно на шее! Он получил их в войне с орками, а напоминать об этом ему было подло! Это было низко и несправедливо! Я представила, что мог сказать брату по поводу ранений оскорбленный упоминанием отец, и не удивилась последовавшей после обсуждения внешности очень продолжительной паузе.

— Хорошо, что ты уверен, я рад этому, как никто!.. Но, если ты об этом просишь, я поспрашиваю в столице.

Лорд снова замолчал, забывшись на время. Поняв, что странная исповедь прервалась, Герион потребовал объяснений.

— Я не знаю, что это такое, — честно ответила я. — Но Йолла сказала, если он будет говорить, то правду.

— Не понимаю… Зачем он пытался настроить дядю против жены? Поссорить их?

Я вздохнула:

— Думаю, твой отец ее…, - я замялась, подбирая правильное слово. Назвать это разрушительное чувство любовью у меня язык не поворачивался. — Думаю, он ее желал.

Брат нахмурился, задумался.

— Знаешь, — спустя несколько минут, нарушил затянувшееся молчание Герион. — Теперь, когда ты это так назвала… Кажется, ты права. Но она любила дядю. Не так, как ты мужа, но любила и очень уважала. А к отцу она всегда относилась прохладно. Особенно последние годы. С настороженностью, что ли. Не замечала?

Я отрицательно качнула головой.

— А я видел, но причины не понимал, — невесело усмехнулся Герион. — Она его избегала. Старалась не оставаться с ним наедине. После твоей свадьбы это даже бросалось в глаза.

Я вспоминала маму, как она общалась, точнее, пыталась не общаться с лордом Адинаном. Герион все верно подметил. Мне стало неловко и даже стыдно, будто я вмешивалась в мамину жизнь, задавала вопросы, которые не имела права задавать, и получала ответы, которые мне знать не полагалось. Даже подумала, что лучше уйти и не слушать все это. Но я колебалась и, пытаясь отсрочить принятие решения, встала и взяла со стоящей у двери тумбочки заживляющую мазь. Я и так обрабатывала порез Илдирима каждый час, но упоминание об отцовских шрамах испугало. Отец очень из-за них переживал. Так мне всегда казалось. Я даже помню, как он сказал маме, попросившей его поиграть со мной, что не хочет меня пугать. Мне было лет пять, и это было одно из немногочисленных воспоминаний об отце.

Присела рядом с кузеном, самыми кончиками пальцев легко нанесла мазь. Посмотрев на бледное лицо брата, осторожно погладила его по лбу, отбрасывая выбившуюся прядь волос. Он очень походил на лорда Адинана, значительно больше, чем Герион. Тот всегда был похож на деда и на моего отца, если судить по единственному уцелевшему портрету, который я как-то обнаружила в подвале. Думаю, отцу было неприятно вспоминать о том, каким он был до ранения, поэтому уничтожил все напоминания. Слишком разительным было отличие, слишком болезненным. До войны отец считался одним из красивейших лордов…

Расправив затекшую спину, посмотрела на брата. Он невидящим взглядом смотрел на лорда Адинана. Выглядел подавленным, опустошенным и очень уставшим. Как и я. Хотела было вернуться на свое место, но лорд Адинан, рывком севший на постели, взял меня за руку. Не грубо, но требовательно.

— Риана, — глядя мне в глаза, заговорил эльф. — Ты знаешь, я хочу брату и тебе только добра! Я же вижу, тебя что-то беспокоит. Почему ты не хочешь разделить со мной свои тревоги? Я могу помочь.

— Отпустите меня, — холодно велела я. Он разжал пальцы, я отступила на шаг.

— Ты таишься ото всех, — голос лорда звучал проникновенно, ласково. — Но замыкаясь в себе, решения проблем не найти.

Впервые я видела во взгляде этого эльфа столько подкупающего тепла. Удивительно. Привыкла к его пренебрежению, к отчужденности, высокомерию, даже к ярости… Я с изумлением смотрела на лорда, а он уже снова отвечал на сказанную в далеком прошлом фразу.

— Разумеется, он часто ездит в деревни. Это его обязанность, как хозяина. Хотя прежде он больше времени проводил дома… Только не думай, что это из-за тебя, — тоном 'не расстраивайся, но так и есть', утешил эльф. — Не принимай все так близко к сердцу. Он всегда хотел наследника, но, несомненно, рад и дочери.

Короткая пауза, лицо лорда отражало искреннее сожаление.

— О, небо, Риана, не переживай ты так. Уверен, все образуется. Да, Иллирион не всегда умеет проявить свои истинные чувства, но, думаю, он к тебе лучше относится, чем может показаться в такой ситуации…

Я глянула на Гериона. На лице брата застыла неприязненная гримаса. Он смотрел на отца с отвращением, с гадливостью.

— Подлец, — процедил он, отводя взгляд от сидящего на постели эльфа.

— Может, ты пойдешь отдыхать? — робко предложила я.

— Вот еще! — фыркнул кузен. — Оставить тебя наедине с ним? Нет уж… Жаль, что нельзя заставить его молчать…

Мне тоже было жаль. Правду лорда Адинана я слушать не хотела. Мне вполне хватало ее последствий. Но бросить Гериона одного я тоже не могла и снова вернулась на свое место.

Брат сидел, скрестив руки на груди, закусив губу. Очень зол. Я его понимала, но находиться рядом с полыхающим злобой Герионом мне было не по силам. И я попробовала брата успокоить:

— Не бесись, считай, что это горячечный бред. Будет легче.

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате.

— Ты такая… такая спокойная, рассудительная! Сдержанная! — ярился он. — Во имя всех демонов, Мирэль! Ты что, ничего не чувствуешь? Тебе что, все равно?

— А что я могу сделать? — этот вопрос, произнесенный совершенно спокойным тоном, загнал брата в тупик. Герион от неожиданности остановился, пристально посмотрел на меня. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов так и не нашел.

— Подумай сам. На войну я повлиять не могу. Не могу ее остановить, не могу защитить любимого и всех, дорогих моему сердцу, — в голосе против воли прорывалась горечь, а в глазах озерцами собирались слезы. — Не могу повлиять на события шестидесяти- пятидесятилетней давности, которые пересказывает умирающий лорд Адинан. И на него повлиять не могу.

Я сглотнула болезненный комок в горле, попыталась сморгнуть непрошеные слезы.

— Мне не все равно. Никогда и ничто не было мне безразлично. Я просто не считаю честным обременять других своими переживаниями.

Брат смутился, даже покраснел.

— Прости меня, Мирэль. Я не хотел тебя обидеть… Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Знаешь, — он нерешительно и чуть заискивающе улыбнулся. — Сразу видно, что ты дочь леди Рианы. Вы очень похожи. Не только внешне, но и характерами.