Нелюдь

Она заливисто смеялась, и постепенно я стала привычно относиться к таким разговорам и к такому образу мыслей.

Единственное, что меня смущало тогда, было то, что мне уже семнадцать лет, а у меня все еще не было парня. Слишком уж занимательными и сладкими были рассказы об этом деле Линды, чтобы я оставалась равнодушной.

В противном случае, наверное, я продолжала бы пассивно ждать, когда встречу парня себе по душе, но в той ситуации я горела, будто в огне, и мне непременно хотелось поскорее попробовать того, о чем повествовала подруга.

У нас в школе был парень по имени Роберт. Он учился в том же выпускном классе, что и я. Он был высокий и стройный блондин с наглыми глазами. У него уже были почти оформившиеся усы на холеном лице.

Все девчонки втайне сходили с ума по Роберту, но он ни с кем не дружил из класса. Он приезжал в школу на мотоцикле и оставлял его возле школьного двора.

А после уроков он гордо садился на своего железного коня красного цвета и, оставляя шлейф выхлопных газов, уносился с грохотом домой.

Можешь представить себе, с какой бессильной завистью смотрели на него одноклассники и с каким вожделением — девочки.

Директор как-то предпринял попытку запретить ему приезжать в школу на мотоцикле и сказал об этом родителям Роберта. Он упирал на то, что школьники не должны гонять на мотоциклах, а должны скромно приезжать все вместе на школьном автобусе.

Но родители Роберта ответили, что их сыну уже восемнадцать лет и он имеет право ездить на чем хочет, и это не директорское дело — диктовать виды транспорта… Роберту действительно было уже восемнадцать, потому что он два года сидел в одном классе… Так что он и годами был старше всех.

И вот однажды я встретила этого Роберта на дискотеке в мотеле, куда стала теперь иногда захаживать. Ходить-то я туда ходила, и там ко мне, естественно, «подкатывались» разные отдыхающие со своими более чем нескромными предложениями, но я не решалась идти с незнакомцами. Для этого я все же была еще слишком молода и неопытна. Да и Линда не советовала мне делать это. Она рассказывала разные страшные истории, что могут сделать с девушкой незнакомые мужчины…

А тут я встретила Роберта. Он был, как всегда, очень красив в своей короткой кожаной куртке и настоящих американских джинсах, которые тогда были большой редкостью.

Я сама решилась подойти к Роберту и пригласила его на танец. Ни за что не сделала бы этого раньше, до знакомства с Линдой и ее разговоров о том, что если хочешь добиться наслаждения с парнем, то не следует стыдиться…

Роберт очень удивился, но пошел танцевать со мной. Смешно теперь вспоминать, но я на самом деле ужасно боялась, что он откажет и мне придется, понурив голову, с позором отходить от него прочь под смех окружающих. Глупо, конечно, ведь я была вполне хороша собой. С чего бы это ему было так со мной поступить?

И я сама пригласила его. Конечно, в любом нормальном городке Эстонии такой поступок девушки вызвал бы всеобщее недоумение и на меня потом всю жизнь показывали бы пальцем… Но у нас в мотеле тон задавали русские туристы, а у них свободное поведение считалось нормой.

После двух танцев, которые мы протанцевали, Роберт прижал меня к своей кожаной куртке и предложил прокатиться с ним на его мотоцикле.

Он прекрасно знал меня по школе и, конечно, просто решил, что Хельга сошла с ума, что так безрассудно себя ведет. Про Роберта ведь ходили слухи, что он, несмотря на то, что еще учится в школе, успел поиметь много женщин, и постарше себя. Так что он был совершенно развращенный парень.

Он, наверное, был уверен, что уж от мотоциклетной прогулки я точно откажусь, и предложил просто так, для смеха, на всякий случай.

Но я согласилась. Как сейчас помню его веселый и недоумевающий взгляд, когда он повел меня к своему мотоциклу. И еще помню взгляд Линды, которая тоже была на дискотеке и со стороны наблюдала за всем происходящим.

Наши глаза на мгновение встретились, и она подмигнула мне, как бы подбадривая меня.

Мы отъехали с Робертом не слишком далеко, и остановились в сосновой роще недалеко от моря, так что шум морских волн смешивался с шелестом верхушек сосен… Очень романтично.

Вот там он и поимел меня, лишил невинности. Я стала женщиной, будучи опрокинутой на длинное кожаное сиденье мотоцикла. Очень в стиле двадцатого века. Потом я много раз видела в различных эротических журналах фотографии, где непременно фигурирует мотоцикл, и каждый раз вспоминала о своем первом мужчине и его мотоцикле…

Роберт действительно был уже весьма опытным мужчиной, так что он сделал все очень быстро и грамотно.

Только у меня осталось от этого ужасное воспоминание. Мне было больно и неприятно. Он навалился на меня всем телом и сопел в лицо. А потом, когда все закончилось, удовлетворенно крякнул и потрепал меня по щеке.

«Молодец, — сказал он покровительственно. — Вот ты и избавилась от своей инвалидности».

«Какой еще инвалидности?» — спросила я, вставая и поправляя платье.

«Ну, девственность — это же своего рода инвалидность, — захохотал он, довольный где-то услышанной и повторенной шуткой. — Теперь ты — нормальная девка».

Он еще раз потрепал меня по щеке и добавил: «Ты еще будешь первоклассная сучка… Вот ведь, сама напросилась».

Я тогда не решилась ничего ответить. Мне было стыдно и неприятно. Больше всего я была разочарована тем, как все произошло. Быстро, больно и совсем не так восхитительно, как это рассказывала Линда.

Роберт даже не поцеловал меня, и уж вовсе не ласкал, не готовил. Просто навалился на меня и сделал свое дело, абсолютно не заботясь о том, как и что чувствую я.

«Неужели все мужчины такие? — думала я тогда. — Неужели это всегда бывает так быстро и грубо? Зачем я тогда все это сделала?»

Все эмоции, которые я получила в тот вечер, были отрицательными. Роберт даже не подвез меня до дому на своем мотоцикле. Он сказал, что теперь должен торопиться и что ему в другую сторону.

А я не осмелилась ничего ему сказать. Это был рейс в один конец. Я добралась пешком до дома и легла спать. Мне хотелось плакать, но я сдерживалась. Папы и Линды еще не было, они поздно возвращались с дискотеки в мотеле. Наконец-то папа получил то, что хотел. Мамы больше не было, и никто не мешал ему вести такую жизнь, которая казалась ему достойной мужчины.

Хельга усмехнулась, наблюдая за моими реакциями на ее рассказ, и спросила:

— Ну как, тебе понравилась история потери моей невинности?