Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Немецкие шванки и народные книги XVI века
Шрифт:
Монашек чист, пока он в хоре Стоит, воздевши очи горе, Или над Библией сидит. А в бане — от него разит Козлом и всяким прочим гадом, Так что никто не сядет рядом.

26

Расторопность некоего лекаря

В Урбино проживал один лекарь, в равной мере и с одинаковым усердием занимавшийся и лечением ран (резаных, колотых и стреляных), и очищением кошельков своих пациентов. И звали его мастером Серафином. И пришел к нему мужик, которому выбили глаз, и спросил, как этому горю помочь. И хотя мастер сразу же заметил и понял, что несчастному ничем уже не поможешь и не след тратить на это дело силы и знания, он тем не менее принялся утешать больного, стремясь оставить его не только без глаза, но и без денег. Серафин обещал мужику вылечить его за пять или шесть дней, потребовав за то изрядную сумму, причем половину ее — в задаток, остальное же — по частям ежедневно, в течение всего лечения. Когда мужик отдал лекарю все свое добро, а обещанное облегчение все не наступало и наступить вроде бы не собиралось, он наконец возроптал и заявил врачевателю, что ему ничуть не становится лучше и, более того, ему сейчас уже кажется, что никакого глаза у него никогда и не было. Поняв, что дальше обводить мужика вокруг пальца не удастся, мастер Серафин промолвил: «Терпение, братец, терпение. Ты потерял

глаз — и тут уж, как говорится, любая медицина бессильна. Но мы с Божьей помощью боремся за то, чтобы ты не потерял и второго». Подобное увещание сильно огорчило несчастного, он принялся плакать и стенать, а затем заговорил следующим образом: «Мастер, вы хитростью и со злым умыслом выманили у меня все мои деньги, и я пойду искать на вас управу к нашему герцогу». Эта угроза рассердила Серафина да и встревожила тоже, и, чтобы выбраться из неприятности, он сказал: «А что ж ты думаешь, мне следовало даром терпеть тебя в моем доме? И тратить на тебя время? И выносить твой мерзкий вид, и перевязывать твои смрадные раны? Или ты думаешь, что я зря спас твой второй глаз? Или ты полагаешь — а, видать по всему, это так, иначе ты не бранил бы меня, — что Господу Богу нашему понравилось бы, если бы у тебя остались в целости и сохранности оба глаза, словно у какого-нибудь князя, или барона, или честного бюргера? Тогда ты сильно ошибаешься, поэтому проваливай-ка отсюда, да поживей!» Ярость лекаря настолько напугала бедного мужика, что он почел за благо ретироваться подобру-поздорову и так и не обратился к герцогу с жалобой на врачевателя.

Роптать — вот доля бедняка, Но слез цена невысока. Одним мошенникам почет. Одним мошенникам доход. А врач — мошенник, да такой, Что ходит с полною мошной И ждет, чтоб отощал больной.

27

О плотнике и ножовщике

Плотник Йост Хан был человеком на редкость раздражительным. И вот работал он однажды со своими подмастерьями на одного заказчика в Касселе, и притащили они в переулок здоровенную балку, пядей сорока, а то и пятидесяти, закрепили ее на месте и приготовились с утра над ней работать. А всю ночь лил дождь, и с утра на улице была страшная грязища. И ножовщик Йост Фрайберг, здоровенный и тучный детина, которому случилось с утра пройти по переулку, взгромоздился на балку грязными сапожищами и протопал по ней из конца в конец, порядочно ее при этом перепачкав. Йост Хан, конечно же, сразу пришел в бешенство, с топором в руке подступился к ножовщику и заявил ему: «Знаешь что, дружище Йост! Не будь мы с тобой в таких добрых отношениях, я бы этого тебе ни в жизнь не спустил! Мало, что ли, тебе было места и рядом с балкой». — «Ну-ну, — ответил ножовщик, — стоит ли нам с тобой из-за таких пустяков ссориться? А ежели я сгоряча поступил неправильно, так это дело поправимое». И с этими словами опять поднялся на балку, прошагал по ней из конца в конец в обратном направлении, сошел наземь и вернулся к тому месту, где поджидал его плотник, уже по мостовой.

И нечего было Йосту Хану возразить ему на это. Его вокруг пальца обвели, но сделали все в точности как он велел.

Когда задуманное зло Добро в итоге принесло, То всем, считайте, повезло.

28

О начале чумы

Поучительная история

В одном из отдаленнейших и ничтожнейших городов в местности Дельфинат [43] обитала некогда замечательно красивая юная девица, внешность которой будила во многих нечистые помыслы, да только никому она не уступала и уступать не собиралась — то ли страшась неминуемого бесчестья, то ли тяжелой отцовской руки. А между тем случилось так, что наслал Господь на те края страшную болезнь, не пощадив ни местечка, где жила красавица, ни ее самое. И отправилась она к старой сводне (а кормящихся этим ремеслом в Дельфинате немало) и сказала ей примерно следующее: «Дорогая моя тетушка! не могу не пожаловаться вам на то, что и я заболела этой опасной болезнью. В особенности же мне становится жалко и стыдно, как только вспомню, скольким красивым и благовоспитанным молодым людям, влюблявшимся в меня и выказывавшим мне знаки всяческого почтения, я, по неразумию своему, отказала, меж тем как нынче придется мне в юном и цветущем возрасте умереть, с ними не повидавшись и не дав им своего согласия».

43

Стр. 277. Дельфинат— Дофине, местность на юго-востоке Франции. Ниже в оригинале речь девицы дается по-французски и в немецком переводе. // Е. Маркович

Старуха сразу же смекнула, как эти жалобы понимать и чего именно хочет юная красавица; ответ же ее был таков: пусть только несчастная назовет ей имя или же имена ею отвергнутых, а о том, как их разыскать, она уж позаботится; и после того, как имя было названо, спустя совсем недолгое время, предстал перед больною девицей красивый и статный молодой купец. И хотя старуха не скрыла от него ни причины свиданья, ни болезни девицы, красота и обаяние больной покорили его настолько, что предался он долгожданным любовным утехам со всем пылом и без малейшего страха перед опасностью заразиться. После того как молодой купец удалился, любовный пламень, сжигавший несчастное создание, еще не погас — и девица призвала к себе еще одного воздыхателя, а затем, после его ухода, и третьего; причем все трое обнимали и ласкали ее прелестное молодое тело не только с рвением, но и с превеликим тщанием, не упуская буквально ни местечка, как это сыздавна принято при подобных свиданиях и считается во время оных допустимым и человечным; и, рассказывают (да так оно скорее всего и было), что, оставшись после вышеописанного времяпрепровождения наедине сама с собой, девица начала сильно потеть, чумные бубоны, знаменовавшие ее болезнь, полопались один за другим и исчезли — и она окончательно выздоровела. Что же касается ее возлюбленных, то все трое пали жертвой чумы в течение нескольких дней.

Блудницы дольше всех живут. Мы с вами наблюдали тут, Как от болезни лечит блуд. И все же мы сей курс леченья Вменим красотке в прегрешенье, Которая, тройным грехом Простясь не с жизнью, а с дружком, Греха не видит вовсе в том.

29

Про то, как дитя выдало матушку

Некоторое время назад проживал в Пикардии, в одном хорошо известном городе, чрезвычайно богатый купец, ведший торговлю по всей Франции, в том числе, разумеется, и в Париже. И вот однажды, собираясь, по купеческому обыкновению своему, в дальнюю дорогу, обратился он к своей юной красотке жене с тщательными наставлениями о том, как ей надлежит в его отсутствие управляться с делами, а главное, как себя вести. Прежде всего заповедал он ей избегать шумного общества и не пускаться ни с кем ни в какие пересуды, чтобы в свою очередь не стать предметом таковых, как это зачастую бывает с молодыми особами. Одним словом, велел ей не бесчестить доброго имени. И был у него сынок лет четырех, но куда бойчей и шустрей, чем прочие мальчики в таком возрасте. Отец любил сына и сейчас, перед отъездом, оставшись с ним

наедине и взяв малыша на руки, с нежностью произнес: «Ну, сыночек, а что привезти тебе из Парижа?» — «Ах, папочка, да уж привези непременно что-нибудь получше!» — «Так и сделаю, — пообещал купец, — но и ты, милый, сделай то, что я тебе велю. Пока меня не будет, смотри хорошенько по сторонам да запоминай, кто к твоей матери ходит и о чем они разговаривают. А когда я вернусь, ты мне все это потихоньку доложишь, а матери мы и говорить-то ничего об этом не будем». После чего простился с молодой женой, как это принято промежду супругами, и поехал своей дорогой. А женушка, оставшись одна, тут же послала за попиком, давним своим любовником, и принялся он ее, как умел, утешать, присутствием несмышленыша нисколько не тяготясь. Но неверная жена преотлично понимала, что муж оставил в доме доглядчика, и даже догадывалась, кого именно. Поэтому она сказала сыну следующее: «Знаешь, сыночек, когда папочка вернется и спросит у тебя, кто в его отсутствие спал в моей постели, ответь ему, пожалуйста, что никого там не было! Только Господь Бог и родной сыночек, а больше никого. Понял? И за это я подарю тебе кое-что хорошее да и кое-чего вкусненького добавлю. Ну а если не послушаешься, тогда я тебя как следует выпорю». И малыш пообещал ей поступить как велено.

Едва только купец, воротясь, переступил порог собственного дома, сын бросился к нему и, по ребячьему правилу, первым делом спросил, что ему привезли. «Да уж кое-что хорошее, — ответил отец. — Но скажи мне сначала, кто приходил к нам в дом, пока меня не было, и кто оставался спать с твоей мамочкой». — «Никто! — ответил мальчик. — Только Господь Бог и я!» Подобная весть привела купца в отменное расположение духа. Он обнял и от души приласкал молодую супругу, поскольку, как он решил, она придерживалась его наставлений строго и целомудренно.

Ну а что было дальше? Купец пригласил попика к себе домой на завтрак, привел его, усадил за стол и велел сыну поздороваться со священником за руку. Что тот и проделал, при этом ласково улыбаясь. «А знаешь ли ты, кто это? — спросил купец. — Ты знаешь этого господина?» — «А как же! — откликнулся сын. — Это же наш Господь Бог. Это он спал с мамочкой, пока ты был в отъезде!»

Неверная жена, понятно, сильно перепугалась, но решила не подавать виду, что поймана с поличным, и с притворным смехом воскликнула: «Ай, да не слушайте вы этого дурачка! Как-то ночью ему приснился наш священник в образе Господа Бога, и он тотчас же рассказал мне об этом. А сейчас увидел священника и решил, что это и есть Господь Бог». Такой ответ до некоторой степени утешил и успокоил купца, хотя досады и подозрений до конца не развеял.

Не делай никому дурного! А сделал — никому ни слова! Но даже если ты — молчок, Тогда дитя и дурачок Расскажут всем про твой грешок.

Народные немецкие книги

ФОРТУНАТ

Как юноша по имени Фортунат, родом из королевства Кипр, [44] впал в чужих краях в нищету и бедность и как повстречала опечаленного Фортуната в дремучем лесу Дева счастья и дала ему кошель, в котором никогда не переводились деньги, и с означенным кошельком пересек он вслед за тем многие земли и королевства и побывал даже у короля Солтана [45] в Алькеире, [46] тот пригласил его в гости и показал ему всю свою роскошь, драгоценности и сокровища, а под конец — старую вытертую шляпу, прозывавшуюся чудо-шляпой; ту шляпу Фортунат у него похитил, возвратился с ней домой, в землю Кипр, женился там и по своей кончине оставил двух сыновей, нареченных Ампедо и Андолозием, кои унаследовали от отца и кошель и шляпу; о том, что Фортунат, а впоследствии оба его упомянутых сына через те два чудесных сокровища испытали и познали, претерпев наслаждения и радость, нужду и печаль до самой их кончины; весьма увлекательно читается; а также о том, что всегда следует выбирать разум и мудрость, предпочитая их всем сокровищам на свете.

44

Стр. 283. Королевство Кипр— самостоятельное королевство в 1192–1489 гг. В результате феодальных междоусобиц Кипр потерял независимость и очутился под властью Венеции. Распри феодалов в «Фортунате» отражают реальную историческую обстановку на острове в ту эпоху.

45

…у короля Солтана… — Титул выступает в этом случае как имя собственное. Ср. «Царь Салтан» у Пушкина.

46

Алькеир— Каир, в эпоху создания книги столица Египта.

Земля, именуемая Кипром, есть остров и королевство, лежащее в море против восхода солнца. Земля эта изобильна, весела и благодатна, она родит всяческие изысканные фрукты, о чем хорошо знают все, кто совершил паломничество в святую землю Иерусалим, достиг королевства Кипр и побывал там. Есть на острове великолепный город, именующийся Фамагостой, [47] жил в нем почтенный горожанин старинного рода, родители оставили ему великое богатство и немалые поместья, но, владея большим богатством и состоянием, притом будучи юных лет и вдобавок беззаботного нрава, презрел он то, как его родители в свое время сберегали и умножали свое достояние. И помыслами своими он всецело устремился лишь к минутным почестям, увеселениям и плотским наслаждениям. Он вел роскошный образ жизни, сражался в состязаниях и турнирах, бывал при дворе короля и совершал прочие подобные дела, из-за чего лишился великого богатства, и друзья его явственно увидали, что тратит он более, нежели позволяют доходы, и задумали дать ему жену, не отвлечет ли она его от подобного, и изложили ему свой замысел. Юноше затея пришлась по душе, он обещал последовать их совету, и, когда он на то согласился, друзья его взялись подыскивать ему супругу.

47

Фамагоста— Фамагуста, город-порт на восточном побережье Кипра. Иногда в оригинале — современный вариант названия — Фамагуста.

В городе, прозывавшемся Никозией, столице Кипра, [48] где обыкновенно кипрские короли держали двор, жил некий почтенный горожанин. У него была красивая дочь по имени Грациана. Ее и обручили с юношей, не допытываясь о том, что он за человек, а положившись на славу, ходившую о его великом богатстве и состоянии. Девицу торжественно ввели к нему в дом и устроили там пышную свадьбу, как повсеместно вошло в обычай у людей богатых, каковые в таких случаях и выказывают свое богатство и роскошь и похваляются ими.

48

Стр. 284. …Никозией, столице Кипра… — Поначалу верно назвав столицу Кипра, автор во второй части книги переносит ее в вымышленный им город Медузу.

Поделиться с друзьями: